— Так вы полагаете, что магия будет действовать и в моём мире?! Громалк лишь пожал плечами: — Представления не имею. А ты полагаешь, что нет? Поскольку Плохой тоже об этом понятия не имел, то ему пришлось промямлить, что-то невразумительное. С одной стороны, если бы действовала, то что-то такое наверняка бы уже открыли. С другой стороны легенды о волшебниках ведь тоже были. Может быть, его мир просто двинулся по другой дороге. — Лично я считаю, — продолжил Громалк фон Блестар, — что скорей всего будет. Ведь магия основана на некоторых функциях сознания и его взаимосвязи с реальностью. А оно наверняка везде одинаково. Во всяком случае, реальных отличий у тебя я в этом плане не видел. — С другой стороны, — добавил, он не меняя тона, — гарантий тоже никаких. Так, что если считаешь, что твой учитель занимается ерундой, то… Мудрейший не закончил, сделав многозначительную паузу и продолжая пристально смотреть на Плохого. — А если не считаешь, то учи так, что бы от зубов отскакивало, а стандартные магосхемы в голове сами собой возникали. Больше Артём не спорил: времени у них действительно оставалось совсем немного. Крутой подъём прекратился как-то внезапно. Вот только что они с усилием поднимались, и вот уже идут горизонтально, по достаточно ровной поверхности между двух скал. Артём припомнил, что такие проходы, кажется, называются перевалами. В некоторых местах дорогу преграждали крупные камни, мимо которых они с трудом протискивались. Это было одной из причин, по которой не были взяты лошади. Артём вдруг явственно различил, что за левым скальным массивом, что-то гудит. По мере их продвижения гуденье усиливалось. Путь совершил небольшой зигзаг, и левая скала оборвалась, теперь можно было разглядеть соседнюю гору. — Опоньки, — пробормотал Артём. Остальные тоже застыли. Вершина-соседка оказалась достаточно близко, но внимание Артёма привлекла не она. В прозрачном воздухе пространство просматривалось достаточно далеко, и теперь было видно, что в низинекрутится настоящий смерч. Именно от него и исходило гудение. Смерч был достаточно толстым, хотя и нельзя сказать, что бы высоким. Чёрный и приземистый, он слегка колебался, словно волчок, но в целом оставался на месте. Вопреки тому, что Артём знал о смерчах, этот почти не расширялся с высотой, зато основание его было очень широким. Смерч кольцом окружали несколько небольших башен. Плохой не мог хорошо разглядеть их отсюда, но у него почему-то сложилось впечатление, что эти сооружения достаточно древние. Временами между ними возникала сеточка красноватых молний, достигавшая середины смерча и словно поддерживавшая его. — Это оно? — услышал он вопрос Литии непонятно к кому адресованный, на Громалка она в тот момент, во всяком случае, не смотрела. Артём услышал, как вместо него негромко проворчал Геред: — Это очевидно, а что это ещё может быть? — Да, — подтвердил Громалк. — здесь сокрыт замок добрейшего магира. И пусть он навсегда за смерчом и останется. Потом, очевидно решив, что все насмотрелись достаточно, мудрейший решительно двинулся в дальнейший путь, за ним потянулись и остальные. — Что за добрейший магир такой, — не выдержал Артём, если это прозвище, что-то и говорило всем остальным, то ему точно нет. — Я расскажу, я расскажу! — тут же завелась Лития. Говорила она однако немного устало, в походе её никто не щадил и она тоже тащила тяжёлый рюкзак, правда немного поменьше, чем у других: похоже небольшую скидку на пол эльты все-таки делали. К удивлению Артёма стервозная дамочка не возмущалась и не роптала, видимо понимая, что поход не дворец, и признавала наличие определённых правил. В обычной ситуации Лития была неутомима, однако сейчас усталость, похоже, брала своё даже над этой гиперэнергичной леди. Язык у неё временами начинал заплетаться, и говорила она непривычно отрывисто. — Давно это было, кажется, после второй глобальной войны. Она принесла неисчислимое количество жертв, но