– Мы не можем позволить никому об этом узнать. – Ее светлость начала ходить по комнате. – Должно быть какое-то разумное объяснение. – Очень сомневаюсь, – возразил доктор Харрис. – Кто-то в этом доме умышленно решил оборвать жизнь леди Инес. – Так говорите вы, но я все еще не хочу тревожить остальных моих гостей. – Она посмотрела на доктора. – Кто еще знает? – Кроме меня? Джошуа, мисс Мортон и теперь вы, – ответил доктор Харрис. – Но, разумеется, нам нужно как можно скорее оповестить власти. – В графстве должность мирового судьи[4] занимаю я, – сообщил лорд Гринвуд. – Едва ли вы можете вести расследование, сэр, – нахмурился доктор Харрис. – Так как я определенно не убивал собственную родственницу, для меня не представляет сложности оставаться беспристрастным при расследовании. – Обычно благодушное выражение исчезло с лица лорда Гринвуда. – И я не слишком доброжелательно отношусь к попыткам таких людей, как вы, поставить под сомнение мою репутацию. Доктор Харрис выпрямился, напрягшись. – Могу вас заверить, что моя семья также всегда защищает свою репутацию, милорд. Кэролайн уже приготовилась вмешаться, видя, что двое мужчин свирепо глядят друг на друга, точно бойцовые петухи. Лорд Гринвуд посмотрел в окно на свинцовые тучи, скрывавшие одновременно и солнечный свет, и горизонт. – В любом случае сомневаюсь, что удастся известить судью соседнего магистрата незамедлительно, разве что через несколько дней. Расследование этой злополучной смерти придется отложить. – Я не могу с этим согласиться, сэр, – возразил доктор Харрис. – Полагаю, я четко изложил свое мнение, доктор Харрис, и, так как я владелец этого дома и местный мировой судья, мое слово – закон в этих краях. – Взглянув на супругу, чье крайнее волнение выражалось в ярком румянце, он продолжил: – Эта информация останется между нами. Если кто-то спросит об Инес, а это маловероятно, потому что ее существование едва ли кто замечал и при жизни, мы скажем, что ей нездоровится и она вынуждена оставаться у себя в комнатах. – Что является ложью, – заметил доктор Харрис. Кэролайн стало любопытно, известно ли доброму доктору что-либо о том, как находить компромисс с людьми, превосходящими его по возрасту и положению. Если он планирует построить карьеру, врачуя аристократов, ему скоро придется узнать, что его прямолинейные высказывания никому не по вкусу. – Так ничто не испортит праздника нашим гостям и младшей дочери, – твердо подвела итог леди Элинор. – Инес сама бы не хотела, чтобы из-за ее кончины пострадала Мэйбл. Она обожала всех наших детей. По собственному опыту Кэролайн знала, что это вовсе не так, но люди склонны идеализировать покойных. Она нередко слышала, что ее собственного отца описывали как достойного трудолюбивого джентльмена, настоящего христианина, что было максимально далеко от истины. Доктор Харрис поклонился. – Как вы сказали, решение за вами, но, когда прибудут коронер или новый мировой судья, я буду настаивать на разговоре с ними. – Если вы желаете и дальше жить и работать в этом графстве, я бы этого не советовал, доктор Харрис, – ответил лорд Гринвуд. – Вы также могли бы пересмотреть свое воинственное поведение. Всего доброго, сэр, – слегка склонил голову он. – Лорд Гринвуд, – поклонился в ответ доктор Харрис и, развернувшись на пятках, удалился из комнаты, хлопнув дверью. – Однако, – заметила леди Элинор, – какой неприятный человек. – Он всего лишь хотел сообщить об убийстве, которое произошло в вашей малой гостиной, мэм. – Кэролайн бесстрашно встретила сердитый взгляд тетушки. – Можно было ожидать, что вы будете благодарны за эту информацию. – Едва ли, – возразила леди Элинор. – Что за назойливый юнец, везде сует свой нос. Если бы приехал доктор Макгрегор, ничего бы не случилось. – Но ведь тетя Инес все равно была бы мертва, – напомнила ей Кэролайн. – Бога