— А-а-а, менты, что ли? А я думал это кредиторы мои, должен там одним. Не, всё равно не спущусь! — сказал наркоман, сидя на корточках, и стал разматывать бинт на левой руке, с которой капала кровь. — Это что у тебя? — удивился Когалымов, только сейчас замечая перебинтованное запястье наркомана. — Да, это я вены себе на вокзале вскрыл, с девчонкой своей поругался… — невозмутимо рассказывал нарик-крепыш. — Тебе скорая нужна, — машинально сказал Когалымов. — Не, скорая приезжала, перевязала, от больнички я сам отказался, — сказал наркоман, перебинтовывая руку. Когалымов подумал: раз вены вскрыты, пассажир проблемный, что с такого взять? Не дай бог скопытится ещё при нём. Да и как там в психологии? Если показать, что человек больше не интересен, его это заденет, станет любопытно, и он сам навяжется. — Ладно, ну тебя, сиди там тогда, я пошёл, — развернулся Когалымов. — Постой, а вы с какого отдела, ЛОВДэшники, что ли? — заинтересовался наркоман. — Ну да, — остановился Когалымов. — А такого-то знаешь? — назвал знакомую фамилию из отдела Когалымова. — Конечно знаю, вместе же работаем, — подтвердил молодой опер. — Ладно, если слезу, не тронете? — начал переговоры наркоман. — Нет конечно! — сказал Когалымов, к которому надежда на компенсацию за порванные штаны вернулась. — Обещаете? — начал требовать гарантии наркоман. — Слово офицера! — сказал Когалымов (один пенсионер МВД подсказал ему данный «пароль» для жуликов, которым такое выражение — гарантия. Только если милиционер дал такое слово, нарушать его нельзя!). — Слезаю! Они шли на расстоянии вытянутой руки друг от друга, один всё бинтовал своё окровавленное запястье, другой сообщал ему, что в результате этих гонок новые штаны были порваны о забор, через который собеседник зачем-то сиганул. Нужно было плавно подвести жулика к компенсации. Вышли на ж/д пути, нарисовался напарник, который издалека сразу крикнул: — О! Давай эту суку сюда! — Второй сотрудник с ходу дал понять наркоману, в чьих руках оказался. Ему неизвестны были ни кровавые события, ни данное слово офицера Когалымовым. Наркоман запаниковал, понял, что его всё-таки «тронут». Схватил возле железной дороги осколок бутылки и приставил себе к горлу! У Когалымова глаза округлились. Да и у напарника поопытнее тоже. Все замерли. Взяв в учёт, что наркоману, судя по левой руке, себя порезать, как воды попить, Когалымов решил наркомана от него же самого спасать. Одним прыжком он оказался у правой руки наркомана, схватил её двумя руками и, можно сказать, повис на ней, чтобы осколок отошёл от горла, но… Это только в кино у милиционеров ловко получается заламывать руки за спины преступников. А по факту, сколько бы Когалымов в реальной жизни этого ни пробовал, когда человек сопротивляется, сделать это невозможно. Это предварительно человека бить надо, либо он и так сдаётся. Но когда сопротивляется, уроки милицейского самбо остаются теорией. (В тему этого один короткий случай: пришли на адрес, искали одного осведомителя, который затеряться решил. Постучались в дверь частного дома, открывает жена. Кто-то кричит: «Вот он, за домом, побежал!» Когалымов рванул. Бежит по огороду, видит — сидит кто-то в кустах. Недолго думая, молодой опер на ходу произвёл удар в голову. Руки за спину, выводится гражданин к двери — он, которого искали, осведомитель. Тоже было подумал, что бандиты пришли, а нет, сотрудники, — обрадовался. Только вот стоял он перед гостями, простите, обкаканный. Удар Когалымова был не сколько сильным, сколько неожиданным для хозяина дома.) А молодой опер Когалымов, продолжая находиться на ж/д путях, висел на руке наркомана-крепыша, а тот руку как держал у горла с осколком бутылки, так и не сдавался. Видать, он всего от милиционеров ожидал, так как сидел не один раз. Когалымов отпустил руку, отошёл на пару шагов и сказал: — Да ну тебя, больной какой-то, делай что хочешь. Юра, пошли отсюда! — обратился Когалымов к напарнику, который пребывал в лёгком недоумении. — Да, пошли, конечно! Ужас какой-то… — подхватил напарник, понимая, что лучше от такой добычи избавляться. — Погодите, а вы того-то точно хорошо знаете? — снова огласил фамилию их коллег наркоман, от которого, получается, уже дважды милиционеры сами не смогли