Раньше обучение и работа проходили дистанционно, чтобы экономить время, но это привело к снижению социальной активности. А это в свою очередь приводит к недовольству в обществе. Поэтому ученики вернулись в школы, люди – в офисы, на заводы, в другие учреждения города. Обучение в школе регулировал голосовой помощник, разработанный на основе простейшего искусственного интеллекта. Как и у всех голосовых помощников, у него было имя – создатели посчитали забавным назвать его в честь первого ученого. В просторном фойе было много света. Лаконичный дизайн ограничивался несколькими арочными сводами и высокими, во всю стену окнами. Цветы, люстры, жалюзи, картины, как и любые элементы интерьера, исчезли из всех общественных зданий. Они требовали ухода, но время и человеческие ресурсы ценились больше, чем красота. Арктур подошел к электронной панели и приложил ладонь к дисплею. Тонкая зеленая полоска осветила руку сверху вниз, и в окошке показались смарт-очки – это все, что было необходимо для учебного дня. Изображение учебников и конспектов мелькали перед глазами, звук передавался посредством костной суперпроводимости – в отличие от обычной костной, где звук попадал через кости черепа, эта технология работала при соприкосновении с кожей в любом месте. Арктур надел их и не успел достигнуть лифта, как система, просканировав сетчатку, автоматически вошла в нужный аккаунт. – Доброе утро, Арктур Беллатрикс. – Привет, Аристотель. – Сегодня ваши занятия проходят на 213 этаже в аудитории 74/213. В расписании произошли изменения, прошу ознакомиться с ними. Ссылки на нужные учебные материалы уже доступны, как и сводка успеваемости вашего потока. Вы занимаете шестое место в своей группе, поздравляю, но нам есть к чему стремиться. – Голос помощника звучал совсем как человеческий, но не имел ничего общего с образом бородатого мудреца в белом одеянии. Современный Аристотель следил, чтобы не пустовали аудитории, не сидели без дела педагоги и студенты были при деле. Здание походило на муравейник, слаженный механизм, где все следовали четкому плану без каких-либо конфликтов. Арктур нашел нужную аудиторию и занял место у окна. Он любил в перерывах между решением задач разглядывать облака, которые с этого этажа были с ним на одном уровне. Он знал, что в этот момент тратит время напрасно, но вид слишком завораживал. А сегодня после тяжелой ночи он с удовольствием провалился бы в окно вместе со всеми мыслями. Но, несмотря на давящую тоску, внешне он оставался спокоен и сдержан. Следом за ним в небольшую аудиторию вошли несколько учеников. Среди них ярким пятном выделялась стройная рыжеволосая девушка в темно-зеленом бархатном пальто – Сарин[6]. Она сбросила верхнюю одежду и села рядом. Они обменялись короткими приветствиями и подключились к лекции. Арктур пролистал уже изученный материал, перешел сразу к тестированию и больше не обращал внимания на соседку. Они были в том возрасте, когда следовало начинать подыскивать себе пару. Арктур долго изучал генеалогическую сеть, чтобы исключить из своего окружения девушек, с которыми состоял в родстве. Родственные связи обрывались быстро и легко – Арктур знал, что у матери и отца были сестры и братья, но ни разу их не видел. Чтобы исключить кровосмешение, появилась генеалогическая сеть, заменившая все соцсети. Быстро, удобно, практично. Здесь можно было не только узнать степень родства с тем или иным человеком, но и познакомиться, начать общаться, обмениваясь контентом. На примете у Арктура имелись три девушки, с которыми ему было комфортно. Соседку Атрию[7] с каштановыми волосами и спокойным характером он знал с детства. Асцелла[8] из параллельной группы умела внимательно слушать. Но наиболее подходящей партией он считал Сарин. Это не была симпатия или влюбленность, просто почти все его друзья к шестнадцати годам обзавелись парой, общество требовало этого и от него. К тому же он знал, что Сарин переполняли нежные чувства к нему. Арктур изучал на факультативе невербальные знаки женской симпатии. Девушка в общении с другом применяла по меньшей мере пятнадцать подобных