Да, подумал Каос, чего удивляться? Попасть на прием к Ануару легко, а вот уйти живым – совсем другое дело. Как и сам мироходец, повелитель Лиги Террора относился к существам, коих принято было именовать Новорожденными богами, или просто Новорожденными. Сущности сего плана действительно обладали могуществом, сопоставимым с божественностью, но черпали силу из других источников. Им не нужны были поклонники, храмы и жертвы, они не питались верой смертных, сила Новорожденных шла изнутри. Она могла принимать разные формы: музыка, страх, ультимативная форма арканы, многое иное. Таким образом, Новорожденные не нуждались в душах смертных как источнике энергии, однако Даксар Ануар владел душами миллиардов. Захваченные во время разорительных походов в иные миры, эти души ссыпа?лись им во чрево Банифистатоса – чудовищного орга?на, который порождал звуки не за счет мехов, а за счет воплей тех самых душ, бесконечно страдавших внутри него. Имея три яруса костяных клавиш, орган исторгал из своих труб какофонии ужаса, агонии, отчаяния, мольбы. Музыка эта сводила с ума любого недостаточно сильного, но Даксар Ануар обожал ее. Исполинский желтый паук с ловкими кистями рук на четырех передних конечностях еще некоторое время извлекал вопли из своего драгоценного инструмента, а Каосу приходилось терпеливо ждать, пока какофония закончится. Наконец орган умолк, и Ануар развернулся вместе со своим троном. Оглядев гостя десятком глаз, он легко перетек в свою истинную форму – пятиметрового желтокожего гуманоида с телосложением перекормленного стероидами племенного быка. Его грубо слепленная голова сидела прямо на плечах, без посредничества шеи, на них же покоился роскошный плащ розовато-пурпурного цвета, а на поясе поблескивала пряжка с символом Лиги Террора. Довольно скромный облик для воплощения ужаса. – Как тебе моя музыка, Каос? – Омерзительно, – ответил мироходец и добавил, повысив голос: – А театральные эффекты при встрече были совершенно не обязательны! Злодей, играющий на органе, это так банально… – Правда? Я не думал об этом в таком ключе, – серьезно ответил Ануар, закидывая на подлокотник трона правую ногу и подпирая щеку левой рукой. – Выглядишь отвратно, похудел, облысел, покрылся морщинами. – Зато ты пышешь здоровьем, как погляжу. – Не жалуюсь, – ответствовал желтокожий, напрягая и расслабляя огромный бицепс. – Знаешь, Каос, я немного удивился, когда почувствовал твое присутствие в Мелахидоне. Учитывая нашу последнюю встречу. – А что не так было с нашей последней встречей? – нахмурился мироходец, откусывая и съедая кончик новой сигары. – Ты сильно помешал моим планам. Лиге пришлось покинуть Кагирабитус раньше времени, не завершив дела. – Сочувствую. Этот мир нужен был моему богу, через него намечено строительство Пути, и Ка’Халла не могла позволить Лиге Террора уничтожить и его. – Думаешь, мне не плевать на твои причины? – Думаешь, мне не плевать, что тебе плевать? Один Новорожденный восседал на троне, дрыгая ногой, второй – раскуривал сигару, поставив металлический гроб на пол. Каждый думал о своем. Возможно, встречу сущностей такого порядка кто-то представлял иначе, более помпезно, пафосно, серьезно… Однако на самом деле примерно так все всегда и происходило. Новорожденные относились к Метавселенной довольно просто – в ней уже мало что являлось опасностью для них, реальность была песочницей для игр, и единственным неудобством оказывались остальные «крупные игроки». Например, абсалоны, божества, или прочие Новорожденные. Друг друга эти титаны мощи в основном недолюбливали, а в некоторых случаях даже ненавидели, но к прямым столкновениям не стремились. Там, где двое Новорожденных всерьез пытались убить друг друга, мироздание, как правило, начинало трещать по швам. – Так вот, Даксар, я появился в этой вонючей помойке, которую ты называешь своим домом, не для того, чтобы любоваться ее подгнившими красотами или твоей мерзкой желтой рожей. Я пришел с предложением. – Начало положено хорошее, – кивнул владыка ужаса, – продолжай. И Каос продолжил. Все заняло минут от силы пятнадцать, но к их концу развалившийся на троне Даксар Ануар перешел в позу предельной собранности и буравил гостя пылающими желтым светом глазами. – И где