– Откуда взяться врагам, если тебя вообще едва замечают? – А ваша мама? Может быть, враги были у нее? – Не было. Все ее любили и уважали. – Тут в его голосе даже послышалось легкое негодование. – Как насчет ваших друзей? И Джеймс Бентли ответил, вернее, буркнул: – Друзей у меня нет. Но тут он был не совсем прав. Мод Уильямс была ему другом. Чудесно все-таки заведено в природе, подумал Эркюль Пуаро, любой мужчина, с виду совсем непривлекательный, обязательно становится избранником какой-то женщины. Ибо проницательный Эркюль Пуаро заподозрил, что при всей ее сексуальной внешности у мисс Уильямс было сильно развито материнское начало. Она обладала качествами, которых Джеймс Бентли был напрочь лишен, – энергичная, волевая, не желающая пасовать перед обстоятельствами, полная решимости добиться своего. Он вздохнул. Он в тот день наврал с три короба. Просто какой-то кошмар. Что поделаешь – это было необходимо. «Ибо где-то в стоге сена, – сказал Пуаро себе, погружаясь в водоворот смешанных метафор, – наверняка есть иголка, среди спящих псов наверняка есть один, которому я должен наступить на лапу, и если вытащить шило из мешка и выстрелить им в белый свет, оно обязательно воткнется в паршивую овцу!» Глава 7 1 Коттедж, где жила миссис Макгинти, находился в нескольких шагах от автобусной остановки. На крылечке играли двое детей. Один грыз червивое с виду яблоко, другой кричал и колотил в дверь оловянным подносом. Оба были предельно счастливы. Пуаро внес в шум и свою лепту, решительно постучав в дверь. Из-за угла дома выглянула женщина. На ней был цветастый халат, волосы нечесаны. – Прекрати, Эрни, – сказала она. – Не хочу, – ответил Эрни и продолжал стучать дальше. Пуаро сошел со ступенек и направился к углу дома. – Никакой управы нет на этих детей, верно? – сказала женщина. Пуаро считал, что управу найти можно, но высказывать свое мнение остерегся. Они прошли к задней двери. – Переднюю дверь я держу запертой, сэр. Проходите, пожалуйста. Через очень грязную судомойню Пуаро проследовал в еще более грязную кухню. – Ее убили не здесь, – сообщила женщина. – В гостиной. Пуаро от неожиданности моргнул. – Вы ведь насчет этого, верно? Вы иностранец, что остановился у Саммерхейзов? – Так вам обо мне все известно? – спросил Пуаро с сияющей улыбкой. – Да, вы правы, миссис… – Киддл. Муж у меня штукатур. Четыре месяца назад мы сюда въехали. Раньше-то жили с матерью Берта… Некоторые так говорили: «Неужто ты поселишься в доме, где человека убили?» А я им на это: «Какой-никакой, а дом, все лучше, чем ютиться в задней комнатенке и спать на двух креслах». Жилья не хватает, прямо беда, верно? А живем мы тут безо всяких хлопот. Есть такое поверье: если в доме кого убили, привидения так и шастают по дому. А у нас все тихо! Показать, где это случилось? Пуаро согласно кивнул, чувствуя себя как турист на экскурсии. Миссис Киддл ввела его в небольшую комнату, заставленную тяжелой дубовой мебелью. Вид у комнаты, в отличие от остальной части дома, был нежилой. – Тут она лежала, на полу, с разбитым затылком. Миссис Эллиот сама едва не окочурилась. Это ведь она нашла ее – она и Ларкин, из кооператива, хлеб привозит. А деньги забрали сверху. Идемте, покажу. Вслед за миссис Киддл Пуаро поднялся по лестнице и вошел в спальню, где находились громоздкий комод, никелированная кровать, несколько стульев и великое множество детской одежды, влажной и сухой. – Она держала их здесь, – с гордостью сообщила миссис Киддл. Пуаро огляделся. Трудно представить, что здесь, где бездумно била ключом жизнь, когда-то коротала дни аккуратная старушка, содержавшая свое жилище в чистоте и порядке. Здесь жила и почивала миссис Макгинти. – Это не ее мебель, надо полагать? – Нет, что вы. Весь ее скарб увезла ее племянница из Каллавона. От миссис Макгинти здесь не осталось и следа. На ее территории победно обосновалось семейство Киддл. Жизнь вытеснила смерть. Снизу донесся пронзительный детский вопль. – Малышка проснулась, – пояснила миссис Киддл, хотя это и так было ясно. Она кинулась вниз по лестнице, и Пуаро последовал за ней. Здесь ему делать было нечего. Он решил зайти к соседям. 