уйти. — Знаем, знаем! — заинтересовался второй милиционер, не зная, что Когалымов уже это проходил пять минут назад. В общем, все дошли до машины Когалымова, который поинтересовался у напарника: — А где ты был, когда я за ним побежал? — Сначала я подумал обежать вокруг и с той стороны его встретить, потом вернулся к брошенной твоей машине, её охранял. Так, а с тобой что делать? — переключился на наркомана напарник. — Я уже с вашим коллегой из отдела работаю, мы там варево мутить будем… — Наркоман озвучил, как собирается делать подставу другому наркоману по изготовлению наркотиков, что означало — этим сотрудникам уже ничего не светит. Было взято обещание с нарика-рецидивиста, что за штаны он когда-нибудь компенсирует, и вместе с маком был отпущен. Естественно, Когалымов его больше никогда не видел. Наркоманская подстава — это когда покупается мак, зовётся кореш, вместе идут варят зелье. Когда практически всё готово, незаметно для товарища сбрасывается гудок милиционерам, которые забегают на место варки, берут с поличным изготовителей наркотических средств. А далее либо привлекаются к уголовной ответственности, либо злодеи откупаются, если есть чем. Но всегда можно оформить, срубить палку. Конечно, осведомитель уйдёт в сторону, так как данное злодейство, как правило, устраивается на территории наркомана, которого подставляют. Каждый из них знает: если преступление совершено группой лиц (два человека и более), то срок будет больше. Поэтому хозяин притона героически берёт всё на себя (какой смысл вдвоём идти в тюрьму на дольше?), выгораживая того, кто его, по сути, сдал. Милиционерами же сообщается, что нашли это место по запаху, случайно. Наркоманы — это особый вид конченых людей. Когалымов не только на них насмотрелся, но и сутками с ними находился: охранял их, допрашивал, сотрудничал для поимки других наркоманов, делал всё что угодно. Первого наркомана, которого оставили охранять молодому милиционеру, он помнит до сих пор. Рабочий день кончился, наркоман пошёл на сотрудничество (фраза о том, что нарик родную мать продаст, — абсолютная правда). Но дело было вечером, а подстава намечается на следующий день, отпускать ненадёжного сексота нельзя — обманет, пропадёт, таких до утра охранять надо. В камеру посадить — оснований нет, а продержать в кабинете всю ночь вполне «можно». Старшие товарищи зачитали наркоману статью уголовного кодекса, гласящую о том, что если он прикончит милиционера, то ему худо будет, и ушли по домам. Ночь была бессонная, Когалымов ожидал, что нападение будет неизбежно (как в кино), но не спать невозможно, дремал. К его счастью, происшествий за ночь не произошло, наркоман не предпринял попыток на него напасть. Но на следующее утро план по выявлению уголовного преступления — изготовление наркотических средств — оттягивался из-за другой занятости старших милицейских товарищей. Когалымову пришлось «нянчиться» с наркоманом по-прежнему. Таким образом наступали третьи сутки, когда молодой опер не был дома и полноценно не мылся уже который день (раковина в туалете: стирка носков и чистка зубов не считаются). Когалымов купил наркоману и себе покушать: каждому по булочке с кефиром. Сигареты также делились с подопечным. Хроническая нехватка денег (три тысячи пятьсот рублей — милицейская заработная плата в середине нулевых) постоянно напоминала Когалымову, что в милиции он работает за романтику! Благо тогда мама молодого милиционера регулярно помогала ему, давая деньги на такие обеды. Несмотря на всю заботу о вверенном Когалымову наркомане, начались проблемы, а именно — ломка, то состояние, как описывали сами наркоманы, когда: — Вот представь, у человека есть внутренние органы, например почки, и они разболелись. Это когда пациента привозят в палату, а он лежать не может, спать, орет — камень, допустим, лезет. Так вот при ломке, когда доза в организм не поступила, у тебя так же болят все внутренние органы! Сердце, желудок, печень, кости ломит, суставы выворачивает — все-все! А когда уколешься, приходишь в себя и ничего не болит! — А какое чувство испытываешь, когда вмажешься? Это как будто выпил алкоголь? — Нет, это как будто десятикратный эффект от алкоголя! Ты просто летаешь в облаках, такая лёгкость, паришь в небе и