– А теперь? – Теперь есть ты. И Леда больше ничего не сказала, хотя чувствовала то же самое. Она только склонила голову к Арктуру на плечо, и так они молча сидели, пока не забрезжила заря. 27 Утренняя разведка показала, что машины отдела ПЭ стали появляться у лечебницы гораздо реже. Промежуток между ними мог составить час, а иногда и полтора. Мирах и Поллукс следили за зданием, выискивая слабые места при свете дня. В это время Арктур давал последние инструкции Лилии. – Помнишь, ты сказала, что Леда называет тебя маленькой женщиной? – Да. – Малышка закивала. – Сегодня мы идем освобождать людей, это важное и сложное дело. – Ей незачем знать! – нетерпеливо вмешалась Леда. – Я уже все знаю: слышала, как вы разговаривали ночью. – Лилия сложила руки на груди, наклонив голову и состроив такое выражение лица, что в любой другой момент все рассмеялись бы. Но не сейчас. – Вот видишь, какая ты взрослая. И мы с тобой совсем на равных, поэтому я тебе не могу врать. Лилия одобрительно кивнула. – Возможно, мы не сможем вернуться к тебе. Это значит, что плохие люди победили, а мы проиграли. Девочка нахмурила брови, но продолжала слушать. – Тогда тебе нужно будет дойти вон до того здания. Видишь? Оно одно такое с большой красной полоской на крыше. Ничего не бойся, иди смело к этому дому, зайди на первый этаж и скажи, что ты потерялась. В этом доме живут такие же малыши, как ты. – Я не малышка. – Да, извини, ты уже маленькая женщина. Ты все запомнила? – Ага. – Никому и никогда не рассказывай о нас, о том, где ты родилась, что жила и выросла в лесу, не называй наших имен. Скажи, что ничего не помнишь. – Арктур сделала паузу. Скорее всего, они сразу поймут, откуда она. В ее теле нет наноорганизмов, но есть слабая надежда, что убивать ребенка не станут. Лилия кивнула в ответ и терпеливо ждала. – И самое главное – сейчас, возможно, ты не поймешь смысла моих слов, но обещай повторять их каждый день, чтобы не забыть: «За день до инъекции сигнал нанооганизмов становится слабым, и тебя не смогут вычислить». Запомнила? Повтори. – За день до… – залепетал, сбиваясь, тоненький голосок. Арктуру пришлось дважды повторить, только тогда Лилия запомнила. – За день до инъекции сигнал нанооганизмов становится слабым, и меня не смогут вычислить. – Весь день повторяй эту фразу, чтобы запомнить, а потом повторяй ее каждый день и никому ничего не рассказывай, живи так, как живут остальные, а потом… Потом ты сама поймешь, что надо делать. – Арктур напоследок обнял Лилию и поцеловал ее в лоб. – Вот еда, питье и одежда тебе до вечера. Если до заката мы не придем, отправляйся к тому дому. Идти придется долго, поэтому наберись терпения и сил. Лилия кивнула, и крупные капли запрыгали на ресницах, а потом упали на пухленькие щечки. Она шмыгнула носом и опять закивала. – Я все поняла. – Не слушай его, мы все вернемся. Я обещаю. Ребенок осуждающе посмотрел на Леду. «Ну что же ты мне все время врешь!» – говорил ее взгляд. Но Леда не обратила внимания, она сама готова была расплакаться. Прощаться она не умела, поэтому неловко потрепала волосы Лилии, развернулась и ушла. Когда все скрылись из виду, девочка легла под деревом, с головой укрылась курткой Поллукса и стала повторять фразу: «За день до инъекции сигнал нанооганизмов становится слабым, и меня не смогут вычислить». Арктур планировал разделиться на группы, чтобы трое зашли с центрального входа, а трое – с заднего. Но у них не было рации, чтобы связываться друг с другом. К тому же, если приедет машина отдела ПЭ, трое у центрального входа окажутся в сложном положении, зажатые между двумя сотрудниками лечебницы внутри и двумя экипированными бойцами снаружи. Поэтому они решили ворваться в здание полным составом. – И напоследок, я уже говорил об этом, но хочу повторить. – Арктур оглядел всех спокойным взглядом и сложил ладони вместе. Снова этот жест, который появился из ниоткуда, как и слова, которых он не готовил: – Когда будем освобождать людей, не все захотят с нами идти. Заключенных пытают и истязают, многие выходят оттуда опустошенными, искалеченными не внешне, а внутренне. Не надо пытаться спасти того, кто сам этого не хочет, всегда ставьте в приоритет собственную безопасность. Каждый из вас важен и нужен колонии Кастора. Как только одна из машин тронулась и покинула территорию лечебницы, шестеро ренегатов бросились из леса к главному входу. Действовать надо было быстро и слаженно, чтобы скрутить тех, кто работал за стойкой администрации. В прошлый раз Арктура встречали две приветливые девушки, и он надеялся, что получится обезвредить их, не нанося увечий. Огромные двери распахнулись, и Мирах с Поллуксом как две молнии подбежали к хрупким девушкам. Те только успели вскрикнуть, но нажать кнопку вызова охраны – нет. Альдерамин и Фомальгаут схватили веревки и кляпы, заготовленные заранее, связали сотрудниц в белых халатах. Леда выглядывала в окно, следила за дорогой. Пальцы Арктура уже порхали в воздухе, нажимая на кнопки авикома. Система настолько была уверена в своей силе, что даже пароль вводить не потребовалось. Две девушки в белых халатах пытались кричать и старались выпутаться