2 – Да, сэр, ее нашла я. Миссис Эллиот словно вещала с подмостков. Дом ее поражал чистотой, строгостью и порядком. Мысль о подмостках навевала лишь сама миссис Эллиот, сухопарая темноволосая особа, ибо рассказывала она о событии, прославившем ее на всю округу. – Ларкин, булочник, пришел и постучал в мою дверь. «Миссис Макгинти, – говорит он, – не подает никаких признаков жизни. Уж не заболела ли?» Я и сама подумала – а что, вполне возможно. Возраст есть возраст, молодой ее не назовешь. У нее бывает сильное сердцебиение, сама мне говорила. Вдруг, думаю, удар человека хватил? Ну, я сразу к ней – их там двое мужчин, ясно, что в спальню к женщине им заходить неудобно. Пуаро понимающе хмыкнул – приличия есть приличия. – Ну, я сразу поспешила наверх. Тут же, на площадке, и он стоит – бледный, что твоя смерть. В тот момент я и думать ничего не думала – я же не знала, что там приключилось. Громко стучу в дверь, ответа нет, тогда я поворачиваю ручку и вхожу. Все в комнате вверх дном – и половица торчит. «Э-э, – говорю я, – тут не иначе как ограбление. Только где же сама старушка?» И мы решили – заглянем в гостиную. Там ее и нашли… Лежит, несчастная, на полу с пробитой головой. Убийство! Я с первого взгляда поняла – убийство! Что же еще? Ограбление и убийство! Здесь, у нас, в Бродхинни! Ну, я как заголосила! Задала им всем работы. Бухнулась в обморок. Они бегом в «Три утки», притащили мне бренди. Меня потом еще полдня трясло. «Не надо так переживать, матушка, – сказал мне сержант, когда приехал. – Не надо так переживать. Идите домой, приготовьте себе хорошую чашку чая и успокойтесь». Я так и сделала. А Эллиот, едва порог переступил, сразу спрашивает: «Что такое, что случилось?» – и смотрит на меня. А я все дрожь унять не могу. С детства была чувствительной. Пуаро искусно прервал этот волнующий поток красноречия: – Да-да, это сразу заметно. А когда вы в последний раз видели несчастную миссис Макгинти? – Кажется, за день до этого, она вышла в огород с заднего крылечка нарвать мяты. А я как раз цыплят кормила. – Она вам что-нибудь сказала? – Так, добрый день да как несутся наседки. – И больше не видели? А в тот день, когда она умерла? – Нет. Зато я видела его. – Миссис Эллиот понизила голос. – Часов в одиннадцать утра. Шел по дороге. Как всегда, шаркал ногами, будто старик какой. Пуаро подождал, но, видимо, добавить ей было нечего. Тогда он спросил: – Вы удивились, когда его арестовала полиция? – И да и нет. Я всегда подозревала, что у него с мозгами непорядок. А от таких только и жди, что выкинут какой-нибудь номер. У моего дяди был слабоумный сын, тот такие фортели выкидывал – чем старше, тем больше. Свою силу не мог соразмерить. У этого Бентли с мозгами точно был непорядок, и я бы не удивилась, реши суд не повесить его, а отправить в лечебницу для психов. Ведь вы посмотрите, куда он спрятал деньги. Разве нормальный человек их так бы спрятал? Только если бы хотел, чтобы их нашли. Безмозглый простофиля, больше и сказать про него нечего. – Только если бы хотел, чтобы их нашли, – пробормотал Пуаро. – У вас случайно никакой тесак не пропал… или топор? – Нет, сэр, такого не было. Полиция меня про это спрашивала. И не меня одну, всех из наших коттеджей. Чем он ее убил – это по сей день загадка.