подвох? – спросил он. – Никакого подвоха. – Не понимаю. Ты не можешь такого предлагать. Не ты. – Но я предложил. – Но ведь ты… ты же… Это неправильно! – Откуда буйному гиперактивному психопату знать о том, что правильно, а что нет? – Я психопат, но не дурак. Я знаю тебя, Каос Магн, я знаю тебя не первое тысячелетие. Сколько раз я пытался убить тебя? А ты меня? Но теперь ты приходишь и… – Я пересмотрел свои жизненные ориентиры. Ты согласен или мне подыскать кого посмелее? – Не бери меня «на слабо». – Я могу обратиться к Мэддоку. Его боевые машины ничем не хуже твоей унылой Лиги. – Не смеши меня! – Вероятнее всего, я к нему все-таки обращусь. Еще есть империя реверантов. Миллиарды хорошо вооруженных солдат, которые пойдут на смерть ради такого куша. – Эти тараканы? Ты шутишь? – Если повезет, отыщу старика Эльлазара. Представляешь, как он облизнется? – Его время давно прошло, он только и может, что улепетывать в новое тело, как только начинает пахнуть жареным. – И все же надо бы его найти. А еще Корпорация… – Жадные дельцы – не воины! – Кетер… – Скорее уж атланы пойдут против тебя, чем поддержат. – Да, но я могу заказать отдельную армию у Крайта, не объясняя назначения. – Пустая трата времени. – Корхото?н Всерушитель… – Ха! Он даже слушать не станет, просто будет нападать на тебя, пока не сбежишь. – Верно, так и будет. Но что мне остается, если ты отказываешься, Даксар? Для этого дела нужен как минимум еще один Новорожденный кроме меня. Желтый гигант скрипнул зубами. В его уродливой лысой башке не укладывалась сама концепция предложенной кампании… Любое безумие могло укорениться в этом древнем мозгу и пустить бесчисленные побеги-метастазы, но перед сей новой возможностью воображение Даксара Ануара буксовало. Он просто не понимал: как Магн мог предложить подобное?! – Примкни ко мне – и снимешь все сливки. Откажись – и локти будешь кусать. – Не буду, они безвкусные. Каос Магн закинул гроб за спину, показывая, что намерен уходить. – «Да» или «нет»? – Да… Нет! Не знаю! Трон развернулся, и, отрастив несколько дополнительных рук, владыка ужаса опустил пальцы на клавиши. Рев миллиардов душ содрогнул мир. Плюнув на пол с досады, Каос зашагал прочь, но на середине ноты какофония оборвалась. – Да. Мироходец улыбнулся – все прошло как по маслу. – Подробности плана передам позже. Ну, до свидания. – Каос! Каос Магн понял, что вот-вот произойдет, и поглубже затянулся, надеясь, что все же ошибся. – Ты же не думаешь просто так взять и уйти? Хитиновая рука мироходца с хрустом сжала кулак. – Мы ведь договорились. – Сейчас договорились. Но до того ты отравил мне все веселье в Кагирабитусе. Я не могу этого так оставить. – Но ведь мы… я дал тебе самый желанный шанс… – А я намерен тебя убить. – Улыбка Даксара Ануара, покинувшего трон, ширилась, а желтый свет в глазах усиливался. – Я не особо озабочен логическими условностями, насколько ты знаешь. – Сколько у меня времени? Могучие плечи гиганта приподнялись и опустились. Каос выметнулся из тронной залы и, перемещаясь дзифтами, понесся прочь. В спину ему ударил рев. Нет, Рев! Если бы целая планета вдруг получила голосовые связки, то ее крик звучал бы как-то так. Этот ужасный звук заставил реальность мелко дрожать, пронзая материю и все энергетические потоки бытия. – РАБЫ!!! ДОГОНИТЕ ЕГО!!! РАЗОРВИТЕ ЕГО!!! ПРИНЕСИТЕ МНЕ ЕГО ГОЛОВУ!!! Каос вырвался из чертогов Ануара через несколько часов, весь покрытый кровью, слизью, ихором и прочими выделениями. Пробиваясь к выходу, он убил десятки тысяч миньонов, погрузил свою хитиновую руку с отросшими когтями-косами в потроха бесчисленного множества уродов, чудовищ, демонов и прочего мусора, собранного владыкой ужаса в тысячах миров. Каос единолично перебил всю Лигу Террора… пять или семь раз. Беда крылась в том, что, пока Даксар Ануар был рядом, его выродки раз за разом возрождались и бросались в бой. Но Каос все же вырвался, пробив своим телом четыре последних яруса и размазав сотни уродцев по поверхности ядра напоследок. Остальной путь до межмировых врат он проделал в состоянии полнейшего бешенства, обращая попавшихся под горячую руку мертвецов в пыль. Тот факт, что вскоре эти несчастные вновь приобретут свою жалкую форму, злил его еще больше.