жестов – она закусывала губу и стреляла глазками, трогала волосы и открывала шею, вторгалась в его личное пространство и всегда садилась рядом. Мужская жестикуляция была не так разнообразна, и лишь немногие действия могли выдать интерес юноши к девушке. Арктур знал все опасные жесты наизусть и не использовал их никогда. Сейчас Сарин вздохнула и, не отводя взгляда от экрана очков, провела руками по волосам, отчего пружинистые медные кудряшки игриво встрепенулись. Она ждала, что Арктур сам с ней заговорит, но беседы во время учебы обременяли его, сегодня особенно. Сарин не выдержала долгого молчания и, раз намеки не работали, слегка наклонившись к Арктуру, коснулась его руки и тихонько заговорила. – Как ты? – Я в порядке. В порядке Арктур не был, он до сих пор чувствовал раскаленную иглу в сердце, до сих пор мучился воспоминаниями о матери. В толпе он иногда замечал похожих женщин. Ему бесконечно не хватало утренних коротких объятий. С отцом он был достаточно близок, но когда и его не стало вчера, внутри что-то навсегда сломалось. – Я просто проходила через это и прекрасно тебя понимаю. – Совсем недавно, с разницей в пару недель не стало ее родителей. В самые тяжелые дни с ней был Арктур, и теперь она хотела отплатить ему тем же. – Все нормально. Не стоит, Сарин. – Он накрыл своей рукой худые пальчики девушки, слегка сжал их и отодвинул от себя. Арктур хотел переживать утрату в одиночестве, не подпускать к себе никого, закрыться от всего мира. Сарин обычно говорила без умолку на всех переменах, но сегодня не знала, что сказать. Она не расстроилась, у нее еще будет время на долгие беседы с другом, ведь теперь они оба будут жить в комьюнити – специальном заведении для сирот. К тому же Сарин понимала, что ее могут отвергнуть, поэтому имела запасной план и список кандидатов. Грустить от неразделенной любви нецелесообразно, если знаешь, что умрешь в тридцать пять. Новый мир подарил не только снадобье от всех болезней, но и лекарство для разбитых сердец. 3 В кабинет вошел преподаватель – некоторые сложные темы объясняли офлайн. Он быстро провел презентацию по гармоническому колебанию, кратко ответил на вопросы студентов и дал задание для самостоятельной работы. Общение учителя физики с детьми заняло не более двадцати минут. Нужно было торопиться – в других классах его уже ждали такие же учащиеся. Ребята не сдвинулись с места, когда дверь за педагогом закрылась. В кабинете царила тишина. В аудитории не было ни камер, ни других средств слежения, но ученики сосредоточенно занимались. Никого не принуждали к обучению, все строилось на системе правильной мотивации, доверии и осознанности. Дети знали, насколько дорого время. На основе профориентационного тестирования им подбирали список профессий и необходимых дисциплин. В классе Арктура готовили будущих механиков, бригадиров, строителей, технологов и инженеров. Чтобы занять лучшие должности, нужно окончить лучшие институты, а чтобы туда поступить, нужно быть лучшим на курсе. Работа на престижных предприятиях гарантировала больше свободных дней и хороший заработок. А это важно, если тебе предстоит выплачивать родительский долг и кредит за обучение. Высокая конкуренция закаляла ребят. Никто в школе не оставался на второй год, не бросал обучение, не менял изначальное направление. Дети могли абсолютно свободно выбирать любую профессию, но путь самостоятельного поиска был тернистым и долгим – тридцать пять лет могло не хватить. Арктур мечтал заниматься исследованием космоса, разработкой космических кораблей. В самых дерзких мечтах он запускал космолет, колонизировал Марс, возвращал людям полноценную жизнь и долголетие. Он был согласен потратить годы обучения и обречь своих детей на выплату непосильных долгов, которая останется даже внукам. Его не пугали последствия, он верил, что может изменить мир. Возможно, в нем говорил подростковый максимализм, но его стремления были похоронены в тот день, когда космическую программу закрыли. Направление признали бесперспективным и экономически невыгодным. Все силы и средства были брошены на медицинские