— Маршевая песня. С ней легче бежать. — Давай! — согласилась кап Нур. Назавтра строй пыхтел под речевку: — Бронеходчицы на марше – ух, ух, ух! У прохожего в сторонке захватило дух. Посмотри на нас, прохожий, по-смо-три. Не найдешь таких красивых – раз, два, три… Съемочная группа, вышедшая на это поглядеть, каталась от смеха. Бронеходчиц это не смутило – им речевка нравилась. Еще я продемонстрировал Тае комплекс армейской физзарядки, и она велела женщинам его разучить. Теперь по утрам мы махали руками, приседали и доставали кончиками пальцев рук носки армейских ботинок. Удивительно, но с этого момента наладилась съемка батальных сцен. Тая больше не спорила с режиссером. Мне позволили нарисовать на задней дверце одного из бронеходов сердечко. Так мой герой помечал машину возлюбленной. А затем видел, как ее бронеход падает… Работалось весело. Кее удалось превратить группу в единомышленников. К ней все бегали с предложениями. После бурного обсуждения идеи принимались или отвергались. Мои обычно шли на «ура». А чего вы хотели? Киноштамп из моего мира здесь смотрелся, как откровение. Кея принимала почти все. Я этому радовался. Люди вокруг были хорошие, и мне нравилось быть им полезным. Сая не отходила от меня. За столом садилась рядом. Приносила мне еду и питье. Бронеходчицы, видя это, скалились. Улыбались и мои партнеры. — Чего мучаешь, девочку? — спросил меня старший из них, Крег. — Волоки ее в палатку. — А потом скажет: «Женись!» —буркнул я. Крег захохотал. — Сразу видно, что иностранец, — сказал, отерев слезы. — Бронеходчицам запрещают жениться. И беременеть нельзя. Поступая на службу, они подписывают соответствующий контракт. — Почему? — удивился я. — Потому что матери нужно строить квартиру. Открывать в части детский сад и школу. Это дорого. Проще сунуть их в казарму. У них специальные устройства в телах, которые не позволяют забеременеть. Знаем мы эти устройства… — Так что можешь не переживать, — ухмыльнулся Крег. С наступлением темноты Сая пришла ко мне в палатку. Это была бурная ночь! Мы с ней просыпались, набрасывались друг на друга, разжимали объятия и засыпали вновь. Перед рассветом Сая ушла. Я провалился в сон. Разбудили меня к завтраку. Ополоснув лицо, я побрел к пустому столу. На нем стояла одинокая миска с кашей и лежала ложка. Все давно поели. — Ты б не увлекался! — выговорила мне Кея. — У нас съемки… В ее голосе я ощутил ревность. Или показалось? К осени съемки завершились. Бронеходчицы погрузили вещи грузовики и разобрались по шагающим машинам. На прощание Сая обняла меня на виду у всех. Бронеходчицы скалили зубы, но в глазах некоторых я прочел зависть. Сая выглядела довольной – с актером переспала. Продолжать отношения она не собиралась, о чем мне и сказала. Гусар добавил еще одну победу в свою копилку… Кап прорычала команду, и железный орх, помахав нам манипуляторами, двинулся к месту дислокации. Собрались и мы. Палатки и декорации увезли в грузовики, нам подали автобус. Двинулись с опозданием. Как всегда, кто-то и чего-то потерял, долго искал, пока остальные ждали. Наконец тронулись. Наш автобус представлял собой деревянный фургон, установленный на стальной раме с колесами. Лет ему было много, и гоняли его от души. О том говорила вытертая обивка сидений, щербатые доски обшивки. На неровностях рыдван скрипел и раскачивался. Увидав его, Кея что-то прошипела, и лицо ее приняло сердитое выражение. Ох, влетит кому-то! Кея – женщина серьезная. Пепелац выбрался на шоссе, и мы покатили по асфальту. Здесь он есть. Ну, так нефть… Я сидел за спиной водителя. Интересно было посмотреть, как тут рулят. Молодая женщина с усталым лицом крутила установленную почти горизонтально баранку. Я присмотрелся к органам управления. Ничего сложного. Кнопка включения двигателя, рычаг переключения скоростей, вернее, селектор выбора режима езды, педаль тормоза и газа. Причем, тормоз нужен для окончательной остановки автомобиля. В режиме «брейк» происходит эффективное торможение двигателем. Заодно генератор за счет рекуперации пополняет заряд батареи. Разобравшись с органами управления, я стал смотреть вперед. Шоссе проложили по холмистой местности. Оно то взбиралось на возвышенности, то устремлялось вниз. На подъемах автобус еле тянул, зато вниз катил, набирая скорость. Вот и теперь после длительного подъема помчался вниз. Разогнались мы хорошо. Впереди возник крутой поворот. Автобус мчался к нему, почему-то не снижая скорости. Я бросил взгляд на водителя. Она лежала лицом на баранке. Потеряла сознание? Твою мать! Сейчас вылетим в кювет. Амба всем… Я вскочил и метнулся вперед. Отвалил водителя от руля и включил режим рекуперации. Пепелац стал замедлять ход, но катился резво. Остановиться не успеет, а педаль тормоза мне недоступна. Я схватил баранку и закрутил ее влево. Тяжело, будто нехотя пепелац вошел в поворот, громко скрипнув сочленениями. Правая сторона автобуса приподнялась и зависла над асфальтом. За спиной завизжали. Но тут колеса с размаху опустились покрытие, чудом миновав обочину. Я взмок. Случись шинам коснуться грунта, нас бы выбросило в кювет. Был у меня