– Сколько ты хочешь? – помолчав, спросил майор. – Миллион, – ни секунды не раздумывая, заявил Валидов. – Это нереально, – тоже не задумываясь, сразу ответил Мухаммадгафуров. – В данной ситуации это самый реальный вариант. Причем единственно реальный. – Я не один в этом деле работаю и не я всем руковожу. Тот, кто руководит, не согласится. Рука майора опять ушла в ящик, но уже не так стремительно, как за деньгами. Жест был вроде бы нечаянным, вроде бы просто рука опору искала. – Попрошу выслушать и запомнить, – отметив этот жест, предупредил старлей, – что моя драгоценная жизнь в самом деле стала для вас, товарищ майор, драгоценной, и вы должны меня беречь, лелеять и охранять. Если я не скажу, где спрятан груз, вам никто не скажет, потому что никто этого не знает, кроме меня и одного постороннего человека. Если со мной что-то случится, этот посторонний человек груз уничтожит. Такая у нас договоренность, и он все выполнит точно. А я могу расслабиться, поскольку теперь обзавелся персональной охраной. Даю вам час, майор, чтобы согласовать условия с тем, кто всем руководит, и привезти мне миллион баксов наличными. Только наличными, и никаких переводов на счет или на банковскую карточку, и никаких выплат частями. За час вполне можно такие деньги достать, не в Советском Союзе живем. Если что, могу и до вечера повременить. Главное, чтобы в течение часа я услышал принципиальное согласие. Валидов хорошо просчитал следующие действия майора, поэтому встал одновременно с Мухаммадгафуровым. Встал вполоборота, вроде бы рассматривая на стене плакат о предотвращении террористической угрозы, но боковым зрением контролируя ситуацию. Более того, он предполагал, что Мухаммадгафуров вытащит из ящика стола пистолет, что у этого пистолета затвор передернут, патрон дослан в патронник, и он готов к стрельбе. Но майор, должно быть, не пожелал открывать стрельбу в своем кабинете и привлекать к себе лишнее внимание. Не все здесь, надо полагать, были его помощниками и входили в долю. Он вытащил из ящика стола тот самый тяжелый неуклюжий нож, и руку повел не вперед, а в сторону, словно бы угрожая им. Однако Валидов сразу почувствовал по движениям майора, что бить ножом тот не собирается, значит, просто внимание отвлекает. И тут он вовремя обратил внимание на вторую руку майора, пальцы которой оказались продетыми в увесистый кастет из нержавеющей стали. Удар слева был размашистым, из тех, что называются «оверхенд». Он наносится в голову сверху и чуть-чуть сбоку. Однако сам майор оказался слишком мощным и тяжелым человеком, чтобы удар его был достаточно резким и хлестким. Попади кастет в затылок старшему лейтенанту, он не скоро пришел бы в себя, но он успел отклониться, пропуская руку с кастетом над своей головой, и Мухаммадгафуров, не удержав равновесие, «провалился» и уперся второй рукой, в которой по-прежнему зажимал нож, о стол. Дальше все было делом техники и тренированности в рукопашном бое. Валидов захватил руку с кастетом, жестко зафиксировал рукав на запястье, потянул на себя, заставив майора разворачиваться телом и лишив его возможности воспользоваться ножом, и уложил Мухаммадгафурова грудью на стол, свесив его голову с другой стороны столешницы. Для начала ударом колена в лоб Валидов опробовал крепость этой головы, потом, когда нож выпал из руки, отпустил захват, но тут же сделал другой, продев руку под мышкой у майора и положив ладонь ему на затылок. Этот прием в борьбе называется «односторонний нельсон». Так уже можно было позволить Мухаммадгафурову чуть-чуть выпрямиться, но только чуть-чуть, потому что сразу после этого Валидов согнул противника и, резко надавив рукой на коротко стриженный затылок, впечатал его носом в толстое стекло на столе. Стекло удар выдержало, нос – нет. Этот удар в стол нужен был для того, чтобы создать противнику эффект болевого шока. После этого Валидов отпустил майора. Он увидел его вытаращенные от боли глаза, но увидел и другое – правая рука майора поднялась к лицу, чтобы подержаться за нос и проверить, насколько он сплющился. В этот момент старший лейтенант снова ударил, теперь с разворота, только уже не по руке, а ногой в бок. Все, с майором было покончено. Тот осел на пол позади стола и не шевелился. Путь был свободен. Теперь предстояло выяснить, куда идти… 2 Майор Мухаммадгафуров сидел, прислонившись спиной и затылком к батарее отопления, и признаков желания прийти в себя не