– …поселка Зеленая Река, расположенного в пяти километрах от МКАД, – отрапортовал Вадик. – Личность установлена – Кузнецов Иосиф Петрович. Не женат, никогда не состоял в браке. Уроженец городка Лесоповальный. Постоянно проживает в Германии, имеет двойное гражданство. Владелец фирмы по ремонту жилья, занимается отделкой домов «под ключ». Часто посещает Москву, похоже, у него много клиентов. Наверное, финансовое положение стабильное. Но это мои домыслы. Вадим вздохнул. – Одному вообще легче. Что заработал, на себя потратил! И ботинки ребятам не надо постоянно покупать. Степан прервал ритуальное нытье начальника службы наружного наблюдения, многодетного отца: – Спасибо, Вадим. Глава тридцать первая – Вилка, ты не меняешься, – улыбнулся Кирилл, – иногда вижу тебя по телику и переполняюсь гордостью: знаю знаменитость! – До звезды мне далеко, – засмеялась я, – Арина Виолова подзвездок последней категории. А в телевизоре сегодня может почти каждый появиться. – Меня туда не пригласят, – произнес Кирилл. – Почему? – удивилась я. – Запишись на сайте любимой программы в зрители, будешь сидеть в студии, будешь хлопать и улюлюкать по приказу редактора, увидишь изнанку процесса съемок. Вот только оно тебе надо? – Никогда, – рассмеялся Кирилл, – не люблю публичность. Степан вынул связку. – Понимаю, вопрос идиотский. Но вдруг ты подскажешь, где находится замок? На имя заказчика не надеюсь, ты его не назовешь! Кирилл взял связку. – Ты же знаешь, мастер делает замок и ключ, вручает клиенту и получает оплату. Занавес! Остальное личная тайна клиента. Ни мне, ни отцу никогда не сообщали, в каком месте что-то спрятано. А если кто и решит пооткровенничать, то я слушать не стану. Меньше знаешь – крепче спишь. – Но кое-что можно понять, глядя на ключи? – предположила я. – В противном случае ты бы нас не пригласил. – Правильно, – согласился хозяин, – на фото не очень понятно, но я сообразил. Видишь, здесь бороздка? – Бороздка? – повторил Степан. – Это просто царапина! – На офнере ничего просто так не бывает, – остановил его Кирилл, – каждая, даже самая незначительная деталь несет информацию. Отметина свидетельствует, что это ключ от ячейки. Настал мой черед изумляться. – Банковской? – Вроде того, но нет, – произнес загадочную фразу Маркин. – А-а-а, – протянул Степан, – так ты ваххунд! Не знал! Кирилл положил ключи на стол. – Нет, я сам этим не занимаюсь. Это был бизнес отца. После его смерти я некоторое время работал ваххундом. Те, кто моим родителем пользовался, знали, что я его сын, и полностью мне доверяли. А новеньких я не брал. – Ты знатно шифровался, – похвалил Степан. – Ага, – улыбнулся друг детства, – весь двор думал, что я – Николай Кириллович. Я боялся, что кто-то пронюхает, чем я занимаюсь, донесет в милицию. Следовало сменить дислокацию, да адресок народ из уст в уста передавал, мобильных не было, на ватсап не напишешь, эсэмэс не отправишь. А телефон прослушать могли. Многие тогда осторожничали. Но нечего нам о фигне перетирать. Да, Степан, мой отец был ваххундом. Мало-помалу все ячейки опустели, новых клиентов я не брал. Старых бросить не мог, чувствовал ответственность. Со дня кончины отца прошел не один год. Сейчас остался всего один сейф. Давно им никто не интересовался. Но у папаши были случаи, когда владелец являлся через десять-пятнадцать лет. Если клиент показывает офнер, я понимаю, от какой он дверцы. И обязан был привести человека на место независимо от того, знаю его, не знаю. Документы, понятное дело, не спрашивал. Только офнер. Вы его предъявили, и я понял, что он от последней, давно запертой ячейки. На «головке» есть номер. Бороздка касается цифры два, а под девяткой