в то же время ощущение, что ты можешь всё, что ты король мира, что у тебя неограниченное количество сил, ты мудр… То, что с тобой происходит при уколе, — не передать словами, это такое счастье! — И правда от одного укола сразу привыкание? — набирался материала в преступной теме Когалымов, изучая психологию наркомана. — Да, привыкание после первой дозы. Редко кто может не колоться второй раз. Потом, когда немного поколешься, после очередной дозы эффект заканчивается, начинается ломка. Тебе плевать на всё и всех, это как без глотка воздуха, когда ты задыхаешься, а тебе говорят: потерпи, не дыши! — И что, соскочить с этого невозможно? — Редко кому удаётся, но способ есть: подсаживаешься «на синьку», бухаешь полгода, пока плавно зависимость наркоманская не перейдёт в алкогольную, потом кодируешься от пьянки, как-то так. И вот Когалымов охраняет наркомана, а у того начинается ломка. Нарик умоляет Когалымова пойти в аптеку и купить какое-то лекарство (таблетки), в которых содержится мак. Проблему это не решит, но ему станет хотя бы легче (данные таблетки для наркомана, как глоток разбавленного водой пива для химически зависимого алкоголика, которому стакан водки решил бы насущный вопрос с опохмелом). Купить просится, естественно, за счёт Когалымова. Молодой опер соглашается, но предварительно надо зайти в кабинет, взять в столе свою заначку, так как деньги уже потрачены на завтрак. Зашли в кабинет, Когалымов наклоняется перед столом, открывает ящик, берёт сто рублей, выпрямляется… а наркомана уже нет! Только что стоял в проёме дверей кабинета! Когалымов вылетел в коридор — нарика нет. Выбежал во двор отдела, осмотрел туалет, который там находился (может, приспичило человеку), — никого. Молодой растяпа побежал на улицу, наркомана и след простыл! Кошмар! Старшие товарищи прибьют же, скорее всего, Когалымова, когда узнают, что он упустил хоть и незаконно, но задержанного. Молодой опер в маршрутку, на адрес к наркоману, стуки в дверь, звонки — никто не открывает. Сел в сторонке, напротив подъезда, и решил ждать, пока не придёт (когда-то же он дома появится). Через двадцать минут идёт «родной», заходит в подъезд. Тогда Когалымов первый раз бил от души человека в подъезде. Обида больше была за то, что старался для наркомана сделать всё, относился к нему по-человечески, а тот его подвёл — убежал. Наручники были надеты за спиной, отправились вдвоём в маршрутку, чтоб доехать до отдела. Как же наши люди всё-таки жалеют тех, кто находится в трудной ситуации. Какой-то дядя с лысой головой, в майке, с большой золотой цепью на шее, протянул оперу сигареты со словами: — Можно братку передать? — Я этому гаду весь день сигареты покупал и пожрать давал, а он от меня сбежал, фиг ему! — Понял, начальник, понял, — отступил «браток». Когалымов позже поинтересовался у наркомана: — Почему ты сбежал? — Я же говорил, у меня ломка, а в щитке электрическом, около квартиры, у меня «вторяки» остались. (Это означает, что вываренный первый раз мак остаётся на всякий (голодный) случай, и с него можно ещё кое-что выжать и вмазать по вене (уколоться) второй раз.) В конце концов наркоманы доходят до того, что видимые вены на теле отсутствуют. Помните, когда при заборе крови медсестра радуется хорошей вене? Или фраза: «Мечта наркомана», употребляемая при наличии четко видимой вены. А у конченых наркоманов такие вены пропадают. Когалымов видел таких, которым уже некуда было колоть (руки, ноги), кололи себе в мошонку! А потом, когда уже и там живого места не было, просто пили экстракт опия! В конце концов, такие, естественно, умирают. Возвращаясь к медосвидетельствованию этих «пациентов»: у Когалымова был такой случай, кстати, со знакомым того наркомана, который умер. Все знали, что он наркоман, но прошёл слух, что очередное освидетельствование показало, что он чист. Такого не может быть! Бывших наркоманов не бывает! Но, тем не менее, «клиент» настаивал, что завязал, и теперь просто возил по городу мак (с точки зрения закона — не подкопаешься, поскольку тот мак — не наркотик, а лишь составляющее его при определённых обстоятельствах (варке). Это сейчас, вроде, оперативно добавляют в список запрещённых веществ спайсы, «соли» всякие, отчего молодёжь просто дуреет, а