* * * Бруклин. Зал Глиссона. Ещё через сорок минут Работать с Майклом Адамяном было одно удовольствие. К нашему приезду все документы были приготовлены для подписания. Мы быстро поставили свои подписи, уточнили несколько рабочих вопросов, заплатили в банке авансовый платеж за офис, получили ключи от мистера Вильямса, любезно заверившего, что сегодня вечером завершится перевоз последних вещей и документов, а завтра с утра офис в нашем полном распоряжении. По дороге в зал, заехали в магазин «Бруклин Файт Шоп», купили шлемы, ракушки, спортивную форму, огромные шестнадцатиунцовки «Эверласт». Не удержались и прикупили в придачу по паре легендарных мексиканских «Клето Рейес», широко используемых боксерами-профессионалами во всем мире. Перчатки ручной работы, жесткие и невероятно удобные. Весили они десять унций. Как мне пояснил улыбчивый продавец, они идеально подходят для нас с Олегом. Легковесы дерутся на ринге в восьмиунцовках, более тяжелые боксеры, начиная со средневесов, используют такие перчатки. Последней нашей покупкой были две спортивные сумки «Эверласт», куда мы и погрузили приобретенную форму и перчатки. Обошлось нам это все в тысячу двести с лишним долларов. Олег сиял от радости, как лампочка Ильича в темной крестьянской избе. Прижимал к себе сумку, отказываясь ставить её на пол. Напоминал папуаса, которого «белые господа» милостиво одарили ниткой стеклянных бус. Что я ему и заявил, под ржание Сани. Тем более, в Москве у него уже была форма «Адидас» и любительские перчатки той же фирмы. Но видимо, магия настоящих американских «Рейеса» и «Эверласта» оказалась сильнее… Зал встретил нас глухим стуком ударов и цоканьем скакалок. Я огляделся. Ринги, разнообразные груши и мешки на любой вкус. В углу на специальном постаменте сложены скакалки, небольшие гантели и другие боксерские принадлежности. В зале сосредоточенно колотят по лапам, дубасят мешки, прыгают на скакалках, спаррингуются на ринге чернокожие, мулаты, белые. Даже одного азиата заметил. Большинство профессионалы. Я даже замер на несколько секунд, любуясь отточенными быстрыми движениями, молниеносными многоударными комбинациями под разными углами, защитой корпусом, идеально отработанными подставками перчаток, нырками и маятником. И только потом в глубине зала разглядел седовласого чернокожего старика, яростно отсчитывающего опустившего голову здоровенного громилу. Подошел и прислушался. — Бастер, ты опять набрал вес, черт тебя подери. Помнишь, в восемьдесят втором ты дрался с Тангстадом?Я видел этот бой. У тебя сало даже со спины свисало, как у бегемота. Тогда ты сражался не только со Штефеном, но и с собственным брюхом. Еле свел поединок вничью, — разорялся старик, оживленно жестикулируя. — Ты же профессионал, черт тебя побери. Возьми себя в руки. Недавно поединок с Макколом провел и снова набирать начал. Мне ребята рассказывали, как ты обжирался в «Бургер Кинге». Будешь продолжать в таком духе, о боксе можешь забыть. Тебя отдубасит и нокаутирует какой-нибудь ноунейм. Но это полбеды. Скоро даже нормально поссать не сможешь. Потому что свой черный стручок под этими складками не найдешь. Сдохнешь как свинья, в куче объедков и своей собственной блевотине. Я, конечно, ещё с любительских времен тебя не тренирую, но слежу за твоими боями. И каждый раз, когда ты обсыраешься на ринге, переживаю. Потому что, у тебя, сукин сын, все данные и потенциал чемпиона. Надо только одно сделать — перестать жрать дерьмо в огромных количествах. Я присмотрелся. «Ба, да это же Джеймс Бастер Дуглас. Тот самый андердог, который в феврале девяностого должен выстегнуть железного Майка. Вот это встреча». Дед замолчал, пронизывая негодующим взглядом, загрустившего верзилу. Я воспользовался паузой, шагнул вперед и вежливо уточнил: — Мистер Баркер? — Это я, — ответил старый и сухо поинтересовался: — С кем имею честь? — Меня зовут Михаил Елизаров. Я из Советского Союза. Моя секретарь договаривалась с вами о тренировке и дружеском спарринге с вашими бойцами. Я кивнул на выдвинувшуюся вперед Анну. Старик смерил оценивающим взглядом нашу компанию, задержавшись глазами на здоровенном десантнике. — Мне говорили, что вас будет двое, — заявил он. — Именно, — я кивнул на Олега — Со мной вот этот джентльмен. А парень и девушка, с вашего разрешения, посидят здесь, понаблюдают. — Ну пусть посидят, понаблюдают, — нехорошо усмехнулся старик и протянул руку: — Деньги за тренировку. Я молча достал бумажник, и вложил в морщинистую руку две купюры: сотню и полтинник. — Хорошо, — ухмыльнулся старик, и махнул рукой на дверь в конце зала. — Там можете переодеться. Через пять минут жду вас в зале. Дед повернулся к залу и громко хлопнул в ладоши, перекрывая шум ударов: — Парни, к нам приехали гости из СССР. Хотят подраться с вами. В зале наступила гробовая тишина. Откуда-то с глубины вылез здоровенный блондин. «Это же Томми