3 Эркюль Пуаро шагал в сторону почты. Убийца хотел, чтобы деньги нашли, а орудие убийства – нет. Потому что деньги укажут на Джеймса Бентли, а орудие убийства указало бы… на кого? Он покачал головой. Он успел нанести еще два визита. Хозяева оказались менее жизнерадостными, чем миссис Киддл, менее театральными, чем миссис Эллиот. Сказали они, по сути, следующее: миссис Макгинти была человеком очень достойным, жила в своей скорлупе, имела племянницу в Каллавоне, кроме названной племянницы, никто к ней не приезжал, никто, сколько им известно, не относился к ней плохо, не держал на нее зла, и правда ли, что в защиту Джеймса Бентли написана петиция и их попросят ее подписать? «Чего я добился? – спрашивал себя Пуаро. – Ничего ровным счетом. Полный мрак, никакого просвета. Теперь ясно, в каком отчаянии пребывал старший инспектор Спенс. Но одно дело – он, а другое – я. Старший инспектор Спенс – очень хороший и добросовестный работник полиции. А я? Я – Эркюль Пуаро! Уж мне должно что-то открыться!» Лакированной туфлей он ступил в лужу и поморщился. Да, он великий и несравненный Эркюль Пуаро, но при этом он далеко не молод и ему жмут туфли. Он вошел в здание почты. По правую руку находилась почтовая служба его величества. По левую – в богатом ассортименте были представлены всякие товары: сладости, бакалея, игрушки, скобяные изделия, канцтовары, поздравительные открытки, шерсть для вязания и детское белье. Пуаро принялся неспешно разглядывать марки, собираясь купить несколько штук. Энергичная женщина средних лет с живыми и проницательными глазами поспешила обслужить его. Это явно мозговой центр деревни Бродхинни – так с одного взгляда определил Эркюль Пуаро. И фамилия у нее была не сказать чтобы не к месту – миссис Толк. – Еще двенадцать пенсов, – прибавила миссис Толк, ловко извлекая марки из большой амбарной книги. – Всего четыре шиллинга и десять пенсов. Еще что-нибудь, сэр? Она вперилась в него ясным, полным готовности помочь взглядом. В проеме задней двери показалась голова девушки, которая жадно вслушивалась в их разговор. Она была не причесана и насморочно шмыгала носом. – Я в ваших краях человек новый, – торжественно провозгласил Пуаро. – Да, сэр, я вижу, – подтвердила миссис Толк. – Вы ведь из Лондона? – Я полагаю, цель моего приезда вам известна не хуже меня самого, – сказал Пуаро, чуть улыбаясь. – Вовсе нет, сэр, я и понятия об этом не имею, – ответила миссис Толк совершенно равнодушно. – Миссис Макгинти, – подсказал Пуаро. Миссис Толк покачала головой: – Прискорбная история. Мы все были потрясены. – Полагаю, вы неплохо ее знали? – Знала, конечно. Как, впрочем, и всех в Бродхинни. Бывало, зайдет ко мне за чем-нибудь и обязательно задержится – немножко поболтать. Да, кошмарная трагедия. И, как я слышала от людей, вопрос об убийце еще не закрыт? – Кое-кто сомневается в виновности Джеймса Бентли. – Что ж, – сказала миссис Толк, – с полицией такое бывает – схватят не того и упекут за решетку. Но, боюсь, в этом случае они не ошиблись. Вообще-то на него и не подумаешь. Застенчивый такой, неловкий, и в голову не придет, что опасный. А там кто их разберет, верно ведь? Пуаро, собравшись с духом, попросил писчей бумаги. – Разумеется, сэр. Подойдите, пожалуйста, на ту сторону. Миссис Толк живо переместилась за левый прилавок. – Вся штука в том, что, кроме мистера Бентли, ее вроде и убивать некому, – заметила она, протягивая руку к верхней полке за бумагой и конвертами. – Случается, забредают к нам всякие бродяги, кто-то из них мог наткнуться на незапертое окно и залезть в дом. Но тогда он бы унес с собой деньги, правильно? Уж если ради них убил человека? Бояться нечего – обычные фунтовые банкноты, не какие-нибудь меченые или со