Часть 16 из 27 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Видишь, ты не единственный, кто на это способен, Банни! Признаю, поделом было бы мне, если бы ты навел на нас полицию.
– Ты закончил свое дело? – спросил я грубо.
– Еще бы!
– Тогда тебе лучше поспешить и вернуть все на места.
– Готово, Банни; моя красная ленточка повязана на подделке такого качества, что святой крест понадобился бы, чтобы доказать, что это липа; сейф заперт, и все бумаги на своих местах.
– Я и звука не слышал.
– Это потому, что звуков я не производил! – заявил Раффлс, ведя меня под руку вверх по лестнице. – Видишь, как ты меня раздразнил, Банни, старина!
Я больше ничего не говорил, пока мы не добрались до закрытой квартиры на последнем этаже; там я попросил Раффлса быть потише, еще больше понизив голос, чем раньше.
– Почему, Банни? Ты думаешь, там есть люди внутри?
– А что, их нет? – воскликнул я с облегчением.
– Ну ты льстишь мне, Банни! – рассмеялся Раффлс, пока мы прокладывали путь вперед. – На наш случай они держат тут Джона Бульдога, внушительного швейцара, с настоящим Крестом Виктории на мужественной груди. Когда б он был бы дома, стоило ему застать меня тут, и одному из нас пришлось бы умереть – и кто бы это ни оказался, было бы обидно. Ах вот ты где, кошечка, бедная киса!
Мы добрались уже до кухни, где кошка терлась о ноги Раффлса.
– Но ради всего на свете, скажи, как ты избавился от него посреди ночи?
– Мы сдружились с ним, когда я заходил сюда в пятницу; разве я не говорил тебе, что у меня встреча с надутым шефом этой печально известной фирмы, когда уходил от Лордов? Мы поговорили о том, чтобы упрочить его и без того непревзойденный список клиентов, но об этом я позже расскажу. Мы еще раз поговорили сегодня, и я к слову спросил нашего орденоносного кавалера, был ли он раньше в театре – он, знаете ли, заметил на мне синий кембриджский шарф, и посетовал, что никогда не мог посмотреть игру у Лордов. В общем, я вместо этого взял ему билеты на «Розмари», ну, конечно, пришлось поклясться, что они только что были мне подарены и я просто не могу пойти… Ты бы видел, как просиял наш герой! Так что он там, вместе с женой, ну или был, пока не опустили занавес.
– Боже мой, Раффлс, так пьеса кончилась?
– Примерно минут десять назад, но все это время они идут сюда, если только им не придет на ум взять кэб.
То есть Раффлс сидел на кухонном столе перед огоньком, болтая ногами, пока этот грозный ветеран вместе с женой каждую минуту приближался к Грейс-Инн!
– Что ж, дорогой Банни, пора бы взбодриться и выкарабкаться отсюда по возможности бесследно и беззвучно, до того, как я услышу, как ключ нашего героя поворачивается в замке. После тебя, Банни.
С дрожащими коленями я полез на крышу, Раффлс держал веревку, чтобы облегчить мне дело. И вновь я выпрямился под звездами и телефонными проводами и прислонился к ближайшей трубе, чтобы подождать Раффлса. Но еще до того, как я его заметил, даже до того, как я услышал его избыточно бесшумные движения, я обнаружил кое-что, от чего у меня побежали мурашки.
Это не был звук ключа в замке. Нет, гораздо хуже. Это были голоса на крыше и шаги тех, кто приближался к нам по соседней черепичной впадине.
Я присел возле мансардного окошка, и увидел поднимающегося Раффлса.
– Они забрались за нами сюда! – прошептал я, ему в ухо. – На соседней крыше! Я слышу их!
Раффлс приподнялся на руках над проемом окна, пристроил колени на крыше, и постепенно выполз на четвереньках на зажатый черепицей узкий свинцовый водоток под окном. На другой стороне, ярдах в двух, поднималось мощное произведение из кирпичной кладки, многоголовый монстр, увенчанный печной трубой на каждой голове и полным набором проводных бакенбард. За эту-то Горгону мира крыш Раффлс и запихнул меня без лишних слов, а сам нашел убежище рядом, пока приглушенные голоса становились все отчетливее. Это были как раз те голоса, что я слышал на площади раньше, но интонации успели поменяться. Теперь это, судя по тону и словам, был враг, «разделившийся сам в себе».
– Ну вот же, мы попали вообще не туда! – рыкнул один из голосов, принадлежавший тому, кто прибыл на площадь вторым.
– Точно, – проворчал другой, – причем это началось, когда ты решил за ними подняться. Нужно было сидеть на месте.
– Пока этот второй парень шлындает тут туда-сюда, не моргнув глазом?
Раффлс толкнул меня, и я понял, что я наделал. Но слабак из этой парочки все продолжал стенать насчет позиции на твердой земле, которую они опрометчиво покинули; он выступал за скорейшее возвращение, пока есть еще время; повороты и аргументы этого спора уже начали меня увлекать и озадачивать, когда тот, кто шел впереди, ругнулся, обозначив обнаружение открытого окна и веревки.
