И он сорвал с Плохого капюшон, который тот носил скорее уже по привычке, чем по реальной необходимости. Капюшон упал, и стало видно лицо голема, в своей монолитности похожее на булыжник или, возможно, памятник. Последовала короткая пауза. Пограничники тупо таращились на голема, при этом на лицах у них постепенно проступало выражение неприятия. — Несчастная, — взревел командир, — ты осмелилась провести в наш лес это надругательство над природой! — Да, подождите вы, — попыталась объяснить Лития, — это очень необычный голем, в каком-то смысле, он даже и не голем вовсе. — Голем всегда голем, — отрезал один из пограничников, и вообще, не усугубляйте свою вину. — Позвольте мне самому говорить за себя, — спокойно сказал Артём, решивший не дожидаться, когда Литию сразит очередной приступ ярости. Головы всех пограничников синхронно повернулись к нему. Потом возникла новая пауза, весьма напоминающая немую сцену из «Ревизора». Вид у командира и Крандора сделался такой, словно вдруг ближайшее к ним дерево заговорило. — Ты не голем, — убеждённо произнёс Крандор, — те по собственной инициативе не разговаривают. — Да, — подтвердил кто-то, — мы должны были ещё из-за первой реплики догадаться. — Уверяю вас, я самый настоящий голем, — сказал Артём, которому уже начал приедаться весь этот цирк. — Значит голем, говоришь, — нехорошо усмехнулся командир, — что ж, сейчас проверим. И он вдруг нанёс Плохому мощный удар в челюсть. От толчка голова голема чуть дёрнулась, никакой боли Плохой, разумеется, не ощутил. Зато командир замахал сильно отбитой рукой. — Уй! — невольно произнёс он. — Точно голем, — пробормотал находившийся рядом Крандор. Командир слегка успокоился. — Ну ладно, рассказывай, — разрешил он Артёму, — только рассказ должен быть очень убедительным. Вот так забавно состоялось возвращение Литии в её родные пенаты. Плохой невольно улыбнулся воспоминаниям, потом встал с постели. Реальной необходимости в ложе у него не было. Как голем он мог спокойно спать сидя, а возможно и стоя. Но отключаться лёжа, было для него как-то привычней. Натягивая тунику, Артём в который раз оглядел комнату. Она ему нравилась. Мебель имела плавные изгибы, почти без острых углов, и даже у самой комнаты они были немножко закруглены. У него сложилось впечатление, что эльты по возможности, вообще, старались избегать острых граней. Особой роскоши он в их поселении не заметил, но всё было очень удобно, и настолько подстроено под потребности хозяев, что даже голему было приятно сидеть на их стульях и креслах. В окна уже проникал яркий солнечный свет и Артём подумал, что в этот раз спал дольше обычного. Как правило, его изменённому телу требовалось для отдыха четыре или пять часов. Но иногда, по непонятным причинам, отключения длились и дольше. Плохой бросил взгляд на стоявшие у стены большие механические часы с маятником. Да, на этот раз сон продлился целых семь часов. Часы были довольно точными. Несмотря на свою лесную жизнь, эльты отнюдь не чуждались механики. Единственная стрелка на циферблате приближалась к восьми. Как и в земном средневековье, минутная стрелка на часах отсутствовала. Однако на самом деле времени было больше, чем мог бы подумать несведущий. Просто в этом мире десятичная система использовалась даже для времени, деля сутки на двадцать часов, по семьдесят две земных минуты в каждом. Так что по привычному Артёму времени сейчас было примерно полдесятого. Что ж следовало слегка поспешить: урок должен был скоро начаться. Плохой внутренне усмехнулся. Вот уж не думал, что в этом мире он вновь превратится если не в школяра, то уж в студента точно, да ещё с индивидуальным учителем. Причём обучали его отнюдь не этикету с танцами. Да, правильно он тогда попросил именно этого. ************ Большая площадь перед дворцом была полностью заполнена народом: всем хотелось посмотреть на необычного голема. В основном это были, конечно, эльты, но Артём различил в толпе немного людей и даже одного карлика. В отличие от людей эльты предпочитали проводить церемонии, не внутри дворца, а под открытым небом или древесными кронами. Если погода, разумеется, позволяла. Хотя дворец, по мнению Артема, был так себе: небольшое двухэтажное здание, довольно приятное для взгляда, но ничего особенного. Помпезность вообще была эльтам не свойственна, что сточки зрения Плохого шло им лишь в плюс. По углам строения высились две березки, словно колонны. Они идеально вписывались в фасад. — Король Аквилона Грацинд фон Робек трокБазил а Робин, — торжественно объявил глашатай. Артём уже знал, что этот пышный «титул» означает всего-навсего: Гроцинд из семьи Робек сын Базила и Робин. Примерно так на официальных церемониях обратились бы к любому эльту. — Королева Камил фон Робек трок Корел а Базолы. Вообще-то царственная чета уже давно стояла здесь на ступенях дворца, так что глашатай просто провозгласил очевидное, но видимо таков был обычай. — Артём Плохой из мира Земля. Теперь вперёд, к ступеням. Церемонию Плохому объяснили заранее, так что он знал, как следует поступать. Подойдя к королевской чете, Плохой приклонил колено. — Встань, мой верный подданный, — повелел король. Это когда же я успел стать твоим подданным, — слегка обалдел Артём. — А, ладно, наплевать. В конце концов, надо же определяться в этом новом мире. И сделаться подданным Гроцинда казалось Артёму отнюдь не самым плохим вариантом. Надо только узнать какие это накладывает обязанности. — Мы с супругой благодарны тебе за спасение нашей дочери. Скажи, какую ты хочешь награду? Чёрт, почему его об