отметка. – Я думала, это просто щербинка, в нее грязь попала, – протянула я. – Я сказал: просто так ничего на офнере не бывает, – повторил Кирилл, – на нем отметки отца. Ну, пошли! Мы вышли из теплой деревенской избы в холодный двор. – Брр, – поежился Кирилл, – ну почему у нас не Африка? – Тебе там летом точно не понравится, – возразил Степан. – В Испании, Италии в августе тоже чума, – продолжил хозяин. Мирно беседуя о погоде, наша компания дошла до конца большого участка и остановилась. – Что вы видите? – осведомился Маркин. – Забор, – ответила я, – такой в фильмах про набег татаро-монгольских войск на русское село всегда показывают. Враги через заостренные колья лезут, а наши мужики их вилами да лопатами охаживают. – Изгородь знатная, – согласился Кирилл, – отец ставил. Руки у него золотые были. Все умел. Степан остановился. – В медвежатники другие не шли. – Батяня сейфы ломать давно перестал, – пояснил Кирилл. – Из-за меня ваххундом стал, перед смертью сказал: «Хотел тебя сам вырастить, до ума довести. Да и папаша-зэк – нехорошая отметка в анкете». Колодец заметили? – Да, – в едином порыве ответили мы с мужем, а я не сдержала любопытства: – Кто такой ваххунд[2]? – Немецкое слово, в переводе: сторожевой пес, – ответил Кирилл. – Кто первый полезет? – Куда? – не сообразила я. – В колодец, – ответил Маркин и снял деревянную крышку, которая прикрывала сруб. – Нам туда придется спускаться? – попятилась я. – Струсила? – обрадовался Кирилл. – Нет, – соврала я, – просто это мой первый опыт в покорении водоносного слоя. – Внутри сухо, – успокоил меня Кирилл. – Я хвастался уже, что мой отец был рукодельником. И очень ответственным. Если человек ячейку оплатил, Николаю Кирилловичу надо было во что бы то ни стало сохранить содержимое. Вдруг менты заявятся? Батяня живо вентиль на кухне повернет, скважину мигом водой затопит. Дураков нет в полный колодец сигать. Да и зачем? – А как же сейфы? – не умолкала я. – Их тоже вода накроет, содержимое погибнет. Кирилл показал на сруб. – Степан, там лестница, иди первым, я за тобой, Вилка последняя. Если она свалится, то на нас угодит, мягко ей будет. Минут через пять мы очутились на дне и увидели в стене железную дверь, которую украшал круг, смахивающий на штурвал. Кирилл схватился за него, повернул… Створка медленно открылась внутрь. – Просто сериал «Дворцовые тайны», а не колодец, – прошептала я. – О! Там комната! – Не особенно большая, вход почти герметично запирается, – уточнил Кирилл, – но если вода все же внутрь просочится, то до первого ряда ячеек не достанет, а уж до второго тем более. В полу есть отвод. Я стала рассматривать стену, на которой были открытые железные дверцы. На каждой висел снаружи замок самого простецкого вида, навесной, с дужкой. Кирилл показал на единственную закрытую ячейку: – Вот ваша. Открывайте. Я отойду. Оцените, ребята, специально ради вас приехал. И денег не возьму. – Хранение не бесплатное? – спросила я. – Нет, – улыбнулся Маркин, – можно за десять лет сразу всю сумму внести. А можно за год, за шесть месяцев, за тридцать дней. Ваша с годовой оплатой. Долг на ней, но я как отец. Если хозяин не пришел, жду его. Маркин вышел из тесного помещения. Степан быстро справился с замком и заглянул в необычный сейф. Я не видела ничего, кроме спины мужа, и спросила: – Что там? – Записная книжка, – ответил Степан, обернулся и показал мне самый обычный ежедневник в переплете из искусственной кожи. – Наверное, там что-то очень важное, – предположила я, – пустяк так тщательно прятать не станут. Муж сунул находку за пазуху. – Дома изучим содержимое. Я не согласилась с его решением. – Лучше поехали в офис. Да и Андрей там.