– Мы их прижали! – прошептал он, приободренный. – Теперь они, как крысы в ящике!
– Ты забыл, что нам нужно кое-что от него получить.
– Ну так надо ведь сначала его поймать, верно? А как ты поймешь, что тот, второй, не предупредил его? Если предупредил, а мы бы остались внизу, они б легко нас обошли.
– Для них дело будет только еще легче, если мы спустимся туда, внутрь, – отвечал второй с приметным волнением. – Они нас услышат и затаятся. Там темно! У нас не будет ни чертова шанса.
– Ладно! Давай, беги, спасай шкуру. Я лучше буду работать один, чем с проклятым трусом!
Положение было похоже на то, что мы неоднократно переживали с Раффлсом в прошлом. Бедный громила, игравший мою роль, так же сердечно обижался на сомнение в его отваге, как это делал я. Он всего лишь старался быть осмотрительным, и только мы с Раффлсом знали, насколько он прав. Я надеялся, что этот урок Раффлс усвоит. Этот разговор и действия гораздо больше напоминали одно из наших предприятий, чем методы полиции, насколько они были нам известны. Мы услышали шорох одежды главаря и треск его пуговиц, когда он начал перебираться через край оконной рамы. «Прямо как в старые времена», – услышали мы его бормотание; и после этого несколько секунд слабак шептал что-то себе под нос, очевидно, прикидывая, стоит ли ему последовать тем же путем.
Я чувствовал сострадание к этому громиле в каждую секунду его подневольного продвижения. Но мера сострадания еще была не исчерпана. Раффлс тихонько, как кошка, выбрался из-за нашего укрытия; обеими руками вцепившись в кирпичное сооружение, я следил за ним, высунув голову за угол. Бедолага, игравший мою роль, стоял на четвереньках у окна, заглядывая внутрь, почти целиком влезши в окно. Я видел, как Раффлс ухмыльнулся в свете звезд, поднял ногу, и бедолага исчез в проеме. Послышался глухой стук, затем двойной треск и взрыв ругательств, у меня не осталось сомнений, что второй громила приземлился прямо на первого. Из того, что я услышал, стало понятно, что оба пережили падение.
Но Раффлс не стал любоваться плодами своей работы; веревка едва колыхнулась у моих ног, когда он отвязывал ее от рамы.
– Вперед, быстро, как фонарщики, Банни!
Мы бросились изо всех ног через долины из свинца и холмы из черепицы…. Шум в кухне затих, когда мы перевалили через пару крыш, удаляясь от конторы Бэрроус и Бэрроус.
– Вот здесь я вылез, – указал я Раффлсу, когда мы пробегали мимо нужного окна. – Там лестница, которую я затащил на чердак!
– Нет времени на лестницы! – рявкнул Раффлс через плечо, не останавливаясь в своем движении ни на секунду. Я и сам не желал его задерживать – я услышал суматошный шум, где-то позади нас и чуть ниже; на площади просвистел полисмен и раздался топот шагов.
– Это за нами! – ахнул я. – Лестница! Лестница!
– Да черт с ней, с лестницей! – грубо ответил Раффлс. – Это вообще не за нами, это мой друг ветеран пришел домой и обнаружил тех придурков.
– Он решит, что они – воры?
– Да пусть решает, что хочет! Нам нужно еще перебраться через все крыши на нашей стороне квадрата, потом через все, что на примыкающей, и, если получится дойти до последней лестницы на углу, тогда мы только на секунду засветимся на площади, перед тем, как выйти к Верулам Билдингс.
– Там что, есть еще одни ворота? – спросил я, перескакивая по черепице вслед за ним.
– Да, но они закрываются и привратник уходит в двенадцать, а это уже очень скоро. Постойте, Банни! Кто-нибудь из полиции может следить за крышами из верхних окон через площадь; они нас заметят, если мы будем слишком беспечны!
Мы приблизились к одному из поперечных черепичных скатов. До того мы просто отважно перескакивали их на своих удобных и бесшумных резиновых подошвах, но теперь, чтобы не выдать себя в свете звезд какой-нибудь любопытной паре глаз, следящих в вышине, мы стали на четвереньки и переползли конек, а потом скатились до самого низа склона. Эти маневры значительно увеличили время, которое потребовалось нам, чтобы миновать вторую сторону квадрата. Тем временем полицейские свистки стихли, но толпа на площади только увеличилась.
Кажется, прошла вечность, но, наверное, в минутах не так уж много, пока мы не добрались до крайнего мансардного окошка, обозревая последнюю черепичную долину с северо-восточного угла площади. Что-то блеснуло в темноте, раздался звук треснувшего дерева, и вот уже Раффлс за руку втянул меня на точно такой же чердак, как тот, куда я затаскивал лестницу. Его электрический фонарь моментально обнаружил люк в полу. Раффлс открыл его и спустил вниз веревку, но тут же втащил ее обратно так быстро, что конец ее хлестнул меня по лицу, как кнут.