случай в начале водительской карьеры. Шарахнулся вправо от встречного автомобиля – мудак пер по осевой – и зацепил обочину. «Опель» швырнуло на встречную полосу… Пришел я в себя на противоположной обочине. Как я выкрутил – до сих пор не помню. У меня дрожали руки и ноги, в путь смог тронуться спустя полчаса… Автобус стал замедлять ход – за поворотом шоссе шло на подъем. На ровном участке я бросил руль, вытащил женщину-водителя и положил ее на дощатый пол. Сам, скользнув в водительское сиденье, нажал на педаль тормоза. Автобус замер. Я включил стояночный тормоз, встал и обернулся к салону. На меня смотрели бледные лица. — Надо помочь ей, — я указал на водителя. Дверь в автобус открывалась вручную. Я потянул на себя ручку и распахнул ее. С подскочившим Крегом мы вытащили водителя наружу и уложили ее на траву. Вокруг тут же захлопотали женщины. Мы отошли в сторону. — В последний раз так пугался на войне, — сказал он и достал из кармана плоскую фляжку. — За поворотом – глубокий кювет. Раздавило бы в лепешку, — он свинтил пробку и сделал глубокий глоток. — Будешь? — он протянул флягу мне. Я покрутил головой. — Главное, все вижу и понимаю, но не могу двинуться с места, — вздохнул он. — Хорошо, что ты не растерялся. Мы теперь твои должники. Я пожал плечами. — Пойдем! — сказал он, пряча фляжку. — Кажется, водитель очнулась. Мы подошли. Водитель сидела на траве, лицо у нее было бледным. Крег опустился на корточки и взял ее руку. Нащупал пульс. Затем приложил ладонь тыльной стороной ко лбу женщины. — Пульс вялый, но жара нет. Похоже на истощение. Вы голодны? — Нет, — прошептала женщина. — Не в порядке давление? Нарушение мозгового кровообращения? Она покачала головой. — Тогда почему потеряли сознание? — Я… — водитель помедлила. — В автобусе старая батарея. Осталась треть емкости. Я вела его фактически на своей энергии. — Забери вас Темнота! — вскричала Кея. — Вы могли нас убить. Почему отправились в рейс с неисправной батареей? — Хозяйка велела, — женщина облизала губы. — Я говорила ей. Но она сказала, что уволит. А у меня дети, двое. Муж умер. — Сегодня едва не умерла ты! — буркнул Крег. — Заодно с нами. Если б не Влад… — он кивнул в мою сторону. — Чтоб стало с твоими детьми? — Простите! — женщина всхлипнула. — Не подумала. Пока муж болел, я ухаживала за ним, для чего уволилась из организации. А когда он умер, на моем месте была другая. Стала искать работу. Взяли в эту компанию. А у них хозяева жадные, экономят на всем. — В том числе на жизни людей! — прошипела за спиной Кея. — Я это так не оставлю. Влад, Крег, надо поговорить. Мы отошли в сторону. — Что будем делать? — спросила Кея. — Скоро вечер. Эта дура вести автобус не сможет. Запасной пришлют только завтра, я уже позвонила. Все в разгоне. Представляете! В миллионной столице нет свободных автобусов! Я водить их не умею, другие женщины – тоже. Про мужчин и говорить нечего. Придется ночевать здесь. — Может, кто-нибудь подберет? — спросил я. — В это время вряд ли, — покрутила головой Кея. — Да и скольких возьмут? Одного, двоих? Остальным нужно ждать. Жаль, палатки увезли. — Я попробую повести автобус. Кея изумленно посмотрела на меня. — Ничего сложного. Две педали и один рычаг. Ну, еще рулевое колесо. — Батарея неисправна! — напомнил Крег. — Надо попытаться, — сказал я. — Где тут ночевать? Ночами холодно. Для начала прокачусь. Кея покачала головой, Крег развел руками. Я залез в автобус и закрыл дверь. Сев в водительское кресло, нажал кнопку. Загудел двигатель. Теперь снять автобус со стояночного тормоза и рычаг вперед. Пепелац скрипнул и завертел колесами. За окном проплыли изумленные лица актеров. Я нажал на педаль газа, автобус пополз на подъем. Едем! Я не сомневался, что смогу. Бронеход показал, что я усваиваю энергию Фло. В автобусе стоит ее уловитель, а я сам батарея… Наверху я развернулся и покатил вниз. За поворотом развернулся еще раз и подъехал стоящей на обочине группе. — Экипаж подан! — сообщил, открыв дверь. — Занимаем места согласно билетам. — Не поеду! — заголосила актриса, игравшая Клейгу. — Этот мурим нас убьет! — Оставайся! — рявкнула Кея. — Ночуй здесь! Она первой полезла в автобус. За ней устремились другие. Водителя-женщину ввели под руки. Последней в салон проскользнула «Клейга». Ночевать в поле ей, видимо, расхотелось. Я закрыл дверь и тронул рыдван с места. В этот раз он шел тяжко. На меня будто навалили мешок, и я пер его вверх. Теперь ясно, почему отрубилась водитель. Я сцепил зубы – надо… Наверху стало легче. Шоссе устремилось вниз, а затем и вовсе перешло в ровный участок. Я облегченно вздохнул. — Как тебе удается? — спросила Кея. Она села за моей спиной. — Мужчины не впитывают свет Фло. — Меня ударило током. Высокое напряжение, чудом выжил. От того, наверное, и могу. Я и бронеход водил. — Обалдеть! — сказала Кея. Слово было другим, но смысл тот же. — У тебя столько талантов, Влад! — Ага, — согласился я. — Могу водить бронеход и автобус. С голоду не умру. — Ты и так не умрешь! — засмеялась Кея. — После выхода фильма тебя завалят предложениями. Вот увидишь. В ее голосе прозвучала ревность.