Моррисон. Молодой «Герцог». Большая белая надежда». От присутствия легенды, боями которого в прошлой жизни восхищался и много раз просматривал, перехватило горло. Но чувство ностальгии быстро прошло. Во взглядах американских профи, устремленных на нас, читались злорадство, насмешка и откровенная ненависть. Ни одного дружелюбного или хотя бы нейтрального. Даже Дуглас ухмылялся так кровожадно, будто готов был сожрать нас всех вместо любимого фаст-фуда. А Моррисон смотрел холодно и жестко. Как снайпер на жертву, сквозь прорезь оптического прицела. «Зря приехали. Это большая ошибка», — понял я. — «Черт с ними, деньгами. Надо сматываться. Убьют же черти американские». Глава 18 — Не подраться, а провести легкий дружеский спарринг, — поправил я старика. — Нам интересно поработать с профессионалами. Впрочем, совсем забыл: у нас важная деловая встреча. Мы, наверно, придем сюда как-нибудь в следующий раз. — Деньги назад не возвращаются, — категорично заявил дед. — Тренировка была заказана, я вас ждал. — Ладно, — вздохнул я. — Черт с ними. Анна перевела наши реплики Олегу и Сане. Десантник нахмурился и шагнул ко мне. — Миш, ты чего? Только же приехали, и деньги заплатили? — возмутился он. — Олеж, не спорь, мы же хотели легко поработать с профессиональными боксерами, получить от тренировки удовольствие, а не тяжелый нокаут. Ты на их рожи глянь, смотрят, будто убить хотят. Ничем хорошим это не кончится, — пояснил я. — Мы всё-таки любители, а они профи. Я двинулся вперед, но уперся в Бастера Дугласа. Десантнику перегородил дорогу ухмыляющийся «Герцог». — Что струсили, красные куски дерьма? — процедил Моррисон. — Все вы, советские — ссыкуны и слабаки. Только и можете на любительском ринге перчатками-подушками махать. Профессиональный бокс — для настоящих мужчин. Там не место слюнтяям и слабакам, таким как вы. Дуглас весело скалился, наблюдая за нами. — Анна, переведи, — потребовал Олег. — Он сказал, что вы куски дерьма, трусы и слабаки. Как и все советские. Профессиональный бокс не для вас, слюнтяев, — пояснила девушка. — Эй, красотка, что ты там трещишь? Зачем тебе эти неудачники, оставайся с нами, — выбравшийся из толпы мексиканец попробовал шлепнуть по попке онемевшую Анну, но не успел. Его ладонь была перехвачена насупившимся Саней. Товарищ шагнул вперед, вклиниваясь между нею и боксером и загораживая девушку. — Дайте пройти, — потребовал я. — Иначе будете иметь дело с полицией. Вы этого хотите? Бастер и «Герцог» с похабными улыбочками расступились, освобождая проход. — Валите отсюда трусы, — насмешливо бросил Моррисон. — Что-то от вас сильно воняет. Уже наложили в штаны? — Подожди, Миша, — крепкая ладонь опустилась на мое плечо. — Пусть Саня с Анной уходят. Я буду драться. Вот с этим. Олег кивнул на ухмыляющегося Томми. — Ты что с ума сошел?! — прошипел я, поворачиваясь к другу. — Инвалидом стать хочешь? У него удар пушечный. Может всадить так, что потом будешь только слюни пускать и манную кашку через трубочку глотать. — Я буду драться, — твердо повторил десантник. — Оскорбили не только меня: Василия Петровича, Вовку, всех наших. Ты сможешь побыть секундантом? Если нет, уводи Аню и Саню, я не обижусь. Я глянул на Олега, понял, он не отступит и вздохнул. — Олеж, я с тобой. До конца. — Спасибо, — кивнул Квятковский. — Ань, скажи этому волосатому, что я готов выйти с ним на ринг. Пять раундов в шлемах и шестнадцатиунцовках его устроит? Секретарь перевела. — Окей, посмотрим, какой ты на ринге, — высокомерно усмехнулся Моррисон. — Ты можешь надеть шлем, я буду боксировать без него. Только одна поправка. Перчатки наденем профессиональные — десятиунцовки. Мы же мужчины, а не перепуганные бабы. Если у тебя их нет, одолжим. Договорились? — Он согласен, — пояснила Анна. — Будет драться без шлема, вы, Олег Владимирович — как захотите. Но перчатки предлагает десятиунцовые. — Ладно, — лицо десантника стало холодным и отчужденным, как всегда перед боем. — Пойдет. — Мистер Квятковский согласен, — перевела девушка. — Окей, — Герцог выглядел довольным и уверенным в себе. — Тогда пусть переодевается, разминается, и выходит на ринг. Бастер шагнул ко мне. Толстый черный палец нагло ткнул мою грудь. — Эй, снежок, как насчёт тебя? Сможешь побоксировать со мною? На таких же условиях, пять раундов в десятиунцовках? Или ты ссыкунишка и предпочитаешь прятаться за широкой спиной своего дружка? А может и под юбкой этой сладенькой девчонки? Дуглас коротко хохотнул, довольный своим спичем. — Это вызов на бой? — я скривился и облил презрительным взглядом переставшего скалить зубы Бастера. — Извини, но нет. Перчатки не надену. Лет, этак, сто назад с удовольствием бы провел бы с тобой дуэль на револьверах, как в вестернах. А сейчас не хочу садиться в тюрягу из-за … Я многозначительно замолк. Джеймс насупился, глаза сверкнули бешенством. Но взял себя в руки и криво усмехнулся.