подавал. Удар в печень был достаточно сильным и чувствительным. Но этого было мало. Нужно, чтобы в течение ближайших часов он не смог организовать поиск и преследование старшего лейтенанта. По закону, задержать Валидова могут и на территории базы. А оказывать там вооруженное сопротивление ментам сможет только он один, потому что не захочет привлекать посторонние силы и подставлять их под уголовную статью. Тем более не захочет привлекать солдат, которые пошли бы за своим командиром, не раздумывая, в любую схватку и просто перебили бы полицейский спецназ. Из естественного чувства справедливости. Валидову и солдат было жалко, и, кроме того, такая помощь не требовалась. Более того, она просто помешала бы ему достичь своей цели – попасть в банду к брату и иметь возможность дотянуться рукой до Абдулкадыра Нуцалханова. Это значит, надо не возвращаться на базу, а искать другие пути. Но другие пути могут быть пресечены преследованием. Следовательно, преследование необходимо оттянуть и, по возможности, лишить майора организаторских способностей. Остановившись сбоку, Валидов прицелился и ударил майора ногой в челюсть. В дополнение ко всему, получив удар в челюсть, майор еще и затылком о батарею ударился, и тут же хлынула кровь. Мухаммадгафуров временно выбыл из строя, по крайней мере на несколько ближайших часов. И эти часы следует использовать, чтобы уйти как можно дальше, а еще лучше, как можно дальше уехать, машин для этого за окном стояло достаточно. Но ездить по дорогам Дагестана в ментовской машине – это значило бы подвергать себя дополнительному риску. Никогда не знаешь, из какой встречной машины высунется автоматный ствол или из каких кустов за обочиной выглянет туба гранатомета. А майор Мухаммадгафуров только что хвастался, что свою машину хорошо содержит. Только где она, эта машина? И какая машина? И стоит ли она рядом с отделом внутренних дел или осталась у Мухаммадгафурова в гараже? Валидов склонился над майором и обыскал его карманы. Документы на машину нашлись, и ключи тоже. От просмотра техпаспорта автомобиля захотелось даже присвистнуть – оказывается, простой ментовский майор разъезжает на «Порше Кайен Турбо», люксовом внедорожнике. Видимо, это далеко не первая партия наркотиков, которая проходит через руки Мухаммадгафурова. На ментовскую зарплату, хотя ее сейчас и неадекватно заслугам подняли, такие машины не покупают. Майор вдруг застонал, пошевелил рукой и попытался опереться о пол. Слишком рано он начал приходить в себя. Старший лейтенант дал ему возможность еще чуть-чуть оклематься, пока сам закрывал дверь на ключ изнутри, а потом нанес ногой еще один удар в челюсть. Мухаммадгафуров «хекнул» и снова ушел в полную и глубокую «отключку». Валидов выглянул в окно. Конечно, можно было бы при желании и с третьего этажа прыгнуть. Для умеющего это делать такой прыжок представляет не слишком большую опасность, хотя вероятность отбить ноги все же достаточно велика, а они могли старшему лейтенанту пригодиться в ближайшее время. Под окном был газон с мягкой травой. Кто не знает, посчитает это место лучшим для приземления. Но Валидов хорошо знал, что земля под травой бывает мягче обычной и при приземлении может «поехать», а это, в свою очередь, способно вызвать растяжение связок или даже разрыв. И Гази Талгатович выбрал другой вариант. Под окном рос высокий тополь. Расстояние до ствола было всего-то около двух с половиной метров, и, сильно оттолкнувшись, можно даже напрямую до него допрыгнуть. Сбросив из окна «разгрузку», бронежилет и автомат, под тяжестью которых земля не «поехала», и даже гранаты в кармашках «разгрузки» не взорвались, Валидов встал на подоконник, примерился и прыгнул. И удачно прыгнул, успел ухватиться двумя руками за ствол и встать на толстую ветку. С тротуара за его каскадерскими трюками наблюдали две девушки, но никак, кроме наблюдения, не реагировали на то, что человек выпрыгивает из окна городского отдела полиции. И только в одном из окон второго этажа появилась фигура человека в штатском. Увидев Валидова, он попытался открыть окно, но не сумел. А старший лейтенант ухватился за ветку руками и легко спрыгнул на траву. Выброшенный ранее груз ждал его. Не облачаясь ни в бронежилет, ни в «разгрузку», старший лейтенант сразу направился к стоянке для сотрудников, без труда нашел взглядом белый люксовый внедорожник, проверил номер, и, едва подошел к машине, как щелкнул