специальными знаками. Вот, сэр, прекрасная голубая бумага и конверты в тон. Пуаро заплатил за покупку. – Миссис Макгинти никогда не говорила, что нервничает из-за кого-то, чего-то опасается? – спросил он. – Мне не говорила. Вообще она была не из нервных. Случалось, оставалась допоздна у мистера Карпентера – это в Холмли, на пригорке. Они часто устраивают приемы, кто-то у них останавливается, и миссис Макгинти иногда ходила к ним по вечерам – помочь с посудой, – а спускаться приходилось в темноте, лично мне такие прогулки не по душе. Уж очень темно. Одной спускаться с горы – страшно. – А ее племянницу – миссис Берч – вы знаете? – Так, «здравствуйте – до свидания». Она с мужем иногда к нам заезжает. – После смерти миссис Макгинти они унаследовали небольшую сумму. Проницательные темные глаза строго посмотрели на него. – Но это вполне естественно, сэр. С собой в могилу всего не заберешь, оно и правильно, что нажитое тобой достается твоей плоти и крови. – О да, о да, я с вами полностью согласен. А миссис Макгинти любила племянницу? – Я бы сказала, даже очень. На свой манер, без особых эмоций. – А мужа племянницы? На ее лице появилась некая неопределенность. – Насколько мне известно, тоже. – Когда вы видели миссис Макгинти в последний раз? Миссис Толк задумалась, уходя мыслями в прошлое. – Сейчас соображу, когда это было, Эдна? – Эдна в дверном проеме беспомощно шмыгнула носом. – В тот день, когда она умерла? Нет, за день до этого или за два? Да, это был понедельник. Точно. Убили ее в среду. Значит, в понедельник. Она пришла сюда, чтобы купить бутылочку чернил. – Ей понадобилась бутылочка чернил? – Наверное, решила написать письмо, – бойко предположила миссис Толк. – Вполне вероятно. И она была такая, как всегда? Ничего необычного вы не заметили? – Н-нет, вроде не заметила. Шмыгающая Эдна прошаркала в комнату и неожиданно включилась в разговор. – А я заметила, – сообщила она. – Она была чем-то довольная… не то что довольная… а как бы возбужденная. – Пожалуй, ты права, – согласилась миссис Толк. – Тогда я на это внимания не обратила. А сейчас, когда ты сказала… Будто кто в нее заряд бодрости влил. – Не помните, о чем она в тот день говорила? – Обычно у меня такие разговоры в голове не держатся. Но тут все-таки человека убили, явилась полиция и все такое, поневоле запомнишь. Джеймса Бентли она не вспоминала – это помню точно. Поначалу речь шла о Карпентерах, потом о миссис Апуорд – у этих людей она работала. – Да, я как раз хотел спросить – в какие дома она ходила работать? Миссис Толк не замешкалась с ответом: – По понедельникам и четвергам она убирала у миссис Саммерхейз в Лонг-Медоуз. Вы ведь как раз там остановились? – Да. – Пуаро вздохнул. – Больше как будто негде? – Прямо в Бродхинни негде. Вам, наверное, в Лонг-Медоуз не очень удобно? Миссис Саммерхейз женщина очень милая, но в домашнем хозяйстве мало чего смыслит. Как почти все дамы, которые подолгу живут за границей. В доме жуткий беспорядок, знай разгребай, со слов миссис Макгинти. Так вот, в понедельник после обеда и в четверт с утра – у миссис Саммерхейз, по вторникам с утра – у доктора Рендела, а после обеда – у миссис Апуорд в Лэбернемс. Среда – у миссис Уэтерби в Хантерс-Клоуз, пятница – у миссис Селкирк, теперь она миссис Карпентер. Миссис Апуорд – дама преклонных лет, живет с сыном. Они держат служанку, но та сама не первой молодости, и миссис Макгинти ходила туда раз в неделю подсобить, навести порядок. У мистера и миссис Уэтерби никто из обслуги подолгу не задерживается – уж очень больна хозяйка. Мистер и миссис Карпентер живут в достатке, у них всегда полный дом гостей. Все жители Бродхинни – очень милые люди. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.