— Подождите! — режиссер указала ему на стул. — У нас еще претендент. Тофин Влад! Подхожу к столу. — Почему вы хотите воевать? Пауза. Брови Кеи ползут вверх. Претендент забыл текст? Нет, тофу! Я не буду говорить эту херню. — Моя мать с сестрой погибли в сражении у границы. Я их очень любил… (Пауза). А теперь курумцы идут сюда. Хотят сделать нас рабами. (Теперь с яростью). Да я их грызть буду! На куски рвать! Не возьмете, проберусь к ним в лагерь. Подкрадусь ночью и убью! У меня нож есть. Вот… — лезу карман. — Острый. Я прошу вас: возьмите! Ну пожалуйста!.. Опускаюсь на колени. В комнате тишина. Слышно, как потрескивает осветитель. Поднимаю взгляд. Глаза у Кеи по пятаку, у Реи – и того больше. Оператор открыл рот и забыл про камеру. Встаю. По лицу Кеи бежит тень. — Почему изменил текст? — Он плохой. — Твой, значит, лучше? — Живее. — А тот мертвый? — Слишком правильный. Так не говорят. — Понимаешь в текстах? — Работал журналистом. — Где? — На Дальнем континенте. — Как попал к нам? Кея в изумлении. Другие – тоже. — Слишком долгая история. У меня есть разрешение на проживание и работу. Можно навести справки в социальном центре или проверить чип. Кея машет рукой. Чип ее не интересует. — Говорил, ранее не снимался. А играешь, как профессионал. — Работал на телевидении. — Хорошо, — вздохнула она. — Беру. Тофин Криг, благодарю за сотрудничество. Актер с каменным лицом идет к выходу. Кажется, у меня появился враг. — Съемки завтра. Начало в десять часов. Тебе дадут текст сцены. — Я могу вносить в него исправления? — Да, — сказала Кея после паузы. — Но сначала покажи мне. — Благодарю, тофу! — Вот ведь взялся на мою голову! — пробормотала она и встала. — Что про деньги не спросил? — Сколько будете платить? — Двадцать нулов в день. Ничего так… * * * На студию я приехал пораньше – Кея попросила. Позвонила сама. Я обзавелся клачем. Продавец сняла данные с моего чипа и внесла их в базу. Привязала аппарат. Теперь лишь я могу им пользоваться. Для начала я позвонил Рее и продиктовал номер. Сообщил адрес почты, по которому следует выслать текст. После этого зашел в банк и открыл счет. Положил на него деньги – неудобно таскать пачку с собой. И нужды нет. Банкоматы здесь на каждом углу. Никаких карт не нужно, их заменяет чип. Банкомат тебя опознаёт, набираешь код – и снимай деньги. В социальном центре мне выдали продуктовые карточки. Без них можно есть в ресторанах, но там дорого. Карточки представляли собой листок с клеточками. В каждой – название продуктов. Крупа, овощи, мясо, хлеб. Остальное продавалось свободно. Клеточка – дневная норма. Карточки можно отоварить сразу за месяц. Любопытства ради я зашел в городскую столовую. Кассир-мужчина выстриг по половинке из трех клеточек. Я получил суп, кашу и кусок хлеба. Сок шел без карточек. Заплатил 50 терри. Еда мне понравилась. Вкусно готовят и обстановка душевная. Повар стоял на раздаче и улыбался посетителям. Дома я уведомил Вильгу о переменах. Она покачала головой, но ничего не сказала. Вечером ко мне заглянула Нейя. Выслушала и вздохнула. — Не ожидала, что ты станешь актером. — Неизвестно, как выйдет, — сказал я. — Кея не ошибается в людях. — Вы знакомы с ней? — удивился я. — Ее все знают, — улыбнулась Нейя. — У нас маленькая страна, Влад. Да и Мей небольшой город. В самом деле. Население Сухья – двенадцать миллионов человек. Из них в столице живет более миллиона. Страна вроде Беларуси, только территория больше. — Станешь знаменитостью, не забывай нас! — попросила Нейя. Это еще нужно стать… Но я пообещал. Вечером я исправил текст. В основном – диалоги. Отослал Рее. Утром позвонила Кея и попросила прийти пораньше. — Что ты знаешь о войне? — спросила в студии. — Читал учебник. — Тогда ясно, — вздохнула режиссер. — Наш фильм – национальный проект. Для начала объявили конкурс сценариев. Победил мой. Знаешь, почему? Я покачал головой. — В нем нет вымышленных героев, все реальные лица. Я сидела в архивах, изучала документы. Тысячи людей. Большинство из них погибли. Рассказать обо всех невозможно, приходилось выбирать. Под столицей в бой вступили два десятка рельсотронов. Расчет каждого – четыре человека. Командир, наводчик, заряжающий и подносчик снарядов. Всего восемьдесят мужчин. Кого было предпочесть? Я выбрала расчет номер пять. Знаешь почему? В нем трое были пожилыми. Четвертый – мальчик-сирота, двадцати лет от роду. Он рос в детдоме. Звали его Дин Рут. Его ты будешь играть. Она включила планшет и стала листать пальцем картинки. — Вот он! На меня смотрело миловидное, юное лицо. Симпатичный парень. — Из-за внешности его дразнили «Милашкой». Дин не обижался. Что заставило его пойти на войну? Ему не было кого защищать. Ни семьи, ни женщины. Но он очень горячо просил, и его взяли, — она помолчала. — Он погиб вместе с остальными. Теперь понимаешь, почему твои поправки не годятся? Я покрутил головой. Кея посмотрела удивленно. — У Дина была мать, — сказал я. — Но он не знал ее. Я хочу тебе кое-что сказать, Влад. Ты приехал издалека, и многого не знаешь. В годы диктатуры матери нередко отказывались от сыновей. Отдавали их в детские дома, а там было несладко. Скудное питание, воспитатели из военных. Они били мальчиков. Обучали их читать и писать, и ничему более. Дин был чернорабочим. На войне стал подносчиком снарядов. Он не мог говорить о матери и сестре, его бы тут же разоблачили. Ты согласен? — Нет. — Почему? — Сирота мечтает о родителях, порой, придумывает их. Мол, они служат где-то далеко, потому и сдали ребенка в детдом. Но они за ним обязательно приедут. Дин хотел в это верить. Потому говорит о матери и сестре. Ведь они у него могли быть! Остальным понятно, что он врет, но они не решаются возразить. Потому что виноваты перед пареньком. Это с их молчаливого согласия мальчиков отдавали в детские дома, где держали впроголодь и били. Теперь им стыдно. Потому что паренек, которому изуродовали судьбу, идет защищать Родину. — Я хотела об этом сказать, — пробурчала Кея. — Потому и выбрала этот расчет. Но твои слова жгут сердце. — Вы снимаете фильм-урок, напоминание о совместной победе? Она кивнула. — Пусть традиционалы задумаются. Они называют нас грязными и вонючими, не считают за людей. Пусть посмотрят на этого паренька. После всех издевательств пошел воевать за них. И погиб, чтоб они жили. — Забери меня Темнота! — вскричала она. — Как ты все повернул! Рос в детдоме? — Нет, тофу. Зато жил без родителей. И мечтал, что они меня заберут. — Принимаю, — сказала Кея.