— Где-то я вас видел, лицо знакомое! — настаивал уже какой раз Когалымов. — Не знаю, мне тоже кажется, но я не помню вас! — отрицала всё девушка, являвшаяся свидетелем по одному из уголовных дел о причинении кем-то телесных повреждений. — Я на посту раньше работал. Смотрю, вы живёте там, где через него нужно проезжать в город, может там встречались… У вас машина есть? — не унимался Когалымов. — Да, живу там, машина у брата, может и там виделись… — Была всё-таки какая-то тайна в глазах девушки. Когалымов чувствовал, что она не договаривает, но не мог вспомнить, что именно. — Ладно, может потом вспомню, — отстал Когалымов, завершив допрос и отпустив гражданку. Спустя какое-то время он вспомнил. Инспектор ДПС Когалымов, находясь на КПМ, при очередной проверке автомобиля и пассажиров заметил, как кто-то зашел за бойницу поста (откуда в случае нападения можно отстреливаться). Подойдя к данному месту, Когалымов увидел девушку, справлявшую малую нужду и глядящую ему прямо в глаза. — Вы что делаете? Это же пост! По дороге природы вон сколько, неужели нельзя было там в кусты сходить?! — возмущался инспектор ДПС, что его территорию «помечали». Девушка была изгнана с поста с упрёками вслед, чтоб больше такое в голову не приходило. Это и была та девушка, которую допрашивал Когалымов, постоянно задавая ей неудобный вопрос: «Ну откуда я вас знаю?» Она-то, видимо, Когалымова и тот случай сразу вспомнила, но сказать было неудобно. Это был, пожалуй, единственный «полузабавный» случай из работы в дознании. Все остальные драматические. Незаконное приобретение (это когда наклонился и взял), хранение (положил в карман), ношение (пошёл с содержимым) взрывчатых веществ (гранаты времён ВОВ). Подозреваемый по уголовному делу — гражданин без определённого места жительства, на вид лет сорока пяти. Когда Когалымов спросил про дату его рождения (документов при нём не было), то удивился: сидящий перед ним «сорокапятилетний» мужик был младше него, а Когалымову на тот момент было двадцать семь. — Как же тебя так жизнь-то ушарашила? — начал с сути Когалымов. — Да вот, как-то так… — отвечал не очень наделённый интеллектом, неопрятного, бомжеватого вида гражданин. — Расскажи, серьёзно, как получилось, что у тебя паспорта нет, откуда ты, как с тобой это произошло? Наверняка ты ходил в школу, у тебя была семья. В какой момент ты оказался на улице? — искренне интересовался Когалымов. — Да, я ходил в школу, были мама и папа. Я из посёлка Тикси, республика Саха-Якутия, закончил школу, был паспорт, я даже работал на котельной у нас в посёлке. Родители к тому времени уже были в разводе, мама умерла, осталась старшая сестра. Отец уехал в соседнюю страну, бывшую советскую. В какой-то момент я решил отправиться к нему. Пожил у него, но разругались, я решил ехать назад. Денег хватило только до одной трети моего пути домой. По пути стал бухать. — И потерял паспорт? — перебил его Когалымов. — Нет, паспорт был со мной всегда. — А на что бухал, раз денег не было на дорогу? — На вокзалах всегда можно за двадцать рублей найти стакан водки. — Речь шла о палёной водке, которую продавали на вокзалах именно такому контингенту. — Ладно, почему ты не позвонил сестре, не попросил прислать денег на дорогу? — Мне было стыдно её беспокоить, да и телефона у меня не было, — оправдывался молодой бомж. — В милицию бы обратился, к людям… Ну если нормальный человек в такой ситуации, кто-нибудь да поможет! — был уверен Когалымов. — Вы знаете, мне понравилось просто бухать, я об этом не думал. Просто начинался день, нашёл, что выпить, и хорошо, — признался подозреваемый. — То есть свобода тебе понравилась? Делай что хочу, называется! — Наверное, да. Потом я решил, что нужно искать зарабатывать деньги. Много где подрабатывал, в основном тяжёлая работа, грузчиком. Потом я оказался на полях, сбор урожая. Там хозяин попросил у меня паспорт, чтоб я его не потерял. Через какое-то время перестал платить. Я ушёл оттуда, просто ушёл, так в конце концов и оказался на улице. «Сам, своими ножками пошёл бомжевать, — сделал вывод Когалымов. — У него было много шансов вернуться домой, не опускаться до низшего