центральный замок, не пришлось даже кнопку на брелке нажимать. С левой стороны от руля, как у всех автомобилей марки «Порше», должен был располагаться замок зажигания, но на его месте была кнопка. Ключи на таких машинах работают, даже находясь в кармане, куда их и отправил Валидов. Двигатель с кнопки завелся сразу, и старший лейтенант, переключив рычаг селектора на задний ход, обозначенный буквой «R» – реверс, неторопливо выехал задним ходом с места стоянки. Развернувшись и выбравшись на дорогу, сразу попробовал ускорение машины, и она резво помчалась вперед. Но привлекать к себе внимание гонками по городским улицам старший лейтенант не собирался, поэтому скорость сбросил, убедившись, что в случае погони всегда сумеет резко стартануть и оторваться от желающих нажить себе неприятности. А устраивать неприятности преследователям Валидов умел. Он даже однажды проходил курс обучения по уходу от преследования и при этом научился стрелять из автомата с одной руки, используя салонное зеркало заднего вида. Правда, точность такой стрельбы была весьма относительной, тем не менее сбивала преследователей с курса. Так что, если друзья и коллеги майора Мухаммадгафурова рискнут за ним погнаться, он может просто расстрелять их сквозь стекло дверцы багажника. Чужого стекла, тем более стекла в машине такого человека не было жалко, и потому сомнения Валидова не грызли. Он вообще по природе своей не был склонен уважительно относиться к вещам, легко приобретал их и так же легко с ними расставался. На выезде из города стоял пост Госавтоинспекции вместе с бойцами ОМОНа. Дорога не была заблокирована, а это значило, что старшего лейтенанта и машину майора Мухаммадгафурова еще не ищут. Более того, один из омоновцев, видимо, машину узнал и приветственно приложил руку к берету, то ли честь отдавал, то ли просто приветствовал. Естественно, приветствие это относилось к хозяину внедорожника, но блики на стекле мешали офицеру ОМОНа рассмотреть, кто сидит за рулем. А Валидов не пожелал даже притормозить, миновал пост и сразу надавил на акселератор. «Кайен» взорвался всей своей мощностью, и несколько идущих параллельным курсом автомобилей, тоже неплохих иномарок, сразу безнадежно отстали. Валидов достал «трубку». Конечно, велико было желание подстроиться под медиасистему автомобиля и разговаривать, держась за руль. Но Гази Талгатович не знал, регистрирует ли бортовой компьютер автомобиля разговоры. Если все звонки фиксируются и останутся в памяти, это может сорвать операцию, да и тем, кому он будет звонить, тоже могут предъявить обвинения. Поэтому старший лейтенант, просто и без затей, позвонил командиру бригады напрямую с «трубки». Полковник Веселов ответил сразу. Видимо, старший сержант Кологривцев сумел обрисовать обстановку правильно и обеспокоить полковника так, что тот больше не оставлял «трубку», выходя из кабинета, как произошло в прошлую попытку дозвониться, когда Валидов не сумел согласовать с командованием свои действия, как того требовали армейские уставы. – Где ты, Гази? Как дела? – Если вы не в курсе, товарищ полковник, значит, пока дела идут неплохо. – Не в курсе чего именно? Докладывай! – Поговорили мы с майором Мухаммадгафуровым, и он предложил мне заплатить за свой груз двадцать пять тысяч баксов. Сразу на стол выложил, словно у него приготовлено было. А я, вконец обнаглев, физиономию, товарищ полковник, так скривил, что и майору тошно, наверное, стало. До сих пор, думаю, тошнит. – Тошнит обычно при сильном сотрясении мозга, – справедливо заметил полковник. – Ну, сотрясение мозга – это только побочный эффект беседы. Короче говоря, товарищ полковник, я до того обнаглел, что дал майору час на раздумья и на совет с тем, кто руководит им. Через час мне должны дать или согласие, или отказ. Я потребовал миллион баксов за груз. Сказал, что мне и без местных ментов есть куда его сбыть. В ответ чуть без головы не остался. Мухаммадгафуров пытался меня с одной руки зарезать, с другой уложить на пол с помощью кастета. В результате сам получил травмы, выводящие его, думаю, надолго, из строя, но с жизнью, к сожалению, совместимые. Я покинул кабинет через окно и уехал на внедорожнике майора. Ключи он благоразумно держал в кармане, чтобы мне предоставить. Вот, наслаждаюсь сейчас на горной дороге машиной. На такой кататься – сплошное удовольствие. – Какая машина? – с любопытством спросил Веселов, сам заядлый автолюбитель и