– Пожалуй, на этой неделе на встречи с фанатами буду приходить только я, – Софи стрельнула глазами поверх зеркала. – Возможно, люди не чувствуют в тебе энтузиазма. Однако никто, кроме Рэдли, ни в то воскресенье, ни в следующее так и не появился. Ни «любовный подарок», который Софи предлагала на одной неделе, ни «ужин на двоих», обещанный на другой, погоды не сделали. К осени плакаты о пропавших без вести исчезли с площади, а дети попрятали свои книжки в шкафы. Мистер Довиль повесил объявление «Последние дни распродажи» на витрину магазина, хотя никакой новой партии сказок в этом году так и не появилось. Теперь девочки превратились в такую же древность, как и само Проклятие. Даже отец Софи перестал ходить вокруг нее на цыпочках. На Хеллоуин он сказал дочери, что Старейшины одобрили его будущий брак с Онорой. Однако благословения у Софи так и не попросил. Хоть Софи и спешила с репетиции сквозь жуткий проливной дождь, она все равно нашла минутку возмущенно взглянуть на свою когда-то блестящую статую, которая теперь была заляпана птичьим пометом. А ведь она здорово потрудилась для этого изваяния. Сами подумайте: неделя масок из улиточных яиц и диета из огуречного сока – все ради того, чтобы скульптор смог запечатлеть ее во всей красе. И вот результат – изысканный туалет для голубей. Она обернулась на свое нарисованное лицо, мягко подсвеченное бликами огней театрального шатра, и скрипнула зубами. Шоу напомнит ее отцу, кто должен быть на первом месте. Шоу всем им напомнит. Она прошлепала по площади в сторону улицы с жилыми домами, из труб которых струился ароматный дымок. Софи могла легко определить, чем каждая семья ужинает: свинина в сухарях с грибной подливкой у Вильгельма, говядина с картофельным крем-супом у Белль, чечевица с беконом и фаршированный батат на столе у Сабрины… Еда, которую любил, но никогда не получал ее отец. Отлично! Вот и пусть голодает, ей-то что. Подходя к своему дому, Софи втянула ноздрями воздух, надеясь почувствовать запах пустой затхлой кухни – запах, который напоминает ее отцу, что он потерял. Вот только кухня вовсе не пахла пустотой. Софи вдохнула снова, и манящий запах мяса и молока заставил ее ускорить шаг. Она подбежала к дому, рванула дверь на себя… Онора как раз рубила свежие свиные ребрышки. – Софи, – тяжело бросила она, вытирая пухлые руки, – я совсем закрутилась у Бартлеби, мне бы не помешала помощь. Софи взглянула сквозь нее: – Где мой отец? Онора попыталась откинуть плечом свои густые, испачканные мукой волосы: – М-м-м, они с ребятами устанавливают шатер. Стефан подумал, что будет здорово, если сегодня мы все поужинаем вмес… – Шатер? – Софи уставилась на заднюю дверь. – Сейчас? Она распахнула дверь и выбежала в сад. Под проливным дождем, обдуваемые шквальным ветром, оба сына вдовы держали жерди, к которым были привязаны два конца шатра, а Стефан пытался привязать вздымающийся белый шатер к третьей жерди. Как только ему это удалось, ветер лихо сорвал ткань и накрыл ею отца вместе с мальчиками. Софи услышала из-под полотна их веселое хихиканье, а затем наружу высунулась голова отца: – Вот что нам было нужно! Четвертый! – Зачем вы устанавливаете шатер? – ледяным тоном спросила Софи. – Свадьба только на следующей неделе. Стефан выбрался из-под шатра, выпрямил спину и прочистил горло: – Она завтра. – Завтра?! – Софи побледнела. – Это то самое завтра, которое сразу после сегодня? – Онора предложила сыграть свадьбу до твоего шоу, – объяснил Стефан, поглаживая недавно отросшую бороду. – Мы не хотим отвлекать от него внимание. Софи начало мутить: – Но… Как это… – Не беспокойся. Мы заранее объявили в церкви об изменении даты. А Джейкоб и Адам помогут установить шатер вовремя. Как прошла репетиция? Он обнял шестилетнего мальчика и прижал его к себе. – Джейкоб сказал, что сумел разглядеть огни даже с нашего крыльца. – Я тоже их видел! – крикнул