тогда марихуана, героин, кокаин и, вот, экстракт опия — составляли весь список таких веществ). Бросил колоться? Надо проверить! Был доставлен на освидетельствование. Когалымов зашёл в туалет с кандидатом в наркоманы, а у того нет потребности в малой нужде. Пробовали когда-нибудь справлять малую нужду, когда на вас смотрят? А на наркомана пялится целый грозный милиционер. У нариков всегда проблемы с мочеиспусканием, поэтому некоторые мужики (парни) присаживались при этой процедуре. В общем, приведённый в уборную через некоторое время выдавил кое-что из себя, по крайней мере, судя по звуку вылитой жидкости, бойкой струи не было. Но молодой неопытный сотрудник на то и неопытный, чтоб жулики могли его обмануть. Заключение доктора: невиновен, наркотики в моче не обнаружены! Как так?! Ну не может же быть! Но был отпущен. Через пару месяцев Когалымову расскажут, как этот фокусник обвёл его вокруг пальца. Каждый день тот наркоман брал забор мочи у своего ребёнка, заливал это в клизму размером с кулачок, затыкал её палочкой и клал в трусы, так и ходил весь день. Когда везут на освидетельствование, за ним, естественно, наблюдают, но не прям же уставившись на «прибор», а так, за спиной, для вида. Наркоман, держа баночку у «мочеиспускателя», берёт заготовленную клизму, разыгрывает неохоту в малой нужде, в конце концов выливает «чистую» мочу и спокойно отдаёт на анализ. Изобретатели, блин! Тогда у Когалымова всё сошлось — вот почему не было звука удара струи о баночку. Эти знания ему пригодились при личных досмотрах на КПМ. Будучи инспектором ДПС, одного такого с клизмой он нашёл, было сразу понятно, что наркоман. Встречались и наркозависимые женского пола. Это особенно удивляло Когалымова — было много красивых девчонок, у которых Когалымов всё время допытывался: — Ну как, как ты умудрилась на иглу сесть? Ты же красивая, могла замуж выйти, как? — Да влюбилась в одного козла, — отвечали наркоманки как под копирку, — он сидел на игле, вот я и попробовала… Потом Когалымов повстречает и девушек лёгкого поведения, которые также поразили Когалымова тем, что могли бы выйти замуж, ведь в большинстве своем приличной наружности. — А тебя как угораздило? — Началось с одного клиента, желание легко подзаработать. Думалось: вот с одним и буду. Потом мало становится денег, добавляешь ещё одного. А потом понеслась пучина, и остановиться уже не можешь. Что мне теперь, в продавщицах за семь тысяч пахать? Я тут семьдесят в месяц делаю! — сообщила молодому милиционеру проститутка. Их они тоже «хлопали», производили, так сказать, контрольные закупки, но сутенёры решали вопрос с начальством об уходе от ответственности. Однако это тоже была та территория, на которую лучше бы старослужащие не заходили, поскольку и у ночных бабочек была «крыша» среди других милиционеров, а двойная крыша, как мы уже выяснили на таксистах, никому не нужна. Так в совокупности накопилось много «эпизодов». И когда наставникам Когалымова стало уделяться пристальное внимание со стороны надзирательных органов, вот тогда начало приходить осознание, что они в корне работали неправильно. Для начала их уволили после очередного случая (поимки кого-то где-то), в котором по счастливой случайности Когалымов участия не принимал. В тот вечер старослужащие сомневались, брать ли в засаду молодого. И тут был спасительный звонок от одного дальнего родственника: — Приезжай, побухаем! — любезно пригласил Вадик Шаталов. — Да сегодня не могу, может, в засаду пойдём, — пытался отказаться Когалымов. — Какая засада, просто твои родители в гости ко мне приехали, и ты приезжай давай! — радостно настаивал Вадик. — Ну ладно, — сдался Когалымов. И очень даже не зря. Шаталов умел уговаривать, но об этом чуть позже. Наутро в отделе милиции кипиш, переполох, увольнение старослужащих ментов, их заявления о незаконности происходящего и обещания руководству отдела восстановиться через суд! Непонятно, что происходит! За что? Кто? Кого? Как? Урывками информация: «Мы их поймали, а они наркоконтролю позвонили. Из области пришло указание нас уволить, это незаконно, мы восстановимся через суд». Отдел опустел, Когалымов остался один в кабинете. Начальство стало требовать показатели: — Где задержания? Где уголовные дела?