из веревок, их мычание наводило ужас на ренегатов. Охота в лесу совсем не похожа на нападение на людей. Сдавленные крики заложников и ожидание накаляли воздух в просторном фойе. Мирах сдался первым – стал ходить туда-сюда и всех нервировать. – Как на улице, Леда? – спросил он. – Чисто. – Ну ты скоро там? – Он подошел к Арктуру, но тот не ответил. Парень молча изучал список заключенных. Две тысячи пятьсот восемьдесят шесть человек сейчас находились в больнице. Ему нужно было выделить и отсечь тех, кому завтра должны сделать инъекцию. Перед Арктуром маячила кнопка: «Открыть все камеры». Выпустить всех – соблазн велик. В одночасье две тысячи пятьсот восемьдесят шесть человек стали бы свободны, но пока в их телах есть наноорганизмы, они всегда будут заложниками системы. – Мирах, забаррикадируй дверь, – скомандовал Арктур. Затем он на отдельный экран загрузил карту здания. – Остальные, запомните карту, поведете нас. Опишите путь вслух, чтобы мы слышали и запоминали. – Всего три этажа – мы находимся на первом, еще два подземных, – громко произнес Поллукс, пытаясь разобраться в схеме. – Там внутри длинный коридор и камеры с обеих сторон. Лифты и лестницы прямо за дверью, и такие же у заднего входа. – «Сортировка по дате рождения». Где же ты, кнопочка… – бормотал себе под нос Арктур. Сложная система базы данных не поддавалась, пока он не нашел вкладку: «Список на инъекции». – Вот ты где! Он выделил четырнадцать камер и нажал «Открыть». – Готово! – Мирах и Леда – первый этаж, Альдерамин и Фомальгаут идут вниз, а мы с Поллуксом возьмем последний. На выходе есть боксы с одеждой, пленникам понадобятся обувь и теплые вещи. Друг друга не ждем, кто справился первый, возвращается к Лилии. – Дальше инструктировать смысла не было, каждый и так знал, как действовать, чтобы не ставить под удар их главное сокровище – Лилию. Мирах и Леда бросились по коридору, где уже отворились пять камер. Они не сговариваясь решили, что Леде достанутся две камеры справа, а Мираху – три слева. Леда вбежала в первую палату и увидела на кушетке девушку, на голове которой были закреплены огромные очки. Она тряслась будто от холода, сжимая руками белую простыню. Леда сняла очки и швырнула их на пол, дисплей пошел трещинами. Девушка вдохнула, будто все это время тонула, а теперь выплыла на поверхность. – Не бойся, я пришла тебя спасти. – Леда осторожно положила руку на ее плечо. – Ты слышишь меня? Пойдем, у нас мало времени. Девушка оторопела, замотала головой, зажмурилась и схватилась за голову. – Я пришла тебя спасти! – громко повторила Леда, и только тогда заключенная неловко приподнялась на локтях. Леда помогла ей встать, взяла за руку и вывела в коридор, а сама побежала к следующей двери. Внутри оказался паренек не старше ее самой с длинными светлыми волосами. Он сидел на полу, обхватив руками колени, и смотрел на открытую дверь испуганными, совсем детскими глазами. Леда аккуратно заглянула внутрь помещения и медленно вошла. У нее сжалось сердце при виде растерянного и измученного парня, словно ее саму пытали и били в этих четырех стенах. – Я не могу представить, что с тобой делали, – Леда опустилась на колени рядом с ним и протянула открытую ладонь, – но я пришла спасти вас, пойдем со мной. Из-за двери показалась девушка в такой же одежде заключенных, без обуви, с растрепанными волосами. Они с пареньком обменялись взглядами, искра доверия и надежды проскочила между ними. Леда встала с колен и вышла в коридор. – Ждите меня здесь! Ей пришлось вернуться назад – в одной из камер на противоположной стороне был слышен голос Мираха. – Очнись, ну же, давай, просыпайся! – кричал он и тряс мужчину за плечи, но голова того болталась из стороны в сторону, а рука безжизненно свисала с кушетки. – Давай возьмем его с собой. – Нельзя, нашим может понадобиться помощь, этого придется оставить. – Ты права. – А кто был в тех камерах? – Сопротивлялись, пришлось вырубить. У тебя какой улов? – Парень и девушка. Пошли скорее на выход, им еще надо одеться. Леда, Мирах, двое их подопечных покинули лечебницу первыми и скрылись в лесу. К Лилии они не пошли, остановились невдалеке и наблюдали за выходом. Минута, две, три… Никто не появлялся. – Может, они уже в лесу? – спросил Мирах. – Нет, мы первые, коробки с одеждой стояли нетронутые. – Леда была наблюдательна. Мужчина в ответ только промычал, он этого не заметил. Следопыт не видел ничего, кроме гладкого пола под ногами, который сменился асфальтом, затем замелькал привычным пестрым ковром лесной земли. Только среди деревьев он чувствовал себя комфортно, смартполис пугал его. Новеньких звали Хамаль[34]и Тайгета[35]. – Почему вы не освободили всех? – Паренек переминался с ноги на ногу. – Всех нельзя. – Леда не сводила глаз с лечебницы. – Почему? – Когда вам должны сделать инъекцию? – Завтра, – не раздумывая ответил парень. Тогда Леда перевела взгляд на девушку, дожидаясь ответа, но она молчала и быстро хлопала ресницами. Леда занервничала: «Что, если Арктур ошибся и она лишняя? Тогда всех вычислят из-за нее!» Тайгета по-прежнему молчала. – Восьмого сентября, но я не знаю, какой сегодня день.