Я открываю его и вижу… Я ни хрена не вижу, кроме черного экрана. Несколько секунд на темном фоне раздаются шорохи. А потом появляется нечто расплывчатое. Нечто светлое и бежевое. Постепенно очертания становятся более четкими, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Что скрывать, девушки часто присылают мне фотки и видео с обнаженными частями тела. Я собираюсь закрыть сообщение, пока не замечаю красные отметины на груди девушки и несколько синяков. Я хмурюсь.Что за дерьмо? Кто так избил эту девушку? В следующую секунду камера смещается. Похоже тот, кто снимает видео, поднимает телефон, чтобы увеличить обзор. В кадр попадает мужская рука с золотыми часами. Она проводит по животу девушки и обхватывает ее грудь. Пальцы жестко сжимают сосок и поднимаются вверх по шее, оставляя на бледной коже новые отметины. Вдруг рука с размаху хлопает по щеке девушки, будто стараясь привести ее в чувство. В кадр не попадает полностью лицо, видна его нижняя часть с окровавленными губами. Я сжимаю ладони в напряженные кулаки. Какого хрена этот мерзкий ублюдок жестоко обходится с девушкой? Зачем снимает с ней видео? И для чего, черт возьми, отправил его мне? У девушки светлые волнистые волосы, плавные линии подбородка и изгиб губ. Я всматриваюсь в черты лица, и за одно мгновение в животе все скручивается. Я качаю головой, отказываясь верить. Нет. Это не может быть правдой. На видео другая девушка. Это не моя Ким. –Однажды ты поимел меня. Теперь я имею твою суку, – раздается шепот на видео. – И не обещаю, что ей может понравится. Твоя сука. Ублюдок говорит про Ким? Камера перемещается вверх. В кадре появляется полностью лицо девушки, и я чувствую, как кровь превращается в ледяной яд. Слово сотни отравленных клинков одновременно вонзились в мои самые болевые точки и обездвижили меня. На видео моя Ким. Она смотрит в объектив камеры, и ужас наполняет меня. Ее взгляд пустой, остекленевший, наполненный слезами, один глаз отек от удара. В жизни я только один раз испытывал страх. Это произошло, когда Ким упала с велосипеда и несколько секунд не двигалась. Никогда не забуду, как я ненавидел себя за беспомощность. Я таращился на глубокий кровоточащий порез на колене Ким и злился, что не могу забрать себе ее боль. Но сейчас мой страх не сравнится ни с чем.Я абсолютно напуган. Я продолжаю смотреть проклятое видео и хочу вырвать себе глаза, вскрыть вены, истечь кровью. Я готов на все, чтобы кошмар, который разворачивается на записи, стал глупым жестоким розыгрышем. Камера переносится вниз, и та же чертова мужская рука задирает подол платья. Ублюдок разводит ноги Ким в стороны, и я сжимаю телефон до побледневших костяшек. Я сломаю кости этого ублюдка перед тем, как убью его. Ким проявляет слабую попытку его остановить. Но сраный сукин безжалостно прижимает ее бедро своим коленом к кровати и вытаскивает свой поганый отросток. Нет. Нет. Нет, блядь! Я кричу так громко, что мое горло сжимается от боли.Эта мразь насилует Ким. Я бросаю бутылку вглубь номера, и с громким звоном она разбивается. За ней я швыряю телефон и поднимаюсь на ноги. Раз за разом ударяю кулаком в стену. Ненависть кипит в венах, кажется, я могу сгореть заживо. Мобильный упал на пол, но проклятое видео не прекращается. Я слышу каждый шлепок, каждый стон и каждый рык ублюдка. В попытке заткнуть его я истошно ору на весь номер. – Ты видишь это, Кэш? – разносится его насмешливый шепот. Я пытаюсь справиться с бешеным дыханием и поднимаю телефон. Запись продолжается. На видео светлые волосы Ким, и ублюдок наматывает их вокруг кулака. Он резко дергает на себя ее голову, принуждая придвинуться к краю кровати. Гнев просачивается в мою кожу и кости, пока сукин сын отпускает ее волосы и пытается пальцами разомкнуть ее губы. Ким отворачивается, но