уровня… Что у них в головах, как им не страшно жить в таких условиях?» Личность гражданина через какое-то время по запросам была установлена, избрана подписка о невыезде, кто-то из местных поручился, что он будет у него жить (формально конечно, попросили), и регулярно данный гражданин являлся на допросы по делу. Когалымов попросил его завязать с такой жизнью; если нужно связаться с сестрой — сможет сделать это, отправить домой, тоже постарается. Гражданин попросил никому не сообщать, ему было стыдно, что он в таком положении, не хотел объявляться дома после стольких лет отсутствия в виде бомжа. Одним не прекрасным утром Когалымову сообщили, что «подопечный» попал в больницу. Жил он по-прежнему на свалке в шалаше, с другими такими же несчастными, как водится, напился, уснул. Случился пожар в их «жилище», у него обгорели ноги, в результате ему ампутировали правую стопу. Когалымов купил ему радио, батарейки, чтоб в больнице не так скучно было лежать, приехал к нему, чтобы закончить дело (нужны были его завершающие подписи в деле). Увидев его, молодой человек без определённого места жительства расплакался. Когалымов пытался произнести что-то вроде: — Ну был же у тебя ещё один шанс жить нормально, а сейчас?.. Одно дело быть подвижным, а другое… Да бомжик и так всё сам понимал, и Когалымову осталось только развести руками перед человеческой глупостью. Люди сами загоняют себя в те ситуации, в которых оказываются, и никто в этом не виноват. Всё сами, всё своими ручками, шаг за шагом, обвиняя, правда, всё и всех вокруг, вплоть до государства. Были и другие случаи, но в чём-то все похожи между собой. Например, парень, что называется «нелетка» (несовершеннолетний), крадёт по пьяни телефон своего друга. Продаёт его, а на вырученные деньги покупает снова алкоголь и употребляет его. Вот и вся романтика. Первая судимость, как правило, если дело в дознании, — это условная. Но всё равно судимость. Дело пока у Когалымова, проходит расследование (ведение процессуальных действий). Этот подопечный должен быть на виду, поскольку, отпуская под подписку о невыезде, дознавателю приходится принимать решение о некоем доверии к жулику (которым никогда нельзя верить!), он должен являться по первому требованию. Проблема была в том, что посадить таких до суда тоже было нельзя, ввиду того, что если гражданин ранее не судим, то суд не пойдёт на то, чтобы закрывать человека до суда, а то никаких тюрем не хватит. Поэтому жулику внушалась особая доверительная, именно ему, составляющая и убеждение его в том, что если он являться не будет, то сядет тут же, а так есть шанс на условное. Однако что с них взять? Как запьют, так им море по колено. Как говорил начальник дознания: «Когда вечером жулик пьёт — он орёл, а наутро с похмелья маленький, мокренький воробушек». Один бывший сотрудник как-то сказал: «Я пошёл в милицию связями обзавестись, а тут, в дознании, одни бомжи да алкаши попадаются, ну какими связями я оброс?» — с претензией к профессии отнёсся человек. Уволился. Вот именно с таким контингентом и приходилось работать Когалымову. Когда даёшь ручку подозреваемому протокол допроса подписать, а потом её либо выкидываешь, либо водкой протираешь (дезинфицируешь), а на стул, где жулик сидит, бумагу стелишь, чтоб не так обивка провонялась. Романтика! И вот такой нелетка (несовершеннолетний) сидел перед дознавателем Когалымовым, сознавал свою вину, в содеянном раскаивался. Доказательной базы против него было достаточно, оставалось только набирать положительные баллы в виде сотрудничества с органом дознания перед судом. Капитан всю свою душу выворачивал каждый раз перед такими, споткнувшимися первый раз перед законом, людьми: — Да пойми ты, жить надо, как нормальный человек, нельзя просто так брать чужие вещи, это чужое имущество. Ну продал ты этот телефон за три тысячи, пропил их, получил мимолётное удовольствие, а теперь что? Судимость, ни нормальной работы тебе, ни твоим детям — ты своим поступком перечеркнул надежду на светлое будущее своим потомкам! Пока тебе повезло, на первый раз получишь условно. Ты должен будешь ходить отмечаться, иначе могут реально закрыть. Из-за