ради, Кэролайн! – напустилась на нее леди Элинор. – Ты не лучше доктора Харриса. Уходи и найди, чем себя занять. Я устала от вас обоих. – С удовольствием, мадам. – Сделав книксен, Кэролайн развернулась. – И держи новости при себе, слышишь? – крикнула ей вслед леди Элинор. – Слишком поздно, – прошептала себе под нос Кэролайн, закрыв за собой дверь и направляясь к лестнице. Она предупредит миссис Фроджертон, но что, если правда всплывет? Она определенно не станет ничего опровергать. И тетя Инес, и доктор Харрис заслуживают большего. Войдя, она обнаружила обеих дам Фроджертон на том же месте, где они и сидели, взволнованно ожидая ее возвращения. – Мэм? – Найдя узорчатую шаль, Кэролайн накинула ее на плечи миссис Фроджертон. – Помните, о чем мы говорили ранее? – Вы об убийце, который свободно расхаживает по дому? – Судя по всему, я заблуждалась. – Кэролайн открыто встретила взгляд своей нанимательницы. – Леди Элинор заверила меня, что леди Инес скончалась от естественных причин и нет никаких поводов для беспокойства. – Видите, мама? – вскинула голову Дороти. – Я говорила вам не волноваться из-за подобных вымыслов. – И, бросив взгляд на Кэролайн, она продолжила: – Некоторые любят создавать проблемы, просто чтобы привлечь к себе внимание и показаться важнее. – Мои глубочайшие извинения. – Кэролайн сделала книксен. – Вы правы. Мне не стоило вовсе упоминать об этом деле. Ни в коем случае не хотела расстроить вашу матушку. Дороти вышла, и Кэролайн уже собиралась последовать ее примеру, как ее окликнула миссис Фроджертон: – Дотти можно убедить, что все в порядке, а меня – нет. – Мне не стоило ничего говорить вам, мэм, – ответила Кэролайн. – С моей стороны это было крайне неосмотрительно. – Нет, дорогуша, меня не проведешь, – со смешком заметила миссис Фроджертон. – Я-то знаю, почему ваша тетушка пытается сделать вид, что ничего не произошло. Ей не хочется, чтобы день рождения ее дочери омрачал скандал. И я это понимаю и обещаю, что буду держать рот на замке, но и наблюдать за прислугой и гостями планирую весьма внимательно. – Не могу вообразить ни единой причины, зачем кому-либо убивать мою двоюродную тетю, – иначе я была бы склонна согласиться с вами, мадам. По всем свидетельствам, она жила в этом доме последние шестьдесят лет и практически никуда не выходила. – После кратких раздумий Кэролайн прибавила: – По правде сказать, последние несколько лет я едва ее замечала. – Какой печальный итог для пожилой дамы. Стать невидимкой при жизни, – мягко заметила миссис Фроджертон. – Ну а теперь, моя дорогая, пойдем вниз и проследим, чтобы Дотти не попыталась впечатлить своих новых друзей свежими сплетнями. Некоторое время спустя, пока гости собирались, беседовали и угощались легким полдником в столовой, Кэролайн воспользовалась возможностью и поднялась в детскую. Ее обескураживало, что в конечном итоге тетушка оказалась права и никто не заметил или как минимум не прокомментировал отсутствие тети Инес. Если бы Кэролайн согласилась остаться в Гринвуд-холле, не ждала ли ее подобная судьба? Умереть в одиночестве, незаметно, в окружении, казалось бы, любящих родственников, которые считали бы ее лишь обузой? Неудивительно, что она предпочла избрать другой путь. – О! Прошу прощения. Кэролайн вздрогнула: она чуть не врезалась в Хелен, сестру Фрэнсиса, которая неожиданно показалась из-за поворота. Хелен отпрянула, будто Кэролайн была больна и заразна, и отряхнула юбку. – Было бы гораздо лучше, если бы ты держалась подальше, Кэролайн. Из-за тебя Фрэнсис чувствует себя крайне неловко, – упрекнула ее Хелен. – Это ему неловко из-за меня? – подняла брови Кэролайн. – Он сам принял решение сопровождать вас в дом моей тети. Где здесь моя вина? – Мы были приглашены! А тебя не должно было быть… вообще. – Ради удобства твоего брата и общества, которые не знают, что