— Еду… Через полчаса на ковре у командира: — Докладывайте! — Угон произошёл там-то, ориентированы те-то, ищем. — Хорошо, езжай домой, день рождения праздновать! (Как тут не выпить? Тем более день рождения.) Но и один забавный случай был всё с тем же командиром, когда он только приступил к своим обязанностям и не знал каждого в лицо. Лето. Жара. Когалымов на выходном. Время к отпуску. Берёт рапорт, заходит в кабинет командира: — Здравия желаю, товарищ командир. Вот рапорт на отпуск, подпишите! Командир осмотрел подчинённого: летняя рубашка, брюки, шлёпки. (Тоже хорош, к начальству в таком виде, но лето же! Жара! Как можно на выходном да ещё в туфлях?) — Вон отсюда! Ты оборзел?! В таком виде к командиру пришёл! — Виноват, исправлюсь! — выскочил из кабинета Когалымов. Увидел сменяющиеся экипажи, хотел было у одного коллеги форму попросить на пять минут, да она очень уж потная оказалась и звание не подходило. Метнулся быстро домой, переоделся в форменную одежду и через двадцать пять минут стоял как штык в кабинете командира: — Разрешите, товарищ командир?! Старший лейтенант Когалымов! Разрешите обратиться? Вот, рапорт на отпуск! — Да, давайте, конечно! — Спасибо! Разрешите идти? — Да, давайте. Когалымов в отпуске. Через неделю было общее собрание всего личного состава, на котором командир, кроме всего прочего, произнёс: — И смотрите, дисциплина в подразделении должна быть, чтоб все одетые, подтянутые, красивые были! А то пришёл тут один му**к ко мне, в гражданке, в шлёпках, рапорт подписывать на отпуск. Хрен ему, а не отпуск, он у меня никогда в него не пойдёт! Повезло тогда Когалымову, что он быстро, как говорят, «переобулся» и командир даже не понял, что «му**к» и старший лейтенант в опрятной форме — это одно лицо. Но если с формой получилось, то там, где деньги, нужно быть всегда аккуратнее. Если командир решил, что ты плохой сотрудник, то так тому и быть. А далее, конечно, Когалымов сам хорош, помог начальству от себя избавиться, как оно того и хотело. Утро. Ближе к девяти, нужно быть уже на работе, старший лейтенант еле смог проснуться от жуткого похмелья — засиделся с кем-то допоздна. А тут командиру приспичило вызвать плохого подчинённого на ковёр раньше обычного. И как сложилась уже каждодневная традиция: отругать его за что-нибудь, напомнив про необходимость виртуознее работать с автомобильными малярами и про выявление наркотиков взводными экипажами, «стоящими» на сплошных и скорости. Дежурный: — Ты где, тебя командир зовёт! — проинформировал коллега о воле начальства. — Я в УВД, — соврал старлей, — делаю сверку о происшествиях. — Командир сказал, чтоб через десять минут ты у него был. — Хорошо… — Когалымов понимал, что не успевает. Как-то Вадик Шаталов, родственник-аферист, попал под уголовное преследование. Не выполнил работы обещанные, взяв предварительно денег. Решил, что называется, «кинуть» заказчика, и тот написал на Шаталова заявление. Дело возбудили, да ещё и махинацию с налогами накопали! Следователь решил его до суда под стражу взять, чтоб не влиял на следствии. Данную информацию негласно довели до Шаталова. Он долго не думая, взял Когалымова и пошёл договариваться с больничкой, с реанимационным отделением (туда же никого не пускают!). Как ни странно, у этих двоих подвыпивших молодых людей это получилось. Прямо так и сказали: невиновен, но менты посадить хотят, помогите за вознаграждение?! Люди у нас сердобольные, против милиционеров завсегда помогут. Однако этот аферист, в силу многоходового склада характера, не воспользовался данной договорённостью, а поступил проще. Отправился в другую больницу, зашёл в приёмный покой, сунул медсестре в кармашек какую-то незначительную сумму денег и заявил: примите меня, пожалуйста, срочно — аппендицит болит! От полученного вознаграждения всё ускорилось само собой, когда доктор, которого Шаталов тоже задобрил, скомандовал, чтобы больной сдавал анализы. Шаталов скорчился от боли и сказал: «Доктор, ну что ж вы медлите, какие анализы, режьте уже!» — и отправился на операционный стол. Дав ещё сто рублей медсестре, попросил снять операцию на видеокамеру смартфона (понимая, что следователь может и не поверить болезни Шаталова). Прооперировали. Операция