локальные стычки всё ещё продолжались. И это очень тревожило магира, прозванного в последствии Добрейшим, настоящие его имя забыто. Тогда Добрейший заявил, что ради мира во всём мире обрушит на конфликтующие территории страшные землетрясения, что бы другим неповадно было. Она замолчала, видимо, давая возможность уставшему языку немного отдохнуть. — Погоди, — оторопел Артём, — прямо вот так, не разделяя правых и виновных. — Похоже, ему было всё равно. Каким-то образом он смог проделывать свой фокус на очень большом расстоянии, не выходя из замка, и сокрушил несколько городов. — Мда, — протянул Артём, — действительно добрейший. Про себя он подумал, что по Добрейшему просто плакал психиатр, при чём горючими слезами. Вообще-то это касалось почти всей магирской компании, но этого в особенности: явная неадекватность была у человека. Уже тогда многие магиры стали говорить, что надо заключить союз и срочно покончить с идиотом: в одиночку вряд ли бы у кого получилось — он был сильнейшим. Но желание пограбить разрушенные города и захватить магические секреты их поверженных правителей оказалось сильнее: магиры занялись откровенным мародёрством. — Кто бы сомневался, — пробормотал Плохой. — Тогда Добрейший объявил, что в наказание обрушит на мародеров страшную болезнь. — Хм, я так понял, что он обрушил её на всех, включая простых горожан. — Верно мыслишь. Впрочем, большинство магиров с болезнью справились и даже подданных слегка полечили, так как не хотели остаться совсем без них, но всё равно опустошение было страшным. — Охотно верю. Артём припомнил биологическое оружие собственного мира. Если то, что сотворил этот добрейший безумец, хотя бы немного походило по эффективности… — Тогда-то все уцелевшие после второй глобальной войны магиры, а их тогда оставалось не так уж много, сговорились, что с ним пора кончать, пока он ещё чего-нибудь не учудил, и предприняли штурм его замка. Добрейший был силён, но один. Замок его блокировали так, что он не мог протянуть наружу ни одной маголинии, устроить новое землетрясение или болезнь там обрушить. Но это было всё: добрейший действительно был силён, и они даже совместными усилиями оказались не в состоянии пробит его защиту. Разъяренные неудачей они поставили вокруг его барьера свой и раскрутили вокруг его замка смерч, что бы он гарантированно не смог выбраться наружу. Но он успел им передать, что рано или поздно обязательно преодолеть все их козни и облагодетельствует мир, переведя его на путь ненасилия. У нас в Аквилоне его именем, между прочим, до сих пор детей пугают. Да и не только у нас. Тут она замолчала надолго: видимо действительно выдохлась. Артём позволил себе ироничный смешок. — И сколько времени он там сидит. Неужели, кто-нибудь всерьёз думает, что он вылезет оттуда спустя несколько столетий. Он видел, что Литии очень хочется возразить, но девушка действительно устала даже для разговора. Ответил один из путешествующих с ними эльтов. — Я бы не был бы так уж уверен в невозможности этого. Магир может в случае необходимости погрузить себя и окружающих в долгую летаргию. — Допустим, — не стал спорить Артём, — но за счёт чего этот смерч крутится несколько веков? Насколько мне известно, никакие наведённые магосхемы не держатся так долго. Да и энергии на него и барьер нужно море — откуда она? На этот раз отозвался Громалк. — Никто не знает. Ясно, что это как-то связано с окружающими смерч башнями. Но как? Я сам там не был, но говорят, что к ним тоже не подойти — барьер. Про Добрейшего это, конечно, почти наверняка, легенда. Достоверно известно только одно — здесь внизу, под горами некогда располагался сложнейший комплекс лабораторий. Ныне он необратимо разрушен. Всё, что было там ценного давно уже растащено. Остался только этот смерч вокруг якобы замка Добрейшего, ну и ещё кое-что. Но этим кое-чем мы полюбуемся попозже. А пока, больше никаких задержек, ибо кто как, а я бы предпочёл заночевать