каких-то трёх тысяч рублей ты так подставился! Неужели нельзя было пойти на работу? Надо стремиться к освоению профессии, гораздо круче стать профессионалом в каком-то деле и зарабатывать, чем один раз украсть телефон. У тебя ещё есть шанс, условное — это, конечно, плохо для биографии, но ещё можно и нужно освоить рабочую специальность, электрика например. Будешь в квартирах ремонт делать, сейчас вон бум строительный, деньги зарабатывать, понимаешь? — старался капитан полиции Когалымов. — Да, конечно, я всё понял, всё правильно, — соглашался несовершеннолетний. Не успел направить дело в суд Когалымов, как, проходя как-то по полицейскому коридору, был одним из участковых вызван в кабинет, в котором находился нелетка. — Твой подопечный? Говорят, у тебя на него дело есть? — начал участковый. — Да, мой, по сто пятьдесят восьмой проходит, телефон умыкнул, — подтвердил Когалымов. — Вот, сегодня ночью снова нажрался, и телефон у своего знакомого на этот раз забрал, чуть ли не разбой квалифицируют. Так что как следаки возбудятся, скорее всего ты своё дело им передашь, для соединения, — обрисовал ситуацию участковый. — Как ты так мог? — пытался воззвать к какой-то совести нелетки капитан. — Где твой здравый смысл, ты что, вообще конченый, что ли? Мы же с тобой разговаривали неделю назад! — выплеснул крик души Когалымов. В глазах нелетки было небольшое сожаление, но осознания происходящего Когалымов не увидел. Он пообещал себе больше душу перед жуликами не выворачивать. Капитан полиции понял, что это такой контингент людей с низким интеллектом, высшей целью которых есть побухать и сиюминутно раздобыть пару тысяч рублей на водку, о последствиях, планировании своей человеческой жизни они даже не думают. По сути, из-за такой прослойки общества и создана милиция, полиция, чтобы порядочных граждан защищать от таких идиотов, которые в любом случае будут так себя вести. Девяносто пять процентов таких преступлений было совершено в состоянии алкогольного опьянения. Наутро они все сожалели о содеянном, но пока были пьяные — мышление было другим, они были Орлами! А вот такой жулик, между прочим, занявший первое место в области в газетной колонке по самому глупому преступлению. Камера видеонаблюдения снимала место около магазина, где он с кем-то пил. То ли ему не понравилось, что его «без спроса» приняли за суперзвезду и, как папарацци, снимали, то ли просто белая горячка его посетила (пояснить причину на допросе он затруднился), но, увидев уличную видеокамеру, он направился к ней уничтожать следы своего пребывания на этой планете. Он тянул её по-всякому, пытался сломать объектив, и через какое-то время ему это удалось. Он со спокойной совестью, что «всё зачистил», как агент 007, пошёл домой спать, прихватив с собой камеру. Откуда ему было знать, что камера всего лишь способ, «глаз» в видеонаблюдении, а всё происходящее записывается на видеорегистратор, установленный в помещении магазина. Поэтому запись о том, как он ломает камеру видеонаблюдения, у дознания была, лицо запечатлелось крупным планом. Дело было направлено в суд. Спустя время капитан Когалымов, находясь на суточном дежурстве, выедет на место происшествия: суицид. Молодой человек с подругой были обнаружены мёртвыми от удушья выхлопными газами автомобиля, двигатель которого работал в закрытом гараже. Это и был тот горе-воришка. Попадались и «нормальные» люди. Женщина, вполне себе опрятного вида, как любая прохожая на улице, без алкогольной зависимости, была поймана в супермаркете на краже икры и бритвенных станков. В магазинах, где лежат такие товары, служба безопасности особенно бдит через камеры видеонаблюдения. Женщина, положив товары в тележку, сверху накрыла своей женской сумкой, оплатила другой купленный товар и, как только пересекла территорию супермаркета, была схвачена службой безопасности — кража, сто пятьдесят восьмая. Раскаялась, отправилась в суд получать условное за сумму ущерба около пяти тысяч рублей. А была вообще бабуля, которую привлекли по очень редкой уголовной статье: причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности. Бабушка дала внучке лекарство, только