знаток машин. – «Порше Кайен Турбо». Пятьсот «лошадей» по паспорту, но у меня складывается впечатление, что в испытаниях мощности вместо лошадей использовали слонов. Это пятьсот слоновьих сил, на самом крутом подъеме легко скорость набирает. – Это машина… – со знанием дела согласился полковник. – Если возможно, доложите командующему, что я вышел на оперативный простор и приступил к выполнению задания. – Можно не докладывать, – сказал полковник. – Меня уже предупредили, что твоя «трубка» на контроле спутниковой системы ГРУ и все твои доклады полковник Мочилов получает почти сразу после их записи. Можешь говорить мне, что хочешь сказать командующему. Он услышит быстрее, нежели после того, как я позвоню и перескажу. – Понял. Я знал это, но не знал, когда систему включат. Постоянно быть подключенной она не должна. Сейчас, значит, подключили. Короче, дела обстоят так… Я поддался, как меня просили, на провокацию, и теперь, гонимый, хотя еще и не разыскиваемый, ухожу туда, куда меня направляли. Уходить буду аккуратно. Так, чтобы не я пришел, а меня позвали. Я продумал варианты, но прощупать почву не успел, да и возможности не было. Иду почти наобум. Но все же иду. – У нас обязательно запросят на тебя данные, – заметил полковник. – Как только твой майор Мухаммадгафуров слегка оклемается, тебя начнут искать. Извини… Минутку… К полковнику, видимо, пришли, и он зажал трубку ладонью, разговаривая с пришедшими. Слов разобрать было невозможно, но все же хорошо прослушивалось какое-то гудение голосов. – Гази, слушаешь меня? – наконец заговорил полковник в «трубку». – Так точно, товарищ полковник. Я жду. – Нечисть легка на помине. Они пришли. Четверо ментов и следователь прокуратуры. Их на проходной держат до моего разрешения. Пусть еще подержат. Можно шакалов и потравить, это не волки. Значит, о чем это я… Ах, да… Обязательно будет запрос по поводу тебя и всех твоих связей, и домашних, и в республике. Вопрос твоей безопасности касается. Что порекомендуешь? – Я бы, товарищ полковник, пожелал получить со стороны ментов помощь. Если они сразу отправятся в Тахчурмахи, а это далеко, то могут создать там как раз такую обстановку, что меня примут с распростертыми объятиями. Следовательно, вы должны сообщить им, что мой отец родом из Тахчурмахи и там у меня много родственников. Пусть едут. Я где-нибудь поблизости буду, понаблюдаю за реакцией и только потом заявлюсь в село. Можно это сделать? Военной и государственной тайны в этом никакой… – Я думаю, это будет лучшим вариантом, хотя сам мало знаю суть твоего задания. Примерно представляю, куда ты добираешься, и все. Но я дам им данные. Тем более что они могут их и в ФСБ затребовать. Допуск на тебя через ФСБ оформлялся, и там знают твои родственные связи лучше, чем ты сам. И мои, кстати, тоже. – Отлично, товарищ полковник. Только просьба у меня есть, наверное, к командующему. У меня на «трубке» мало средств осталось. Можно сразу тысяч десять положить? Если в банде ее проверят, увидят, что денег там много. Если же я буду «трубкой» там пользоваться, а деньги откуда-то станут на счет поступать, это вызовет подозрение. – Кому ты собираешься звонить? – Жене, старшему сыну, тренеру младшего сына, поскольку у сына «трубки» нет. Тренер – мой хороший друг, я сам иногда его тренирую. Он боксер, но «рукопашку» любит. – Как зовут тренера? – Юрий Петрович. – Как и командующего. – Командующий не обидится? – Не на что обижаться. Он понимает значение конспирации. А что касается денег на счету… Думаю, командующий решит и этот вопрос. – Тогда – до связи, товарищ полковник… – До связи, Гази. Звони при необходимости напрямую командующему, поскольку он лично руководит операцией. – Я номер не знаю. – Я тебе его дать не могу. Если командующий захочет, он сам тебе позвонит, и номер в твоей «трубке» высветится. Не забудь потом стереть его. До связи… – До связи… * * * Дорога все дальше и дальше уводила машину в горы. Если раньше под колеса ложился пусть и неровный, пусть и в выбоинах, которые пневмоподвеска внедорожника проглатывала, но асфальт, то теперь уже пошла сплошная грунтовка из мелких камней и многолетнего слоя слежалой пыли. Но пыль из этого покрытия легко выбивалась широкими колесами, и за спиной у себя Валидов оставлял высокий пыльный шлейф. Цель была одна – успеть уехать как можно дальше. Но, если менты уже пожаловали на базу спецназа ГРУ, они постараются перекрыть дорогу, а это