Я быстро справляюсь с его второй щекой, впитывая в себя вопли и звуки разрывающейся кожи. Затем опускаю нож к паху, и долговязый начинает хныкать и испуганно мычать. Он судорожно машет головой в разные стороны, как бы умоляя его отпустить и не трогать. Забавно, как он быстро забыл, как несколько минут назад хотел упиваться тем, что его должна была умолять Ким. – Не бойся, я не трону твой член, – я опускаю острие ножа ниже. – Но я хочу заняться твоей задницей. Я замечаю, как на его джинсах расползается мокрое пятно и брезгливо от него отстраняюсь. Этот взрослый парень обоссался, как маленький мальчик. В эту секунду Стиву все-таки удается меня оттащить, но я не спускаю глаз с долговязого. – Если ты еще раз посмеешь только подумать про мою девочку, я порежу твой член на три части и заставлю сожрать каждую. Если ты вспомнишь про нее, я всажу нож тебе в задницу. А если ты посмеешь к ней прикоснуться… – я продолжаю кричать. – Я убью тебя самой мучительной смертью. Ты понял меня? – Чувак, он не сможет тебе ответить, ты только что порезал ножом его рот, – Стив затаскивает меня в Maybach, который успел пригнать Мейсон. – Ты гребаный псих, ты знаешь об этом? Он захлопывает за мной пассажирскую дверь, огибает машину и садится впереди меня. За рулем сидит Мейсон, и он живо трогается с места. Я оборачиваюсь, наблюдая, как тощего придурка нигде не видно, а долговязый приподнимается с асфальта. Тем временем парковка начинает наполняться людьми. – После матча состоялся концерт школьной группы, – говорит Стив. – Тебе повезло, что тебя никто не увидел. – А еще тебе повезло, что мы ушли раньше всех, чтобы подготовить все к вечеринке. Мы заметили стычку у твоей тачки и решили проверить, в чем дело, – добавляет сидящий за рулем Мейсон. – Моя рука в крови, мой телефон подрезал какой-то урод, а на машине проколоты колеса. Вы точно хотите поговорить о моем везении? – вспыхиваю я. – Мы едем в госпиталь? – спрашивает Мейсон. Я засучиваю рукав толстовки и осматриваю порез. – Рана неглубокая, накладывать швы не нужно, – отвечаю я и добавляю. – Лучше отвезите меня к Кимберли. – Чувак, это плохая идея, – Стив перевешивается с переднего сиденья. – Если только твою цыпочку не заводит вид крови. Его взгляд красноречиво задерживается на моем лице и руках. В зеркале заднего вида я вижу свое лицо в кровяных разводах из-за пореза на щеке. Кроме этого, костяшки на пальцах стерты практически до мяса от того, что я слишком усердно избивал ублюдка. К сожалению, мой друг прав. Мне не нужно появляться в таком виде перед Кимберли. – Тогда отвезите меня домой, – я устало откидываюсь на спинку сиденья. – Нет, ты поедешь с нами на вечеринку, – возражает Стив. – После того, как мы вытащили из дерьма твою задницу, ты не имеешь права нам отказать. Прошло больше трех часов с тех пор, как Кэш прочитал мое последнее сообщение. После этого он ничего не ответил. Я пыталась до него дозвониться, но его телефон оказался вне зоны доступа. И с этого момента я беспокоюсь. Что с Кэшем? Почему он не пишет и не звонит мне? В конце концов, что с его телефоном? Нервно кусая нижнюю губу, я хожу из одного угла спальни в другой. Я сбилась со счета, сколько раз подходила к окну и осматривала задний двор в поисках его темной высокой фигуры. Но Кэша по-прежнему нет. Я придумываю сотни сценариев и событий. И с каждым переживаю сильнее. Почему Кэш до сих пор не дал о себе знать? Когда в голове проносится сто первая ужасная сцена с участием Кэша, я решаю не мучить себя и лечь спать. Вероятность того, что я засну, ничтожно мала, но уже достаточно поздно. Как только моя голова касается подушки, тишину в комнате прерывает звук нового сообщения. Я тут же хватаю телефон и снимаю блокировку с экрана. От увиденного мой пульс учащается. Неизвестный номер: Это же твой парень? После сообщения на экране появляется видео длительностью десять секунд. Я открываю его, просматриваю и не верю в реальность происходящего. Это какой-то дурацкий розыгрыш? На глазах наворачиваются слезы, я смахиваю их и решаю посмотреть видео еще раз. И вот что я получаю за свою настойчивость. Я умираю изнутри. И десяти секунд для этого оказалось достаточно. Глава 24 «Игра в любовь» Я держу телефон, изо всех сил пытаясь дышать и справиться с острой болью в груди.