восьмилетний Адам, обнимая Стефана с другой стороны. Стефан поцеловал их в макушки. – Кто бы мог подумать, что у меня появятся два маленьких принца! – прошептал он. Софи смотрела на отца, еле сдерживая слезы. – Ну, расскажи нам, что будет в твоем шоу? – спросил Стефан, улыбаясь ей. Но внезапно Софи стало совершенно плевать на свое шоу. На ужин было аппетитное жаркое с идеально приготовленной брокколи и салатом из огурцов. На сладкое – черничный тарт, выпеченный без муки. Однако Софи ни к чему не прикоснулась. Под звяканье вилок она сидела за тесным столом и свирепо сверлила Онору взглядом. – Ешь, – настаивал отец. Онора, сидящая рядом с ним, нервно потерла двойной подбородок, избегая взгляда девочки: – Если Софи не нравится ужин… – Ты приготовила именно то, что она любит, – отрезал Стефан, не сводя глаз с дочери. – Ешь. Софи и не думала выполнять приказ. Звяканье вилок стихло. – Можно мне свинину? – спросил Адам. – Вы ведь были подругами с моей матерью, верно? – обратилась Софи к Оноре. Вдова подавилась куском мяса собственного приготовления. Стефан сердито посмотрел на Софи и только открыл рот, чтобы отчитать ее, как Онора схватила его за запястье. Она рассеянно промокнула сухие губы грязной салфеткой. – Лучшими подругами, да, – сипло подтвердила Онора и сглотнула. – Довольно продолжительное время. Софи замерла. – Интересно, что же встало между вами? Улыбка Оноры исчезла без следа, и вдова уткнулась в свою тарелку. Софи продолжала буравить ее взглядом. Вилка Стефана звякнула об стол. – Почему бы тебе не помочь Оноре в лавке после школьных занятий? Софи была уверена, что ему ответит Адам, но вдруг почувствовала, что взгляд отца обращен к ней. – Я? – Софи побледнела. – Помочь… ей? – Бартлеби намекнул, что моей жене пригодилась бы лишняя пара рук, – настаивал Стефан. Жене. Единственное слово, которое услышала Софи. Не воровка. Не попрошайка. Жена. – После того как мы сыграем свадьбу, а потом отгремит твое шоу, – добавил он, – ты вернешься к нормальной жизни. Софи бросила взгляд на Онору, ожидая, что та тоже ошарашена, но вдова только нервно заглатывала огурец за огурцом, едва приоткрывая пересохшие губы. – Отец, ты хочешь, чтобы мне… чтобы я… – Софи не могла даже произнести эти слова, – чтобы я взбивала м-м-масло? – А что, нарастим немного мускулов на эти тонюсенькие ручки, – усмехнулся отец, продолжая жевать, а Джейкоб и Адам тем временем не преминули похвастаться бицепсами. – Но я знаменитость! – взвизгнула Софи. – У меня есть фанаты – есть даже моя статуя! Я не могу работать! Только не с ней! – Тогда, наверное, тебе следует найти другое дело, которым ты будешь зарабатывать на жизнь, – сказал Стефан, обгладывая косточку. – Пока ты в этой семье, ты должна вносить свой вклад. Или мальчики с радостью займут твою комнату. Софи задохнулась от возмущения. – А сейчас – ешь, – бросил он так резко и зло, что она была вынуждена подчиниться. Наблюдая из противоположной части комнаты за тем, как Агата переодевается в свое старое мешковатое черное платье, Рипер недоверчиво рычал, изредка прерываясь на обсасывание рыбьих костей. – Видишь? Я все та же старая добрая Агата. Она захлопнула крышку сундука, набитого одолженной у Софи одеждой, отпихнула его к двери и опустилась на колени перед своим лысым морщинистым котом: – Теперь ты снова можешь быть со мной милым. Рипер зашипел. – Это же я, – сказала Агата, пытаясь погладить его, – я ни капельки не изменилась! В ответ Рипер оцарапал ее и тут же смылся. Агата потерла свежие царапины на руке – красные среди других, уже слегка заживших. Она плюхнулась на свою кровать, а Рипер свернулся в заросшем плесенью углу – настолько далеко от нее, насколько позволяла комната. Она свернулась калачиком и обняла подушку. Я счастлива. Она слушала, как дождь стучит по соломенной крыше и, просачиваясь сквозь дыру в потолке, капает в мамин черный котел.