значит, что, пока не перекрыли, следует гнать и гнать на высокой скорости, не щадя машину, чтобы преодолеть как можно большее расстояние. Иначе придется прорываться с боем. Первое препятствие обычно бывает легко преодолимым в сравнении с последующими. Следовательно, не дожидаясь второго препятствия, надо машину бросить и уходить в горы. Поэтому старший лейтенант умышленно шел на риск даже тогда, когда сначала начало смеркаться, а потом и вовсе пришла темнота. Впрочем, наверху, в горах, ночь приходит гораздо позже, чем внизу, в долинах. Да и сама темнота наверху не бывает такой полной, как внизу. Здесь и звезды ближе, и луна чуть ли не над головой висит. Хороший биксеноновый свет фар «Порше Кайен» дорогу освещал достаточно, чтобы загодя видеть каждый новый поворот. А уж четкое рулевое управление позволяло держаться середины дороги и не приближаться к опасным краям, за которыми вместо обочины чернела пропасть. Впрочем, система стабилизации хорошо удерживала машину на самых крутых поворотах и позволяла преодолевать их на высокой скорости почти без заноса. Два населенных пункта, попавшиеся на пути, никак не заинтересовались проехавшей мимо машиной. В первом из них на въезде стоял даже блокпост и шлагбаум, но въезд был в стороне от главной дороги, и никто не попытался помешать внедорожнику продолжать путь. Наверное, менты еще чесали затылки, соображая, куда может податься старший лейтенант Валидов. Хотя информация о родственных связях в селе Тахчурмахи наверняка в руки к ним уже попала. Удивляясь их нерасторопности, Гази Талгатович тем не менее не притормаживал, а стремительно мчался дальше и выше в горы к селу, в котором у него были родовые корни. Однако именно то, что никто не стремился ему помешать, старшего лейтенанта и озадачивало, и даже в какой-то степени усложняло выполнение его дальнейших планов. Ведь план строился на естественном предположении, что брат должен будет предложить помощь человеку, скрывающемуся от полицейского спецназа. И не просто человеку, а близкому родственнику, что само по себе является нормальным для любого горца, уважающего законы своего народа. В этом случае никаких подозрений со стороны Абдулмалика возникнуть не может. Валидов считал, что и он, хотя только наполовину горец, все же придерживается законов гор и ничего плохого своему двоюродному брату не желает. Ему только необходимо добраться до Абдулкадыра Нуцалханова и до человека, который по его приказу безжалостно уничтожает других людей. Этого, второго, и надо будет уничтожить. Такой ход свяжет хотя бы на время руки самому Нуцалханову, а там уже можно действовать, исходя из обстановки. Скорее всего, и Нуцалханова следует уничтожить, иначе он наберет других киллеров, и не одного, а нескольких, если уж начал зарабатывать на естественном желании некоторых людей отомстить за своих близких обидчикам, настоящим и мнимым. Здесь уже вступал в действие закон адата, требующий кровавой мести. И никого уже давно не смущает, даже тех людей, которые считают себя религиозными фанатиками, что старинные, еще дохристианских времен[10]законы адата вступают в противоречие с законами классического ислама. Но все же в подобной задержке ментов старший лейтенант Валидов видел не осознанную еще опасность. Что-то здесь было не так, менты давно уже должны были определить направление его движения и постараться перекрыть дорогу. Благо со связью в республике все в порядке, и вышки сотовой связи даже бандиты готовы охранять, потому что сами в связи нуждаются не меньше, чем полиция. Но, подумав, Гази Талгатович все же успокоился, признав самым вероятным вариант, при котором Мухаммадгафурову, чтобы подключить поиск по всей республике, следует сильно раскрыться и сообщников раскрыть, и, может быть, даже своего руководителя во всей этой наркотической афере. А он к этому не готов и постарается действовать самостоятельно, со своими посвященными помощниками, без привлечения посторонних сил, которые могли бы и ненужные вопросы задавать. Кроме того, майор Мухаммадгафуров наверняка опасается, что старший лейтенант Валидов будет держать язык за зубами, если его задержат посторонние менты. А это уже почти автоматически означало приказ стрелять в старшего лейтенанта на поражение. Такие приказы, конечно, иногда отдаются, хотя почти всегда только подразумеваются. Как правило, они относятся к откровенным бандитам, которым уже терять нечего. Что касается