Что это за чертовщина? На видео чья-то комната, и в ее полумраке на кровати лежит Кэш. Его глаза закрыты, грудь под белой футболкой спокойно поднимается и опускается. В отдалении приглушенно звучит музыка и раздаются голоса. На мгновение можно подумать, что Кэш уснул у кого-то в гостях, и в записи нет ничего подозрительного. Пока в кадр не попадает девушка. С того ракурса, откуда происходит запись, не видно ее лица. Она направляется к кровати, и в этот момент Кэш раскрывает глаза и отрывает голову от подушки. Дальше я не могу его рассмотреть. Его загораживает собой незнакомка, которая останавливается у изножья кровати. А затем раздается голос, от которого мое сердце разрывается на части: – Оседлай меня, детка. Трахни меня. Этоегоголос. Голосмоегопарня. Моего Кэша. И он предлагает случайной девушке заняться с ним сексом. Я смахиваю горячие слезы с щек и стараюсь убедить себя, что Кэш не может так со мной поступить. Никто не сравнится с тобой, Ким. Я хочу только тебя. Сколько раз он говорил мне, что другие девушки для него не имеют значения? Может быть, это видео записано до того, как я вернулась в Бостон? До того, как мы начали встречаться? Во мне загорается огонек надежды. Но он тут же гаснет, когда девушка на видео задает вопрос: – А как же Кимберли? Ты расстался с ней? Мое разочарование настолько велико, что мне хочется выбросить телефон к чертовой матери. Но я продолжаю мучить себя и крепче сжимаю мобильный побледневшими пальцами. Сквозь слезы я наблюдаю, как девушка забирается на кровать и садится верхом на Кэша. От увиденного меня тошнит, живот сводит болезненным спазмом. Я уже знаю, что следующий кадр снова убьет меня. Но все еще надеюсь, что на этот раз Кэш оттолкнет от себя девушку. Вместо этого его рельефные мускулистые руки хватают незнакомку за бедра, и в тишине спальни раздается женский стон. А потом Кэш говорит то, что окончательно добивает меня: – Я никогда и ни с кем не встречаюсь. Она была моей очередной игрушкой. Видео завершается, экран гаснет. Я роняю телефон и громко плачу навзрыд. Я не могу поверить… Я просто не могу поверить, что после того, что мы пережили, после всего времени, что мы провели вместе, после всех обещаний, что Кэш дал мне, он так со мной поступил. Какая же я тупица. Как я могла забыть о том,кто такой Кэш?О чем я только думала, когда влюбилась в него? Когда отдала ему все, что у меня было? Почему ему оказалось меня недостаточно? «Потому что он монстр, неспособный любить, –пытается достучаться разум до моего сердца. – Он наигрался с тобой и бросил» Я слишком раздавлена и сломана, чтобы принять большинство фактов. Я в ужасном беспорядке и с трудом пытаюсь осмыслить все, что между нами было. Ты помнишь, какая была моя любимая игра? Это было первое, что спросил у меня Кэш, когда я вернулась в Бостон. Твой отец запретил мне к тебе приближаться. Ты забыла, как я относился к запретам? Ничего не изменилось. Я поймаю тебя, прежде чем твой папочка успеет тебя от меня спрятать. Его слова всплывают в голове самым страшным кошмаром. Я оказалась очередной игрушкой, которую нужно поймать. И все действия, поступки и обещания Кэша оказались хорошо спланированными ходами в его больной и извращенной игре. Отлично продуманной и тщательно подготовленной игре. И она закончилась. Кэш выиграл. Он добавил Кимберли Эванс в свою коллекцию разбитых сердец. *** Однажды Алессия сказала мне: «Поверь, в жизни бывают моменты, когда ничего нельзя исправить. Даже с помощью больших денег. Вот тогда это уже можно считать поводом для печали». Я была с ней согласна. До тех пор, пока ее сын не вырвал из груди мое сердце и бросил его под мчащийся поезд. Я понимаю, что в мире есть намного страшнее вещи, чем предательство популярного парня-квотербека, в которого я имела глупость влюбиться. Я понимаю, что в мире каждый день парни бросают девушек и жестоко обращаются с ними. Но все же не могу справиться с разрушающей болью. Как только я представляю Кэша и незнакомую девушку, словно в сцене из порно, как только в моей голове звучит его голос, когда он говорил, что я была для него игрушкой, в меня вонзаются тысячи невидимых ножей. И каждый из них добирается до моего сердца и режет. Режет. Режет… – Привет, Кимми, – в школьном лобби мне улыбается Тайлер. – Как ты себя чувствуешь после болезни? – Привет, – мне не удается изобразить даже жалкое подобие улыбки. – Мне уже лучше, спасибо. Как бы мне не было невыносимо и плохо, я все-таки должна продолжать жить. Продолжать подниматься с постели, приводить себя в порядок и ходить в школу. Несмотря на то, что мне хочется остаться у себя в спальне и не выбираться из нее ближайшие несколько лет.