исследования. Люди мечтали продлить срок жизни. Осваивать космос было некому, поэтому Арктур сидел в аудитории технических дисциплин и готовился стать инженером-строителем. Хотя в мечтах он бороздил космические дали, читал о звездах и планетах, проводил долгие часы в виртуальном планетарии. Время бесшумно шло вперед, приближая конец урока. Внезапно в кабинет вошел учитель – высокий худой математик в клетчатом костюме-тройке – и громко хлопнул дверью. – Сегодня начнем пораньше. Вы не возражаете? Два ученика без слов мотнули головами, остальные не удостоили преподавателя даже этим жестом, но математик в этом не нуждался. Мужчина часто не здоровался и не ждал приветствий от детей, теперь это не считалось чем-то оскорбительным. Бо´льшим оскорблением считалась трата чужого времени. Арктур уже расправился с физикой и хотел несколько минут уделить чтению. Фантастические миры братьев Стругацких завораживали его, но учитель разрушил его планы. Сарин тоже огорчилась. Она никак не могла справиться с последней задачей, лишние пять минут ей бы не помешали. Девушка негромко выругалась и свернула страницу. От внимательного Арктура не ускользнули эти звуки, и он сжалился над подругой. – После уроков я тебе помогу, – быстро шепнул он ей на ухо. Сарин зарделась, дыхание Арктура теплой волной обдало ее шею, и по коже побежали мурашки до самых кончиков пальцев. – Хорошо. – Она улыбнулась и провела рукой по волосам. Арктур заглушил тяжелый вздох. Он не выносил жесты симпатии – они его раздражали. Он уже пожалел, что предложил помощь, но бросать слова на ветер было не в его стиле. Придется потратить полчаса своего времени на бессмысленное занятие. Арктур задумался: может, его спонтанное решение означало, что Сарин ему небезразлична? После занятий ученики отправлялись в читальный зал. Один этаж был полностью выделен под помещение для самостоятельной работы, зал работал круглосуточно. Здесь дети делали домашние задания, решали задачи, которые не удалось выполнить во время занятий, и читали специализированную литературу. Смарт-очки хранились в здании школы, поэтому дома никто не учился, да и времени на это не было. После учебы все обязательно занимались внеклассной и общественной работой, как Сарин, или уже начали подрабатывать, как Арктур. Мальчика отвлекал вид из окна. Здесь небо выглядело еще чудеснее, чем из учебных кабинетов пятнадцатью этажами ниже. Высокие потолки и яркое освещение создавали ощущение свободы и простора. Стеклянные окна от пола до потолка открывали вид на город и окраины. Мимо проплывали облака и птицы. Плотное кольцо соснового леса держало город в своих оковах, тайга буйно разрослась без агрессивного воздействия человека. В ясные дни вдалеке виднелась цепочка высоких заснеженных гор. Сегодня над горами громоздились тучи, обволакивая вершины серым тугим туманом. Редкие одинокие снежинки сыпались с неба, кокетливо виляя в воздухе. Но никто не обращал на них внимания. Арктур и Сарин быстро расправились с физикой и покинули читальный зал. Каждый день после занятий, ровно до третьего перекрестка, они шли домой вместе. Потом их пути расходились. Сарин очень любила эти несколько минут совместной прогулки, потому что можно было разговаривать обо всем на свете. – Ты слышал новость, конечно, ты слышал! Ученые совершили прорыв в исследованиях. Опыты на крысах показали ошеломительный результат, подопытные с новыми наноорганизмами живут на пятнадцать процентов дольше. – Сарин была полна энтузиазма и начала разговор сразу, как они вышли на улицу. Ее реснички так и порхали, когда она от обилия эмоций часто хлопала глазами. Девочка шла и заглядывала в лицо друга. Арктур вел себя сдержанно. На улицах между высотками все так же бурлила жизнь. Они влились в поток и шли бок о бок, не сбавляя темпа. – Слышал, но не впечатлен. – Арктур изучил эту тему немедленно, как только на его авиком пришло оповещение. Вчера все новостные порталы и медиаэкраны в городе взорвались заголовками статей об успехах ученых. Раньше бы Арктур испытал невероятный душевный подъем от этих новостей, но теперь он был спокоен. Что-то