Нала, игравшая неподалеку, засекла меня и тут же подскочила. Видели бы вы ее мордочку! Наверное, пару минут назад мое лицо выражало то же самое: «Какого черта?» В этот раз я уже четко знал, что мне надо делать. Налу я вернул в сумочку на руле, а щенка посадил в переноску на багажнике. «Не забыть продезинфицировать, – сказал я себе. – Еще Нале не хватало подхватить какую-нибудь заразу!» Я открыл навигатор. Возвращаться назад я не собирался, поэтому клинику решил искать в прибрежном городке на пути к границе. Саранда показалась мне подходящим местом, но ветеринарная клиника там открывалась только на следующее утро. Я опять попал в ту же самую ситуацию, что и несколько недель назад. «Снова ждать!» – воскликнул я в сердцах. Мне уже казалось, будто все в этом мире против меня. – Очередной визит к ветеринару меня разорит, – пробормотал я себе под нос. – Но бросить не брошу. Рука не поднимется! Той ночью мы заночевали в гараже в паре километров от Саранды. Щенок попил, но от еды отказался. Все, чего он желал, так это спать, чем с успехом и занимался все это время в переноске Налы. Наш новый попутчик очаровал Налу. Крадучись она подходила к переноске и все принюхивалась. «Наверное, чует, – думал я, – что щенку худо». Близко подходить к щенку я не разрешал. Я подозревал, что он серьезно инфицирован. В наступавших сумерках мне все мерещилось, как блохи прыгают по щенку и сосут его кровь, – это разрывало мне сердце. Спал я в ту ночь плохо. Первое время я не испытывал ничего, кроме ярости. Люди, бросившие щенка на произвол судьбы, прекрасно знали, что он болен. Они бросили его умирать. «Каким бессердечным человеком нужно быть, чтобы так поступить?» – не переставал я удивляться, но мало-помалу мой мозг переключился на вопросы более насущные. Что же мне с ним делать? Когда я подобрал Налу, она была слаба, но в срочной медицинской помощи, в отличие от щенка, не нуждалась. А сколько займет его восстановление? Недели? Месяцы? Я был близок к отчаянию. Не успев отправиться в путешествие, я вновь был вынужден остановиться на неопределенный срок и дожидаться, пока бедное существо поправится. И это после почти месячного простоя в Химаре! Предположим, я сделаю еще одну остановку, но что дальше? Куда его деть? Взять с собой? Но что это будет? Звериный цирк? Или Ноев ковчег? Нет, ну это никуда не годится! Безумие! Но как бы я ни ярился, а бросать щенка было нельзя. Наутро я созвонился с клиникой в Саранде. К моему облегчению, ветеринар говорил по-английски. Но больше всего меня обрадовало, что он брал больных и потерявшихся животных на передержку. Он обещал осмотреть щенка и сделать все возможное. Договорившись, что я позвоню, как приеду в Саранду, мы попрощались. Больше всего меня беспокоили деньги. Прошлой ночью я переговорил с подругой из Шотландии, и она посоветовала просить помощи у подписчиков. Ни разу в жизни я не собирал пожертвований, но подруга в два счета все для меня устроила. Она завела страничку для сбора средств, а я разместил у себя в «Инстаграме» сообщение о помощи и ссылку на веб-сайт. К утру я обнаружил, что на счет вовсю поступают деньги. Десять фунтов тут, двадцать там, и вскоре сумма начала расти, словно снежный ком. К тому времени как я добрался до Саранды, на счету уже накопилось несколько сотен фунтов. Я выдохнул: этой суммы наверняка хватит покрыть все счета за лечение. Я созвонился с ветеринаром, и он назначил встречу в городском парке, чем немало меня удивил. «Почему он не хочет встретиться в клинике?» – недоумевал я. Но волновался я зря. Ветеринара звали Шем. Он оказался вежливым, добродушным малым и по-английски говорил хорошо. Шем сразу успокоил меня. Он осмотрел щенка и задумчиво покачал головой. – Я никак в толк взять не могу, как люди способны на такое! – вдруг гневно воскликнул он. Пока Шем занимался щенком, Нала успела обследовать парк и вернуться. – Где вы ее нашли? – спросил Шем, поглаживая Налу. – В горах Боснии. Как и щенка, ее выбросили на обочину. Шем грустно улыбнулся и снова покачал головой. – Мы очень похожи, – сказал он. – У меня дома четыре собаки, но вполне могло быть и сорок четыре. Я бы хотел спасти каждое брошенное животное, если бы только мог. – Да, мне знакомо это чувство, – кивнул я, взглянул на щенка, и сердце сжалось – выглядел он ужасно! Шем смотрел на щенка не менее обеспокоенно. – Думаю, ему от роду недели три-четыре. Я отнесу щенка в клинику, а затем заберу к себе – восстанавливаться. – Сделайте для него все, что только возможно, пожалуйста, – сказал я. – Заплачу столько, сколько понадобится. Шем удивленно взглянул на меня. Похоже, я не выглядел состоятельным человеком. – Деньги – это, конечно, замечательно, – отозвался Шем. – Но самое главное, чтобы щенка кто-нибудь приютил. Шем