делать с женщиной, чей отец предал своих дочерей и промотал приданое? – Кэролайн вздернула подбородок. – Я что должна сделать – стереть себя из действительности? – Да! – И почему же? Потому что вам неловко? Ты когда-то называла себя моей подругой, говорила, что тебе небезразлична моя судьба, и вдруг я вызываю отвращение только потому, что более не представляю ценности для вашей семьи? – Кэролайн уже не волновало, кто мог их услышать. – Теперь я для вас ничто? – Ты причинила боль моему брату! – Я освободила его! Если тебе невыносимо даже признать наше знакомство, Хелен, то как же, во имя всего святого, ты бы обращалась со мной, если бы я вышла замуж за твоего брата и несчастье приключилось уже после свадьбы? Спрятала бы меня в отдаленном коттедже в какой-нибудь далекой деревушке? Забрала бы моих детей и растила вместе со своими? – Это несправедливо! Кэролайн отступила. Несмотря на все старания, голос у нее дрожал. – Поговорив с вашим отцом, я поступила так, как, я считала, от меня требовалось. Если ты или твой брат не согласны с моим решением, предлагаю вам обратиться к нему. – Кэролайн… – Довольно. – Кэролайн почти повернулась, собираясь уйти. – Ты четко обозначила свою позицию, Хелен, как и я. Я желаю тебе только добра, ты же хочешь, чтобы я исчезла из вашей жизни. По возвращении в Лондон я сделаю все возможное, чтобы это пожелание выполнить. Хорошего дня. Взбежав по ступеням, она чуть не столкнулась со спускавшимся навстречу Фрэнсисом. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Кэролайн смерила его сердитым взглядом: – Прошу, не говорите ни слова. С меня довольно вашей семьи на сегодня. Протиснувшись мимо него, она поспешила дальше, слезы сдавливали горло. Войдя в большую комнату детской, Кэролайн с удивлением обнаружила, что в ней никого нет, а взглянув на часы, вспомнила, что, несмотря на погоду за окном, в одиннадцать все дети должны отправляться на прогулку. Так как лил проливной дождь, Кэролайн оставалось предположить, что они развлекались, бегая по длинной портретной галерее. Ожидая их возвращения, она рассеянно раскладывала по местам вещи: упавшую книгу, забытую игрушку, не до конца заштопанный носок, торчащий из-под подушки. При виде последнего предмета она почти улыбнулась. Кэролайн ненавидела штопать и старалась избегать этого занятия всеми силами. Ей явственно помнилось, как двоюродная тетя Инес сидела у этого самого камина, обучая их, и помнились ее язвительные комментарии и сильные шлепки, когда им не удавалось соответствовать ее жестким требованиям. Кэролайн нашла одну из куколок с фарфоровой головкой, подобрала, разглаживая спутанные кудри парика, и подошла к застекленному шкафу, где хранились самые дорогие игрушки. Очень ценные и хрупкие, куколки извлекались из витрины только по воскресеньям после службы в церкви, и маленькие воспитанники могли играть с ними исключительно под строгим надзором. Обнаружив ключ на его обычном месте за часами на самой высокой каминной полке, она открыла внушительные дверцы. Куколки сидели ровно в ряд и смотрели на нее блестящими глазами: им отвели верхнюю полку над паровозами, заводными игрушками и музыкальными шкатулками, которые заводили только на Рождество. Поместив куклу на место, она уже собиралась запереть шкаф, когда заметила, что огромный кукольный домик, занимавший бо́льшую часть шкафа, слегка приоткрыт. Кэролайн потянулась закрыть переднюю часть на крючок, как обычно, когда поняла, что этому что-то мешает. Открыв дверцу шире, она увидела шерстяную нить, тянувшуюся выше, к небольшой фигурке в одной из комнат. Разум отказывался понимать то, что видели глаза. Зажмурившись, она снова посмотрела на фигурку, но ничего не изменилось. Одна из куколок сидела у камина. Вокруг ее шеи была обмотана пряжа, а в горле торчала крошечная вязальная спица. Глава седьмая