прошла успешно! Со слов Шаталова: — Ты бы видел доктора, который ко мне подошёл после операции! Он сказал: «Ещё бы чуть-чуть — и было поздно! Вовремя аппендицит вырезали, могли бы не успеть!» Представляешь, Саня, как доктор охренел, когда меня вскрыл, а там всё чисто! Я ж до этого даже не знал, с какой стороны у меня аппендикс, не говоря о том, чтобы он болел! — Во дела, — удивлялся Когалымов. Тогда под стражу Шаталова не взяли, операция помогла. Но через некоторое время всё-таки закрыли, дали пару лет общего режима, и их жизненные пути снова разошлись… Однако Когалымов в данном экстренно-утреннем состоянии из-за проблем с алкоголем и дисциплиной втягивался в неприятную для него ситуацию. Вспомнив опыт Шаталова, дабы обставить злого командира по разоблачению Когалымова в пьянстве (дежурный уже передавал слова командира, что отвезёт на освидетельствование, после того как старший лейтенант не явился на ковёр через десять минут), он отправился к знакомому хирургу: — Вырежи мне аппендицит, пожалуйста, очень надо! — Да я в принципе не против… Раз ты считаешь, что ложиться под нож ситуация того стоит, но мне надо с начальством переговорить, — обрадовал доктор Когалымова, который решил официально уйти на больничный, дабы не быть пойманным с перегаром начальством. По возвращении с совещания доктор сообщил: — Ты знаешь, я рассказал ему как есть, что тебе для работы надо, а он, как назло, недавно задружил с этим командиром. И твой обязательно ему позвонит уточнить про тебя. Поэтому отказал — не хочет портить отношения с командиром, который даст ему возможность ездить как хочется. — Спасибо за попытку… — поблагодарил Когалымов знакомого и отправился сдаваться в роту, к тому времени запах алкоголя изо рта был подавлен кисломолочными продуктами, кофе, семечками и таблетками «антиполицай». Там же был встречен тот самый заместитель командира Иван Сергеевич. Правда, к тому времени отношения с Когалымовым уже были нормальными, однако волю начальства он передал: — Саша, пиши по собственному желанию. Командир сказал уволить тебя. Тебя не было на рабочем месте в девять часов, он собрал комиссию, заставил всех расписаться в этом. — Писать я, конечно же, ничего не буду, — сразу сказал уже разбирающийся в увольнительных делах Когалымов (тут главное — не испугаться и действительно не написать. Милиционера по закону было крайне сложно уволить). — А вот переводиться отсюда я буду. Дайте два часа, я найду другое место. Уволить вы меня не сможете, должность моя предполагает ненормированный рабочий день и розыскную деятельность. Я с утра ездил по КУСП № 2244 (регистрация преступления или правонарушения), искал автомобиль «ВАЗ-2107», водитель которого скрылся с места ДТП, проехал пять адресов за свой бензин к тому же, никого не было дома, в объяснительной так и напишу. Давайте я спокойно переведусь, не будем портить друг другу нервы. — Я сейчас спрошу у командира. Ты прав, так будет всем лучше, — понял правильно ситуацию заместитель командира. Договорённости были достигнуты. Когалымов отправился в территориальный отдел милиции, где текучка на рабочих должностях опера, участкового, следователя и дознавателя есть всегда. Выбор пал на дознание. Начальнику этого отдела было честно сказано: — Пришёл новый командир, не сошлись. Возьмёте к себе, если переведусь? Обещаю хорошо работать. — Чем отличается кража от грабежа? — спросил начальник дознания, полковник милиции. — Кража — это тайное хищение чужого имущества, а грабёж — открытое. — А разбой? — продолжал собеседование начальник. — Разбой — это открытое хищение чужого имущества с применением физической силы или оружия, — ответил на известные ему ещё с юридического учебного заведения вопросы старший лейтенант Когалымов. — Мы тебя берём, — заключил начальник дознания. — Спасибо вам большое, отработаю! — пообещал не жалеть живота Когалымов. Перевёлся. Вот где началась настоящая милицейская работа! Тут уж был шанс побороться с преступностью, поскольку в территориальных отделах выявлять (выдумывать) особо ничего не надо, там от граждан идёт поток обращений о преступлениях такой, что успевай раскрывать! За спиной были шесть лет милицейской жизни. Забегая снова немного вперёд: впоследствии