Раиса свела брови в одну линию. – И чего? – Хочу написать на основе его истории детектив. – И чего? – повторила собеседница. – Нужно ваше разрешение. – На что? – Я использую в романе сведения о настоящем ДТП, вдруг вы против, – сморозила я совсем уж глупость. – В книжке Савелий под своим именем фигурирует? – нахмурилась Раиса. – Нет, нет, – поспешила я ее успокоить, – он там Петр Иванов. А пассажирка, которая погибла… э… Лена Кузнецова. Переверзева махнула рукой. – Тогда врите сколько хотите. Мне по барабану. Назовете Савелия его именем – я вас по судам затаскаю. – Не волнуйтесь, не посрамлю чести вашего брата, – торжественно пообещала я. – Да какая честь! Одна тупость, – взвилась сестра погибшего, – говорила ему: «Не лезь за баранку!» Да Савка только себя слушал. Вот и доигрался! – Чем плоха работа водителя? – на этот раз искренне удивилась я. – Да тем, что… – начала Переверзева и остановилась. – Чего вам надо-то от меня? – Разрешение использовать историю вашего брата, – напомнила я. – Уже его получили. Пишите. Только без настоящих имени-фамилии. – Сделайте одолжение, составьте бумагу, – заныла я. – Фу, – выдохнула владелица кабинета, открыла тумбу стола, вынула листы, сунула их в принтер и велела: – Диктуйте. – Раиса Переверзева разрешает писательнице Арине Виоловой использовать в книге историю гибели Савелия Блюмкина, своего брата, – прочирикала я. Владелица салона быстро застучала по клавишам, выхватила листок, который выполз из принтера, поставила подпись и сунула его мне. – Держите. – Спасибо, спасибо, спасибо, – затараторила я, не двигаясь с места. – Ну? Что еще? – Может, помните какие-то подробности? – О чем? – Об аварии. – Меня там не было. – Я хочу написать интересную книгу. – Так начинай. – Материала мало. С кем ехал Савелий? – С хозяйкой. – А куда? – Сюда! – В салон? – Точно. – Ночью? – Барышня была капризной! – Вы это про Меркулову? – Про кого же еще? Она Савку наняла. Вернее мужик ее. Некоторые бабы роскошно устраиваются. Ничего не делают, на реку смотрят, а им в рот жареные форели падают. Другие конем пашут, но получают только объедки. – Меркулова была ленивой? – Сумасшедшей. – Ой-ой! Она состояла на учете? – Просто истеричка. Орала по каждому поводу и дура. – Согласна с вами. Глупо везти на переднем сиденье марганцовку и глицерин. Скажите… Раиса встала. – Кончен бал, погасли свечи, наступил черный вечер. Времени на ля-ля у меня нет. Забирайте бумагу и досвидос. – Еще пара вопросов, – заныла я. – Почему вы открыли салон вместе с Анастасией, если считали ее психопаткой? – Мне охрану вызвать? – осведомилась Переверзева. – До свидания, – выдохнула я и, старательно топая, покинула кабинет, потом походкой слона прошла до двери, которая вела в общий зал, остановилась, развернулась, на цыпочках добралась до туалета, юркнула туда и затаилась. Надеюсь, мой расчет оправдается. Но за стенкой царила тишина. Я сжала кулаки. Ну же! Позвони! Ты просто должна это сделать. Давай, не тяни. Из-за гипсокартонной перегородки донеслось характерное попискивание. Я бесшумно выдохнула. Вилка, ты нечеловеческого ума красавица. Я включила диктофон. Глава четырнадцатая – Алло! – раздалось из-за хлипкой стены. – О! Хорошо что ты сам подошел. Чего? Думала, я тебе набираю, но не туда пальцем ткнула. Сейчас приходила одна… Блин, писательница! Виолова! Хотела получить разрешение на написание книги про Савку. Не знаю. Она сказала: «Использую настоящие истории, имена меняю». Не понравилась мне она! За фигом ей расписка? Ну, может, и так. Она просто дура, рот открыт, аденоиды ей не удалили. Кретинка. Ушла. Как зачем? На всякий случай. Хорош меня материть. Я заботу проявила и что получила?! Да помню я, какое число! Хорош! В коридоре послышались быстрые шаги, потом раздался скрип двери. – Что надо? – рявкнула хозяйка. – Раиса Николаевна, Майорову покрасили не в тот цвет. – Да что же это! – Это не я! Катька постаралась! – Воткну ей в зад фен и включу! – Успокойте Майорову. Угостите ее своим коньяком. Я переделаю ей голову, конфетка получится. Ну, я не виновата! – Прости, Лена, – уже другим тоном сказала Раиса, – ты отличный мастер и надежный человек. Знаю, помочь мне хочешь. Просто сегодня у меня черный день. – Ой-ой! – Дата плохая. – Простите. – Ты-то ни при чем. Истерю с утра. Каждый год так. Раздался скрежет, похоже, хозяйка открыла допотопный сейф, который стоял за ее креслом.