взглянул на часы, будто куда-то опаздывал, и сказал: – Надо идти. Не против, если я заберу щенка? Увидев мой обеспокоенный взгляд, он прибавил: – Не бойтесь, он в надежных руках! Словно в подтверждение своих слов, Шем покачал щенка на руках и погладил по голове. – Ваш номер я записал, буду держать вас в курсе, – пообещал Шем. – Удачи, дружище! – сказал я щенку на прощание и тоже его погладил. Я смотрел вслед Шему с чувством выполненного долга. «Шем внушает доверие, – думал я. – Похоже, щенок в надежных руках». Тем временем погода испортилась. На горизонте собрались огромные черные тучи, а температура опустилась на несколько градусов. Мы с Налой отправились на побережье, я разыскал укромное местечко и разбил палатку. «В Афины поеду, как только позволит погода», – подумал я. Шем сдержал слово: тем же вечером он послал мне сообщение, что сделал щенку специальную ванну и все клещи, вызывавшие чесотку, погибли. Он высушил его феном, дал антибиотиков, накормил и уложил спать. Сообщение от Шема успокоило меня, но дальнейшая судьба щенка не давала покоя, поэтому я зашел в «Инстаграм», чтобы подыскать ему новый дом и поделиться с подписчиками новостями. Наконец-то я придумал щенку имя. По дороге к побережью мне повстречалась вывеска с одним словом: «Балу». Я не знал, что это слово означало на албанском, но мне оно напоминало медведя из «Книги джунглей», и щенок даже чем-то на него походил. Подписчикам имя понравилось. За пару часов я получил несколько предложений от людей, желавших приютить щенка. Самым достойным мне показалось одно, поступившее от старой дамы из Лондона. Некоторые заинтересовались другими питомцами Шема и спрашивали его телефон. Их доброта растрогала меня и даже немного укрепила во мне веру в человечество. Оставляя щенка Шему, я колебался, но теперь мои сомнения развеялись окончательно. Да и невозможно, тут Шем был прав, спасти всех брошенных животных в этом мире. В таком случае мое кругосветное путешествие закончилось бы лет этак через сто, если не больше. А еще мне бы понадобился огромный грузовик, чтобы возить всех питомцев с собой. К сожалению, одному такое провернуть не под силу. Но по крайней мере, я мог обратить внимание людей на эту проблему. Брошенные, потерявшиеся или просто сбежавшие от злых хозяев собаки были повсюду, в каждой стране. И в тот день я выяснил, что есть люди, готовые с радостью их приютить. Вместе с этими людьми мы могли сделать мир чуточку лучше. А если брать в расчет Налу и Балу, то к этому нелегкому делу мы уже приступили. «Вот он, – подумал я, осененный внезапной мыслью, – поворотный момент в моей жизни!» Да, я не в силах был очистить все пляжи на планете, но я мог громко высказаться. И может, кто-нибудь, вдруг вспомнив обо мне, не станет мусорить, а может, даже и за другими уберет! Я лежал в палатке. Нала спала у меня на груди. Я вслушивался в завывания ветра и чувствовал невероятное воодушевление. Многие годы я работал с одной мыслью: «Когда же закончится этот чертов день?» Я трудился только ради денег, с нетерпением ожидая пятницы. Но в тот день я нашел свое призвание, которое работой назвать у меня даже язык не поворачивался. Отныне я ждал не конца недели, я ждал утра, чтобы снова вершить великие дела. Несомненно, эта «работа» сильно отличалась от той, к которой я привык. Она требовала полной самоотдачи и некоего умения. Многое предстоит изучить и узнать, но этот опыт принесет весомые плоды. В этом направлении я был готов работать до кровавых мозолей! Такой решимости, признаюсь, я сам от себя не ожидал! 8 Мир Налы Что я люблю, путешествуя на велосипеде, так это возможность поразмыслить по пути. Когда едешь один по дороге, не смотришь в телефон и не говоришь с людьми, твоя голова волшебным образом очищается. Ты варишься в собственном соку: припоминаешь все свои проблемы, большие и маленькие, и продумываешь варианты их решений. Я приближался к границе с Грецией и любовался Налой. Навострив уши, она сидела в сумочке на руле и поглядывала по сторонам. «Как же все-таки Нала изменила мою жизнь!» – поймал я себя на мысли. Невероятно, но факт: за каких-то несколько недель эта кошечка перевернула всю мою жизнь с ног на голову, в хорошем смысле этого слова. Благодаря своим новым обязанностям я стал более организованным. Нала будила меня с восходом солнца: ластилась, терлась о щеку, мяукала и требовала еды. Пока Нала выполняла свой ежедневный обряд, обнюхивая и помечая территорию, чтобы затем скрыться и завершить утренний туалет, я выбирался из спального мешка, накладывал в миску корм, чистил зубы и составлял план на день. Раньше я вставал, когда хочу, – или не вставал вовсе. Те дни канули в Лету. Я был на службе. На службе у ее величества Налы. От заката до рассвета. Чтобы