перепутала его со своим сильнодействующим препаратом, и внучку еле откачали в реанимации. Никто плохого не хотел, но факт остаётся фактом; потерпевшими были признаны её сын и невестка. Получила условный срок. Но самый богатый опыт по наблюдению человеческой низости приобретался на суточных дежурствах, когда близкие родственники чуть ли не каждый день писали друг на друга заявления! Квартира досталась от родителей двум братьям в наследство. У обоих жены, дети. Жилплощадь поделена пополам, квартира на первом этаже, у каждого уже сделан свой вход. Однако квартиру разделяет обыкновенная межкомнатная дверь. Казалось бы, в чём проблема? Посмотрите, как установлены межкомнатные двери: дверная коробка и сама дверь. Ширина дверной коробки той межкомнатной двери была двадцать сантиметров. Двери всегда устанавливаются с одной из сторон стены, то есть не посередине этой коробки. И люди вызывали полицию по причине того, что дверь установлена не посередине указанной коробки и тем самым у брата было в пользовании на десять сантиметров пространства у двери больше, чем у другого! Как можно полицию отвлекать от других преступлений, когда люди действительно ждут помощи с переломанными челюстями от хулиганов? Нет, регулярно писали друг на друга заявления, вызывая полицию к себе на дом. Они прям учились по отказным материалам, как засадить человека в тюрьму. И вот как. Есть такая статья: «Угроза убийством» (сто девятнадцатая). Это когда человек зажимает где-то в другом углу противника, подставляет к горлу вилку и кричит: «Я тебя сейчас убью, суку такую!» Убивать, естественно, он не собирался, в порыве гнева хотел припугнуть оппонента, а последний очень сильно испугался и уверовал в то, что угрожающий вилкой действительно его прикончит! Но важный нюанс — угроза убийством должна быть реальной, как в этом случае: зажали в углу. Когда человек стоит в открытом поле, например, или около выхода из комнаты, и угрожающий с лопатой в руках кричит: «Убью!», то такая угроза убийством не считается реальной, поскольку у человека есть возможность просто покинуть данное место, уйти, убежать. А указанная выше семейка озлобленных дегенератов с завидной регулярностью писала друг на друга про эту самую угрозу убийством. При этом получая отказные материалы, учась на своих ошибках, так как в отказном указывается и обосновывается причина, по которой в действиях людей не усматриваются признаки состава преступления. Читали, делали выводы и снова доводили соседствующих «родственников» до белой горячки (просто провоцировали) в надежде, что кто-то из них не выдержит и возьмёт-таки в руки какой-нибудь предмет со словами: «Убью суку!» и тем самым подпадёт-таки под признаки указанного выше преступления. Так и жили. Была и бабулька, которая трезвонила постоянно в дежурную часть, требуя наказать соседей, которые сделали лазер и его лучом светили через стенку квартиры ей прямо в сердце и почки! А за одной подглядывали в окно. Квартира была на пятом этаже, напротив данного здания ничего не было. Каждый вызов сотрудник полиции обязан отработать, каждый звонок в дежурную часть. Статьи расследования Когалымова были в основном угоны (сам бог велел после службы в ДПС), причинение телесных повреждений средней тяжести (это когда опять же по пьяни морды друг другу бьют и челюсти ломают) и незаконное хранение и ношение боеприпасов. Статьи по наркотикам он старался избегать, прививка из уголовного розыска о конченых наркоманах имелась. А вот реалии суточных дежурств в полиции. Вызов: граждане сообщают, что дети нашли гранату, таскали её в школу, потом домой припёрли. Родители увидели — в ужасе выбросили её в лес и вызвали полицию. По приезде на место происшествия дежурному было доложено. — Андреич, тут граната времён Великой Отечественной, без чеки (кольца), спускового рычага, но с запалом, — докладывал капитан Когалымов. — Блин, сейчас перезвоню! Не пускайте туда никого пока. Когалымов сразу вспомнил, как в начале службы, на вокзале в урне, нашли какое-то устройство с проводами. Вызвали сапёров, оцепили место, и по инструкции (по крайней мере, так было сказано другими сотрудниками), пока сапёры не