данный командир роты ДПС даст взятку в размере трёх миллионов рублей, чтобы стать мировым судьёй. Взятку взяли, а судьёй не сделали. Может поэтому он был таким злым? В процессе своей работы он многих обижал личностно. Когалымов знал одного наставника этого командира, который, так уж получилось, попал в подчинение к ученику. Впоследствии командир относился к учителю крайне неуважительно. Кто знает, может из-за этого на роту обрушились проверки и данный командир был отстранён от должности и в органах больше не работал. Глава 19 Тонкости уголовного законодательства Опять начиналась новая жизнь Когалымова! С алкоголем было вновь покончено! По крайней мере, себе так обещано — только по выходным. С взятками тоже, но тут никто и не предлагал, поскольку дознание — это тот орган, который работает с тем материалом, который принесли оперуполномоченные или участковые на возбуждение. То есть после совершения деяния человеком, в действиях которого усматриваются признаки состава преступления, после проведённой проверки сотрудниками есть два варианта: отказать в возбуждении уголовного дела или возбудить его (как называют дознаватели этот процесс: «возбудиться», а не «завести уголовное дело» по-киношному). Посему попадающие материалы проверки в орган дознания, как правило, подлежали возбуждению, а отказные материалы опера и участковые делали сами. Поэтому работать нужно было исключительно в кабинете, с готовым материалом, с людьми, которых вызывали на допросы, давать отдельные поручения сопровождающим дела операм или участковым, красота! Единственный момент — это снова заработная плата, на которую поесть шаурмы в обед за сто рублей уже было праздником! Полагалось обедать скромнее. Для создания атмосферы и понимания этой ситуации такой пример. Кабинет дознания, три стола, три сотрудника, звонок одному из них: — Алло, да. Сколько?! На хрена? Ясно, — поменялся в лице капитан милиции, стал чернее тучи, «повесил трубку». — Что случилось, Паш? — поинтересовался у своего одногруппника Когалымов. — Дочка двести рублей попросила. И смех и грех. И вторая проблема, которая никуда не делась у Когалымова, — снова алкоголь. Причем работал он, как и обещал, неистовствуя, непримиримо к преступным элементам. Если норма сдачи уголовных дел в месяц была от двух до четырех, то однажды он закончил шесть. Самый короткий способ расслабиться — это выпить глубоким вечером. Не в тренажёрный зал же ездить по ночам? Утром рано надо вставать. На этой работе даже грамоты стали давать и, о счастье, присвоили очередное звание — капитан! Теперь капитан милиции Когалымов щеголял с новыми погонами перед своими коллегами из ДПС, где получить такое звание сравнимо с фантастикой. Но отношения со всеми остались хорошие. Даже через годы, когда его папу останавливали на дороге инспектора ДПС, видя ту же фамилию, уточняли: «А Саша не ваш сын?» — «Да, мой», — отвечал скромно отец Когалымова, которого сразу отпускали. Потом переаттестация, милицию переименовали в полицию, капитан милиции стал капитаном полиции. Как проходила громкая на тот момент в стране переаттестация? Да никак, формально и на бумаге. Единственно внеурочно пришлось физическую подготовку сдать, подтянуться, пробежать и пострелять в тире. Был даже переходный период, в котором разрешалось носить старую милицейскую форму, что Когалымов, как старовер, и делал. Зарплату подняли с шестнадцати до тридцати пяти тысяч в месяц! Однако очень скоро среднестатистическая заработная плата по стране стала двадцать пять. Это, конечно, не сравнить с тем, что было раньше, но в перспективе, для молодой семьи с детьми без своего жилья, это не было пределом мечтаний. Когалымов чувствовал, что на этой работе просто сопьётся, до пенсии оставалось минимум двенадцать-тринадцать лет в таком режиме. Он решил начинать искать другие варианты насчёт работы, хотел найти место, где платили больше, чтобы приобрести своё жильё, чтобы появились хоть какие-то перспективы на жизнь. Решение было принято, и начались поиски новой работы. Но это всё были мечты, задумки и надежды, а пока старая реальность крепко держала в своих рамках. Когалымов находился в кабинете отдела дознания и на очередном допросе «пытал» словесно гражданку.