служить хорошо, мне пришлось выучить язык Налы. С разновидностям мяуканий я разобрался достаточно быстро. Одно «мяу» Нала использовала, чтобы сказать, что она голодна, второе «мяу» – что она устала, а третье «мяу» – что она хочет в туалет. Помимо этого, был еще язык тела. Вот его я понял не сразу. Например, я никак не мог догадаться, почему иногда в пути она лижет мне губы. В первый раз я даже дернулся, настолько это мне показалось странным. Но потом до меня дошло. Нала лизала мне губы, только когда я делал большой глоток воды. На губах и подбородке оставались капельки, и Нала слизывала их, желая просто-напросто утолить жажду. С тех пор я давал ей пить гораздо чаще. Теперь, когда Нале хотелось еще, ей достаточно было высунуть язык, чтобы я понял и напоил ее. Если она получала что хотела и была всем довольна, то урчала и почему-то плаксиво мяукала. А вообще Нала не любила говорить не по делу. Мяукала она в основном, когда ей что-то было нужно. И делала это громко и четко: так, чтобы у меня не возникало сомнений. Вся моя теория о том, что Нала будет беспрекословно подчиняться моей воле, полетела к чертям. Вышло все с точностью до наоборот. К примеру, если Нала считала, что нам пора в путь, то она запрыгивала в сумочку на руле. Иногда Нала делала так, когда ехать я не планировал. Усевшись в сумочку, она буравила меня глазками, словно пытаясь подчинить мою волю. Но бывало и так, что ехать Нала отказывалась наотрез. То утро было ярким тому примером. Я уже готовился отправиться в путь, чтобы наконец преодолеть последние километры до границы с Грецией, как Нала вдруг исчезла. Укромное местечко, что я нашел накануне вечером, находилось на мысе рядом с сосновым бором, который Нала облюбовала для игрищ. Я направился прямо в бор, ни секунды не сомневаясь, что она спряталась именно там. Нала действительно засела в груде сосновых веток. Не подозревая, что у нее торчат уши, она усердно окапывалась в своем укрытии. Я чуть живот не надорвал со смеху. Выманить ее не составило труда. У меня наготове были жевательные кошачьи палочки, купленные ей еще на Рождество. Против них Нала устоять не могла. Через несколько минут она сдалась и вышла из укрытия. В таких делах я уже приобрел опыт, сноровку и знал, что действовать надо быстро и решительно. Прежде чем она успела что-либо понять, я схватил ее, сунул в сумочку, прицепил поводок к рулю и сорвался с места, стараясь не слушать воплей протеста. – Нала, впереди нас ждет еще больше деревьев! – засмеялся я, перекрикивая ее и морской ветерок, дувший прямо в лицо. Нала изменила не только меня, но и мир вокруг. Куда бы мы ни направлялись, у нее повсюду находились поклонники. Иногда незнакомцы подходили к ней, как будто меня и не существовало вовсе. Мне бы расстроиться или разозлиться на такую несправедливость, но нет, это почему-то даже умиляло. Когда я путешествовал с Рики, с нами почти никто никогда не знакомился. Оно было и понятно: кто захочет приближаться к двум угрюмым огромным шотландцам, завтракающим в придорожном кафе или праздно шатающимся по местному парку. В общем, люди нас сторонились. Мне стыдно признаваться, но в те времена я совсем не задумывался о том, что путешествия – это в первую очередь способ завести новые знакомства, узнать, чем живут другие люди. И возможно, способ найти единомышленников. В компании с Рики такого опыта я был лишен. Конечно, мы общались с людьми, но они так и оставались для нас незнакомцами. В компании с Налой все происходило с точностью до наоборот. Благодаря Нале я открывал для себя людей и мир. – Да-а! – воскликнул я, вращая педали. – Кошка, которая изменила все! Теперь я думал не только о себе – этим и отличалась моя нынешняя жизнь от прежней. Где бы мы ни были, что бы ни делали, мои мысли постоянно вращались вокруг Налы. Где Нала? Довольна ли Нала? Не голодна ли Нала? Тепло ли Нале? Понравится ли Нале новое место для ночевки? Это было все равно что завести ребенка. Нала стала для меня всем, центром моей вселенной. Меня даже посетила мысль, что, быть может, это не Нала пришла в мой мир, а я стал частью ее мира. Если это правда, то все мои размышления не имеют ровным счетом никакого значения. Нала, сидя в сумочке, направляла наш корабль, будто капитан на мостике, тогда как мои ноги трудились в машинном отделении, исполняя все ее капризы. – А ведь так и есть, Нала, – рассмеялся я, – это твой мир, а не мой! Получается, что я просто мимо проходил, а точнее, проезжал! По мере приближения к границе я все больше нервничал. Хотя поводов для беспокойства не было: документы лежали в кармане. Но разум все равно играл со мной в игры. А вдруг с паспортом что-то не так? А что, если они найдут к чему придраться и не пропустят Налу? Я протянул в окошко два паспорта.