лично старшего лейтенанта, приказ может иметь формулировку «особо опасен при задержании», и потому вполне вероятен огонь на поражение. При всем при этом Мухаммадгафуров, согласно логике, должен выбирать – или искать груз героина, а это для него возможно только при поимке Валидова живым, или отказаться от груза в целях обеспечения личной безопасности, которую старший лейтенант ставит под угрозу. Второе, если не дано середины, для майора полицейского спецназа, конечно, более выгодно. Но тот, кто всем командует, вполне может смотреть на дело иначе, и ему безразлична личная безопасность майора. Но в любом случае искать Валидова обязательно будут. Не захотят перехватывать на дороге, значит, с утра, а может быть, и ночью теми же силами полицейского спецназа, что были задействованы в недавней операции, майор может нагрянуть в село Тахчурмахи, чтобы искать его там. Естественно, у многочисленных Валидовых, там проживающих. А это значит, что перетрясут половину села, потому что в Тахчурмахи половина жителей носит эту фамилию. Майор Мухаммадгафуров наверняка уже считает себя крупным специалистом по методам маскировки спецназа ГРУ, потому что накануне лично наблюдал, как эта маскировка производится. Более того, бойцы взвода Валидова помогали и объясняли полицейским спецназовцам, как лучше замаскировать свое укрытие. Обычно, когда люди мало знают, но что-то видели, они считают, что уже владеют предметом. Наивно, конечно, но такова человеческая психология. Валидов многократно встречался с подобными моментами и прекрасно представлял, какое укрытие будут искать в селе. Еще лучше он понимал, что найти менты ничего не смогут, потому что он не намерен проводить там ночь, предпочтя наблюдать все действо откуда-то с горы. Как сам он хорошо помнил с детства, село с трех сторон окружено горами. Две вершины высокие и, кажется, достаточно отдалены, а она, срединная, гладкая, округлая, покрытая невысокой растительностью. Свой бинокль старший лейтенант сдать в ротную «каптерку», где он обычно хранился, не успел, так что имел возможность полюбоваться действиями майора Мухаммадгафурова и его людей издали. Можно было бы для острастки и пару очередей дать, но автомат мало приспособлен для стрельбы с дальней дистанции, и есть риск не в того, в кого хочешь, попасть. Была бы снайперская винтовка – другое дело. Со снайперской винтовкой старший лейтенант Валидов обращаться умел. Обучили его, хотя раньше он, как и большинство людей, считал, что, стоит приложить глаз к оптическому прицелу, и ты уже автоматически становишься снайпером. Однако оказалось, что сначала следует научиться читать показания того же прицела, выучить знаки и уметь их распознавать. Короче говоря, целую науку освоить. Но он освоил… Глава пятая 1 Старший лейтенант ехал по сложной ночной дороге, но при этом не забывал посматривать не только на саму дорогу, но и на монитор мультимедийной системы, куда выводились показания навигатора. И навигатор показал ему, что за следующим поворотом будет длительный прямой участок дороги, за которым последует въезд в районный центр. С одной детской поездки эта дорога Валидову не запомнилась, а по карте он маршрут предварительно не изучал, знал только направление, в котором ему следует ехать. Если первые два села оставались от главной дороги в стороне, то третье, главная административная единица этого горного района, было на пути, и там, как думалось, обязательно должен быть блокпост. Наличие блокпоста обусловливалось неспокойной, как официально говорилось, обстановкой в районе. Именно здесь, в пятнадцати километрах, если считать по горному серпантину, от села Тахчурмахи, хозяйничала банда Абдулмалика Валидова. В райцентр было всего два въезда, и оба должны обязательно контролироваться местными ментами или даже ОМОНом, откомандированным сюда откуда-нибудь из глубины России, поскольку такой небольшой, даже по горным меркам, райцентр собственного подразделения ОМОНа мог и не иметь. Прорываться через заслон или не прорываться, следовало решить заранее. Но именно то, что на посту могут оказаться омоновцы из России, и заставило Валидова сомневаться. При прорыве он вынужден будет открыть огонь на поражение, поскольку и по нему станут вести точно такой же огонь. А это уже лишние жертвы и лишний груз ответственности. С чьей стороны будут жертвы, он понимал. По сути дела, убивать пришлось бы своих, а это в планы Валидова не входило.