пониже. Тропа действительно скоро пошла на спуск. Он был достаточно пологим и никаких трудностей не представлял. С обеих сторон пути вновь, закрыв обзор, высоко поднялись скальные массивы. Стены ущелья были достаточно ровные, так что Артему стало казаться, что они идут по не слишком широкому коридору. Света в ущелье проникало мало, здесь царил мягкий полумрак и Плохой не сразу заметил, что скалы начали носить следы искусственной обработки понизу. Озадаченный он присмотрелся. Справа, на равном расстоянии друг от друга были даже вырезанные колонны, за которыми шла параллельная их пути галерея, непонятно для чего проделанная. Боже мой, — подумал Артём, — да сколько же на это время ушло, даже с помощью магии. А ведь не факт, что её здесь вообще применяли. Несколько раз попадались статуи, уже частично повреждённые. Но было ясно, что они изображают людей в длинных балахонах. При этом лица их толи не были вырезаны, толи предполагалась, что их прикрывает некая завеса, свисавшая с капюшонов наподобие вуали. Да кому всё это здесь потребовалось сооружать? — недоумевал он, И зачем? Плохой видел, что остальные тоже рассматривают всё это с любопытством, но без всякого удивления. Громалк видимо понял его недоумение. Поравнявшись с Артёмом, он негромко сказал: — Здесь был какой-то древний культ, ныне полностью забытый. Никто даже не знает когда. Возможно ещё до первой глобальной войны. Вроде бы у подножья стоял их большой храм. Сейчас от него остались одни руины. Ущелье, наконец, кончилось. Теперь они спускались по открытому склону к небольшому леску. Солнце клонилось к закату, но времени ещё оставалось достаточно, что бы без спешки разбить лагерь. Дорога была удобной и даже мощёной. Неужели тоже неведомые жрецы постарались? Артём мысленно вознёс им благодарность. А рядом с лесом стояли, обещанные мудрейшим руины. Плохой видел полуразвалившуюся стену, в которой темнели пустые глазницы окон. Большие фигурные рамы загибались вверху полукругом. Сквозь них проходили побеги плюща, обвивавшие остатки стен. Вскоре солдаты-эльты уже умело забивали колья и растягивали брезент, устанавливая две палатки. — Без нас справятся, — сказал Громалк. — Пройдёмся лучше, — кивнул он Артёму, — покажу то, что обещал. Разумеется за ними увязвлась Лития. Артёму почему-то подумалось, что мудрейший поведёт их прямо внутрь руин, но он маленько ошибся. Они обогнули развалины, за которыми обнаружился небольшой дворик, окруженный невысокой каменной стеной. Как и само здание, забор производил впечатление глубокой древности. Его блоки потрескались, из них выпадали куски. Местами зияли сквозные дыры, хотя пока ещё небольшие. Громалк провёл их внутрь через арку, почему-то сильно выступавшую над забором. Изнутри дворик оказался прямоугольным и узким. Он был даже меньше, чем показалось Артёму снаружи, и совершено пустым. Лишь с каждой стороны вдоль забора напротив друг друга стояли по три прямоугольных монолита. Плохой не мог определить их материала на глаз. Казалось, что они были сделаны из застывшей полупрозрачной массы, в которой виднелись прожилки. С одной стороны монолиты были чуть красноватыми, а с другой носили жёлтоватый оттенок. Ещё один монолит стоял в дальнем глухом конце двора. Но Артём не смог различить его цвет. Из любопытства Плохой посмотрел на монолиты уже ставшим привычным магическим зрением. Ничего особо не изменилось. Но ему почудилось, что узоры прожилок вдруг приобрели странную осмысленность. Казалось, что взгляд выхватывает странно связанные знаки. В мозгу вспыхивали какие-то слабые ассоциации, которые Артём никак не мог уловить. Но в следующий миг смысловая конфигурация распадалась, и в сознании вспыхивал новый знаковый блок. Плохой с трудом оторвал взгляд от ближайшего монолита. Он видел, что Лития тоже озадачена. — Что это? — спросила она у учителя. — Что это за узоры внутри? — Ничего не напоминают? — ехидно поинтересовался мудрейший. Лития чуть подумала.