в нем потухло. – Да как ты можешь так говорить! – Сарин вспыхнула от гнева, как спичка от яркого пламени. Секунда молчания. Они с Арктуром миновали первый перекресток. – Это всего лишь крысы, испытаний на приматах не было. К тому же наблюдать за подопытными придется годами. Только это даст достоверные результаты. Потом нужно провести эксперименты на людях. Нас к тому времени не будет, – сухо ответил Арктур. – Но наши дети, может, внуки… У них будет другое будущее! Следует порадоваться за них. – Сарин растерялась, но продолжала дискутировать. Она повышала голос и размахивала руками каждый раз, когда аргументов не хватало. С Арктуром ей постоянно не хватало аргументов. – А если исследования провалятся, что тогда? А я скажу тебе: тогда наши дети, – он пальцем указал на пространство между ними, – проживут еще меньше, чем мы. Ты же помнишь, мы такое уже проходили. Он снова это сделал, снова заставил ее замолчать. Это происходило постоянно, но парень делал это не специально. Арктур был немногословным, спокойным и невозмутимым. В спорах он никогда не перебивал собеседника, а внимательно слушал, анализировал слова оппонента, мысленно делал заметки и подбирал аргументы. И чем больше оппонент говорил, тем больше фактов Арктур мог использовать против него. Когда приходило время давать ответ, парень был суров и доводы сыпались словно пулеметная очередь. Не всем это нравилось, и многие собеседники перебивали его и возражали. В этот момент Арктур немедленно поднимал руку ладонью вверх и мягко произносил: «Я слушал тебя внимательно и терпеливо, пришло твое время поступить так же. В противном случае я не вижу смысла продолжать разговор». Если после этой фразы собеседник не умолкал, то Арктур разворачивался и уходил. Он проживет всего тридцать пять лет, у него нет времени на людей, которые не уважают его. Сарин быстро усвоила этот урок и никогда не перебивала друга. Она нашла более хитрый способ справляться с непростым характером Арктура: не вступая в долгие монологи, девочка стреляла короткими и четко сформулированными репликами. Ему нравилась эта игра. Впервые он встретил достойного собеседника, с которым ему было интересно и комфортно общаться. Но все споры заканчивались поражением Сарин. В такие моменты она надувала губки, резко засовывала руки в карманы и смотрела себе в ноги. От этого Арктур чувствовал себя скверно. Он никогда не испытывал радости от победы в дискуссии, в конце концов, он просто говорил свое мнение. Сарин же воспринимала все всерьез, ее это ранило, но долгие обиды отнимают слишком много времени и сил, а это слишком ценные ресурсы. Невдалеке замелькал второй перекресток. – А я могла бы заниматься исследованиями в области медицины. – Сарин резко сменила тему. Арктур знал, что на профориентационном тесте его подруга получила равные результаты для направления на технические дисциплины и естественно-научные. Программа редко выдавала такие результаты, их считали ошибочными и заставляли проходить тест заново. Повторное тестирование выдало перевес в сторону технических специальностей, поэтому Сарин оказалась в одном классе с ним. – А что бы ты сделала, если бы тебе пришлось выбирать? – спросил Арктур, когда они миновали второй перекресток. – Выбирать? – Сарин на секунду остановилась и взглянула на друга, но он никак не отреагировал. Кто-то позади толкнул ее в спину из-за секундной задержки, и Сарин снова зашагала. – Слишком сложный вопрос, я не задумывалась над этим. Центр тестирования еще в детстве определил мои склонности к точным наукам, по результатам обучения мне дали направление в наш класс, а потом мне дадут направление на получение специальности. Все зависит от того, насколько хорошо я буду учиться. Выбирать не приходится, эти метания отнимают слишком много времени. Да и сейчас говорить об этом бессмысленно. – А ты никогда не думала, что программа и специалисты центра могут ошибаться? – ехидно спросил Арктур. Сарин набрала воздух в легкие, чтобы возразить, но сказать ей было нечего. Она увидела знакомый третий перекресток. Здесь их пути заканчивались: Арктур шел