он заставляет раскрыть ее рот. Блядь, я не могу это видеть. Не могу. Не могу. Не могу. Я бросаю телефон в стену. Экран разбился и покрылся трещинами, но я все еще слышу довольный стон этого куска дерьма. – Она так хорошо сосет. Спасибо, что обучил ее для меня. Мой гнев берет верх. Я разбиваю телефон до тех пор, пока он не выключается. Дальше я начинаю крушить любое, что попадается под руку. Стол, зеркало, светильник… Все разлетается на осколки. – Кэш. Я замираю, когда позади меня раздается хриплый голос, и разворачиваюсь. Посреди разгромленного номера стоит Десмонд. Его лицо бледное, взгляд холодный и отстраненный. Брат смотрит на осколки, усеивающие пол, и переводит глаза на меня. Они налиты кровью, в них застыли непролитые слезы. В последний раз, когда Десмонд имел такой вид, мы хоронили маму. – Я относился к ней, как к сестре, – говорит он, его лицо искажено болью. – Я всегда пытался ее уберечь. Но в этот раз не смог. После этого Десмонд запускает руки в волосы и с отчаянием их дергает. – Прости меня, Кимми… – бормочет он. – Прости меня… – Ты тоже получил видео? – предполагаю я. – Что за видео? – Мне прислали запись, где Ким… Где ее… У меня не поворачивается произнестиоб этом, я напряженно сглатываю. Я смотрю на Десмонда, и он видит всю боль, которая переполняет меня. Мне можно не говорить вслух, чтобы брат понял меня. – Господи, – Десмонд качает головой, но уже через несколько секунд его взгляд ужесточается. – На нем было видно, кто это сделал? – Нет. Но эта тварь меня знает. Он назвал мое имя. – Что еще он говорил? «Однажды ты поимел меня. Теперь я имею твою суку» – Это была месть, – сквозь сжатые челюсти произношу я. – Он сделал это с Ким, чтобы расквитаться со мной. – Блядь! Десмонд кричит и ударяет кулаком в стену. Как и я, несколько минут назад. Но в отличии от меня, свихнувшегося ублюдка, брат редко теряет самообладание. Крайне редко. И это всегда сопровождается катастрофой. – Откуда ты знаешь, что случилось с Ким? – спрашиваю я. Десмонд не обращает внимания на мой вопрос и продолжает крушить стену. – Десмонд, ответь! – кричу я. – Я имею право знать. Он в последний раз наносит удар и опускает крепко сжатые кулаки вдоль тела. – Все началось с того, что мне позвонил наш семейный детектив, – брат поворачивается ко мне. – Он спросил, что мы с тобой делали последние двенадцать часов, и кто может подтвердить наше алиби. – Алиби? – переспрашиваю я. – Для чего? – Прошлой ночью Кимми… – Десмонд делает паузу, и я знаю, что его следующие слова убьют меня. – Кимми жестоко избили. До такого состояния, что она потеряла сознание. Ее нашли в лесу рядом с девяносто пятым шоссе. Пожилая пара вышла за пределы туристической зоны. Если бы не их собака, и появись они там всего на час позже… – Десмонд вздыхает, его отчаяние тяжело повисает в воздухе. – Кимми могла умереть. У меня в груди все переворачивается. Спина покрывается ледяным потом. Ким. Моя принцесса. Прошлой ночью она пережила самый настоящий ад. А меня рядом не было. МЕНЯ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, РЯДОМ С НЕЙ НЕ БЫЛО! За долю секунды гнев пробирает меня до костей. Мои руки горят от желания содрать живьем кожу с ублюдка. Сукин сын надругался над Ким, избил и хотел избавиться от нее. Хотел скрыть следы своего мерзкого непростительного преступления. – Где Ким сейчас? – В госпитале. В очень плохом состоянии. Перед глазами все темнеет. Земля уходит у меня из-под ног, я вот-вот свалюсь на пол. Но брат крепко хватает меня за плечо. – Кимми не говорит, кто с ней это сделал. Точнее, пока не может говорить. Но детектив сказал, что прошлой ночью она была на вечеринке… – Десмонд на секунду замолкает и мрачно прищуривается. – У Блаунта. Мое дыхание учащается, пульс отдает бешеными ударами в висках.