этом не предупредили? Было бы время хорошенько подумать! Сейчас же выбор требовалось сделать немедленно. Может быть, заявить, что «лучшая награда служить его королевскому величеству»? Нет, к чёрту — он Плохой не настолько благороден. Но что же попросить? — Вернуть меня обратно вы, вероятно, не сможете? — осторожно спросил он. Его величество едва заметно покачал головой. — Сие не в нашей власти. Уже сказав, Артём и сам сообразил, что просьба была глупой. Возвращаться в виде голема в свой мир, он совершенно не желал. Если же перебрасывать сознание, то тело его там уже давно разложилось. — Пусть меня научат магии, — озарило его. — Мы дадим тебе лучшего учителя, — объявил монарх. — Но ты должен понимать, что всё будет зависеть от твоих собственных способностей. **************** Довольно большой зал без окон был освещён ярким светом магических свечей. Несмотря на величину зала народу в нем сейчас присутствовало немного. Из-за каких то своих соображений конклав предпочёл резко ограничить круг посвящённых. Присутствующие старались выглядеть равнодушно, но временами не выдерживали, и нет, нет, да бросали украдкой взгляды на Аруджума. Гроссмейстер силы держался спокойно: особой вины за собой он, в общем-то, не чувствовал. Ошибся — да, но без злого умысла. А поскольку сам обо всём и поведал, то, вряд ли синклит предъявит ему серьёзные обвинения. Судей ждали долго. Их совещание, что-то затягивалось, и магиры уже начали скучать: никому не понравится такая пауза в мероприятии. Наконец, дверь в совещательную комнату распахнулась, и из неё вышло четверо аудиторов порядка, одетых в зелёные мантии. Верховный аудитор ордена торжественно ударил в подвешенную на стене медную колотушку. По помещению разнёсся гулкий звук: это означало, что приговор вынесен. Аруджум внутренне испустил вздох облегчения. Он с самого начала понимал, что ничего серьёзного ему не грозит. Ну, самое большое возьмут под контроль его исследования. Неприятно, конечно, но ничего смертельного. Но ожидание просто надоело. Что ж, сейчас узнаю, наконец, что они там порешили, — подумал «светоч познания». Невольно он все-таки напрягся. Приветствуя «голос истины» все, как и положено встали. Верховный аудитор заговорил. Голос звучал чётко и ровно. — Мы рассмотрели вопрос об ошибке присутствующего здесь Оруджума де Тревола, приведшей к вызову демона. В пользу последнего с самого начала говорило то, что вышеозначенный Оруджум, едва поняв истинный смысл происшествия, сообщил обо всём синклиту. Поэтому, обвинять его имело смысл только в неосторожности. Оруджум расслабился: он понял, что немного всё-таки беспокоился. — Однако, тщательно рассмотрев предоставленную суду магограмму, мы пришли к выводу, что заранее предвидеть непредусмотренный резонанс структур было чрезвычайно сложно, более того, практически невозможно. Сам опыт в разных вариациях повторялся многократно, и внесённые изменения были весьма незначительны. А значит, никакой необходимости в тотальной проверке всей схемы заклинания не было. — Поэтому мы постановляем: первое — считать Оруджума де Тревола полностью невиновным. Второе — любое дальнейшее создание големов, с использованием данной схемы, объявляется запретным, без особого разрешения синклита. Голос истины прозвучал! Последние слова были произнесены особо торжественно и означали окончательное решение и завершение речи. Теперь все считали своим долгом поздравить, Аруджума с успешным разрешением дела. Магиры степенно подходили к нему, поздравляли с благополучным исходом и говорили, что нисколько в этом не сомневались. Гроссмейстер силы снисходительно слушал. Где же вы все раньше были? — крутилась в его голове ироничная мысль. — Хоть бы один подошёл. Ведь все знали, что ничего серьёзного мне не пристегнуть и всё равно боялись, что судьи решат чего-то не то. Что же, я это запомню! Но пока приходилось проходить неизбежный ритуал поздравлений и рукопожатий, переходя от одного магира к другому. Правда даже сам «светоч познания» не ждал, что ему не будет совсем ничего. И Аруджум не сомневался, что это неспроста: наверняка предстоял серьёзный разговор. Чародей не ошибся. Когда все присутствующие, наконец, разошлись, к нему подошёл верховный аудитор, он же по совместительству великий магистр ордена. — После всех волнений неплохо и перекусить? — предложил он бывшему подсудимому, — Если ты, конечно, не против? — Сочту за честь, Айрех — охотно дал согласия Аруджум, который действительно немного проголодался. Но в то, что Айреха интересует именно обед, младший гроссмейстер совершенно не верил. Оба прошли в трапезную. Однако настоящий разговор начался лишь после того, как подали вторые блюда. — Ардж, — магистр назвал собеседника дружеским прозвищем, — я помню, что ты обычно не особо интересуешься политикой, — но общую обстановку, конечно, знаешь. — Так, доходили кое-какие слухи, — неопределённо ответил Аруджум, который эти самые слухи предпочитал попросту игнорировать. — Положение очень серьёзное, — отозвался Айрех, — многие короли стали слишком сильны и не против вырваться из под власти верховного, которая, как ты знаешь, никогда не была особенно сильна. Аруджум машинально кивнул. — А верховному естественно не нравится, что он им не нравится, — не удержавшись, добавил он. — Именно, — великий магистр ордена тоже кивнул, соглашаясь. — А наш орден всегда был заинтересован в стабильном порядке. То есть вы решили поддержать верховного, — сделал Аруджум очевидный вывод. — Но от меня-то вам, что требуется. Я никогда не был влиятелен в политическом плане.