дальше, а она сворачивала налево. Прощание никогда не занимало много времени, они говорили на ходу «пока» и расходились. Если разговор был интересным, продолжали его на следующий день, но никогда не останавливались, чтобы просто поболтать. Арктур уже был готов попрощаться, но Сарин дернула его за руку и потянула за собой в переулок. Они остановились у торца высокого стеклянного дома. Солнце отражалось от гладкой поверхности небоскреба, бликами покрывая асфальт и прилегающую территорию. Один луч упал на лицо Арктура, он зажмурился и сделал шаг в сторону, скрываясь от яркого света. – Ты говоришь странные вещи, ты пугаешь меня, Арктур. – Сарин продолжала держать его за запястье. – Я просто предположил, это ничего не значит. – Он попытался вырваться, девушка крепче сжала руку, но потом отпустила. – Я подумаю об этом. Сарин отпустила друга и, не прощаясь, быстрее обычного двинулась в направлении дома. Арктур еще несколько секунд наблюдал, как пляшут ее рыжие кудряшки, а потом они скрылись в толпе. Он глянул на часы: три минуты были потеряны. Придется пробежаться пару кварталов, чтобы не отставать от графика. 4 Дома его никто не ждал. Арктур уже собрал необходимые вещи. Остальным займется специальная служба – вещи родителей сдадут на переработку, жилье отойдет новой молодой семье, а им с Саифом выплатят компенсацию. Средства автоматически уйдут на оплату налогов и кредита родителей, который достался братьям по наследству. Эти деньги сократят долг перед смартполисом, но потом его разделят на двоих и к нему прибавится кредит за обучение и жилье. А пока Саиф три года проживет в казарме академии, потом женится, купит квартиру и продолжить работать в силовых структурах. Арктур еще год проживет в школьном комьюнити, где находятся дети без родителей. Государство бережно заботилось о сиротах, взвалив на себя груз по их воспитанию и содержанию. Задача затратная и ответственная. Дети ни в чем не нуждались в таких заведениях, получали все самое лучшее, а потом еще несколько лет государство оплачивало учебу в институтах. А когда они становились самостоятельными, то выплачивали оставшиеся долги родителей и свои кредиты. До тридцати пяти никто не успевал расплатиться по счетам, поэтому каждая семья обязана была обзавестись детьми, которые отдадут системе долг. Думать о цифрах Арктуру не хотелось, он закрывал глаза на эту часть жизни, потому что изменить ее был не в силах. Он оглядел помещение. Теперь оно казалось чужим. Здесь будто все принадлежало смартполису, будто он сам вместе с мыслями и чувствами принадлежал ему. Старая квартира – три крошечные спальни, гостиная, небольшая столовая. Минимум мебели и никаких памятных вещей: ни сувениров из путешествий или семейных фотографий, ни украшений и статуэток, подаренных на юбилеи. Ничего, только голые стены холодного серо-голубого оттенка. Безжизненный интерьер. В центре гостиной – главная панель авикома для выхода в виртуальную сеть. Когда человек надевал очки, вокруг него вырастал новый мир. Не осталось ни единой точки на земле, которую нельзя было бы посетить с помощью виртуальной сети. Не нашлось ни одного человека в десяти смартполисах, у которого отсутствовала бы возможность выйти в мир дополнительной реальности. Общение, хобби, путешествия – здесь было возможно все, даже проходили собеседования и совещания, заключались сделки. Сегодня на работе Арктуру дали выходной, чтобы он уладил дела с комьюнити. По дороге он захватил готовый замороженный обед, разогрел и съел его. Сложил пластиковую посуду с объедками в утилизатор. Еще две минуты назад на связь должен был выйти специалист из комьюнити по делам несовершеннолетних. Арктур взглянул на часы. Встроенный авиком для быстрой связи молчал. Парень не знал, чем себя занять. Когда ожидание затянулось на четыре минуты, он стал нервничать, а еще через минуту его охватила паника. И в этот момент раздался звонок. – Арктур Беллатрикс? – послышался из динамика молодой женский голос. – Да. – Нам жаль, но произошла непредвиденная ситуация. Форс-мажор, так сказать. За вами придут завтра ровно в три часа дня.