приедут, полагается на неё положить тяжёлый специальный мешок (как будто с песком). Но никто не решился это сделать, а молодой опер Когалымов, не раздумывая, схватил мешок и потащил класть на предполагаемую бомбу. Хотелось сделать что-нибудь героическое. Дурак без инстинкта самосохранения. Обошлось, тревога была ложной, в урне оказался только мусор и какие-то провода. А вот другой опер, из соседнего города, тоже играл в героя. Была обнаружена барсетка на пляже, предполагалось — со взрывным устройством внутри. Подвыпивший герой милиционер помахал руками по сторонам, давая понять, чтоб пропустили и разошлись, открыл барсетку, дабы побыстрее закончить это, по его мнению, шоу и излишнюю бдительность… Хлопок — и кисть руки опера была оторвана. Как там говорят: «Пальцы на станке теряет молодой столяр и старый. Первый от отсутствия опыта, а второй от чрезмерной самоуверенности». И несмотря на все эти случаи в памяти Когалымова, находясь у неразорвавшейся ржавой гранаты, он по телефону слушал дежурного: — Саш, я тебя прошу, выкинь её куда-нибудь! Напиши, что это кусок железа был, консервная банка. Я позвонил в область, сапёры будут не раньше чем через сутки, а это значит оцепление ставить, а где я людей возьму? По-братски! — Хорошо, что-нибудь придумаем, Андреич, — согласился Когалымов. С людей взяты были объяснения о том, что это кусок железа, про гранату им померещилось в темноте, но за бдительность — спасибо. А дальше Когалымов решил, что в кусты её выкидывать опасно, слышал, что может сдетонировать, но мало в это верил. Недалеко была река, он взял гранату в руки и сел в патрульный автомобиль доставившего его на место происшествия экипажа. Коллеги как-то насторожились, всю дорогу молчали, ехали аккуратно. Когалымов проводил инструктаж: — Значит так, я её сейчас брошу в речку, вода в неё попадёт, она промокнет, не рванёт, её течением унесёт далеко. Единственно, при ударе о воду она может шарахнуть. Если так произойдёт, легенда такая: мы ехали с выезда, услышали взрыв, подъехали к реке, но никого не увидели, понятно? Даже если нас кто-то заметит, мы вот мимо проезжали и подъехали. Ага? — Ага, — согласились коллеги. Бросок был хорошим, взрыва не было. Радость, что граната в руке не взорвалась, дежурный счастлив, все довольны. Когалымов как был дураком без инстинкта самосохранения, так и остался. Или он всегда боялся показать, что боится? Некая грань с героизмом. Позже был снова риск взорваться, но уже по причине бюрократических проволочек в полиции. А именно. Забулдыга в лесу находит гранату времён ВОВ. Невезучий настолько, что рядом проезжал экипаж патрульно-постовой службы, и, естественно, бедолага заинтересовал сотрудников. После досмотра жулика обнаружена граната. Нашёл, говорит забулдыга. Возбудили уголовное дело, гранату изъяли протоколом осмотра. Материал вместе с вещдоками оказался на столе Когалымова — возбуждайся! Гражданину на первый раз светит условное наказание. Теперь гранату на экспертизу полагается отправить. Так и сделано, соблюдены все бюрократические особенности: неразорвавшаяся еще тогда, году в 1943, граната отправляется с сотрудником в область (такие экспертизы из-за нехватки кадров делаются только там). Эксперт выясняет, что граната очень опасная, рвануть может в любой момент, поэтому исследованию не подлежит. С резолюцией на сопроводительном письме граната возвращается обратно. Её надо уничтожить при помощи сапёров, а сделать это полагается в их районе, откуда привезли гранату, заказав предварительно специально обученных людей. Гранату везут назад, кладут на стол Когалымова, объясняют ситуацию: «Эксперт сказал — рванёт в любой момент. А то, что мы её туда-сюда таскаем, никого не волнует. Бывай, я пошёл». И вот настал день уничтожения обнаруженной гранаты, местный эксперт подключился к этому «громкому» делу. При перевозке на машине Когалымова гранаты в лес вместе с сапёрами эксперт в багажнике начал раскладывать чуть ли не подушечки, чтобы она себя, граната, чувствовала хорошо и не вздумала прогреметь. Когалымов пессимистически и недоверчиво взглянул на эксперта: — Ты чего боишься? Её возят тут взад-вперёд уже неделю!