Дверь на верхней площадке открылась. Мы застыли над раскрытым люком, прислушиваясь, и знали, что на невидимом пороге под нами точно так же застыл, прислушиваясь, другой человек; наконец мы увидели, как он быстро спускается по лестнице, и мое сердце дрогнуло в груди, хоть он так и не глянул наверх. Я все еще ясно вижу его, как он бежит вниз, кажущийся таким маленьким с высоты, с турецкой феской и пухом седых волос вокруг нее, красной шеей, укутанной в ворот халата и голыми пятками, торчащими из домашних туфель на бегу; но лица его мы не увидели – он был просто стариком, который не стал смотреть вверх.
Раффлс отбросил веревку и протянул мне руку – с его помощью я как перышко слетел на площадку, и он последовал за мной без промедления. Старик вряд ли мог добежать до самого низа в тот момент, когда мы начали спуск. Но через лестничное окошко мы увидели, как он бежит наискосок через площадь, крича что-то в сторону собравшейся толпы и отчаянно жестикулируя.
– Он заметил нас, Банни! – воскликнул Раффлс, на секунду прислушавшись у выхода. – Следуй за мной как тень и повторяй в точности все, что я сделаю.
Он вынырнул наружу, и свернул налево со скоростью молнии, однако привлекая внимание поменьше, чем молния. Позади нас поднялась суматоха, и я обернулся, чтобы заметить, что толпа начала движение в нашем направлении, когда я поспешил за Раффлсом в арку и вверх по проезду к фасадам Верулам Билдингс.
Пробило полночь, когда мы начали нашу пробежку по проезду, и в его дальнем конце привратник уже готовился уходить, но он подождал нас, чтобы выпустить на Грейс-Инн Роуд, так что наши преследователи еще не успели появиться в проезде, когда мы выскочили. Их не было слышно ни когда ворота оказались заперты за нами, ни даже когда они открылись вновь, а мы оказались в относительной безопасности кэба.
– На Кингс Кросс! – рявкнул Раффлс во всеуслышание, но еще не подъехав к Клеркенвелл-Роуд объявил, что перепутал и собирался попасть к вокзалу Ватерлоо, так что кэб, развернувшись, помчал вдоль рельсов паровой конки. Я выдохся и не мог выговорить ни слова, а Раффлс не пускался в объяснения, пока не прикурил свой «Салливан». – Этот небольшой крюк может стоить нам опоздания на поезд, – заметил он, выдыхая первые клубы дыма. – Но он направит весь кагал на Кингс Кросс, в этом я не сомневаюсь; и если мы успеем на поезд, Банни, мы им воспользуемся, пока стая будет занята. Ура! Мост Блэкфрайер всего минутах в пяти!
– Так ты что, понесешь это письмо прямо к Леви?
– Да; именно это я и предполагал, назначая встречу в полночь под часами.
– А зачем тогда теннисные туфли? – спросил я, припоминая указания в его записке и объяснения, которые я им приписал.
– Я полагал, что эта ночь возможно закончится для нас у реки, – мрачновато ответил Раффлс. – И я все еще так думаю.
– Я-то решил, что тебе понадобится моя помощь в Грейс-Инн!
Раффлс рассмеялся.
– Чем меньше ты думаешь, дорогой мой старина Банни, тем, как обычно, лучше! Сегодня, например, ты сотворил настоящие чудеса ради меня, твоя беззаветная смелость может сравниться только с твоей изобретательностью; но, мой дорогой друг, все это была совершенно бесполезная трата сил.
– Ты считаешь бесполезным то, что я решил рассказать тебе о громилах, поджидавших внизу!?
– Потише, Банни. Я видел одного из них и позволил ему увидеть себя. Я знал, что он пошлет за приятелем.
– Тогда я не понимаю либо их тактику, либо твою.
– Моя состояла в том, чтобы покинуть место действия так, как мы с тобой это и сделали. На дальнем конце площади они ни за что бы меня не увидели, так что не могли бы и помыслить о том, чтобы гнаться за мой – если бы, конечно, не заметили тебя, спешащего предупредить меня. Место действия осталось бы точно таким же, как до моего прихода, а дуболомы так же тщетно искали бы меня, как они это делали неделю назад в Олбани.
– Возможно, они как раз этого и опасались, – заметил я, – и решили выкурить тебя, если ты долго не покажешься.
– Не «они», – ответил Раффлс – один из них был как раз против этого, в конце концов, не в этом состояла их работа.
– То есть они не собирались застать тебя на месте преступления?
– Нет, их работа была отнять у меня письмо, как только я поставил бы ногу на мостовую. Вот и все. И мне об этом известно. Такие инструкции они получили от старины Леви.
– От Леви!
– А тебе не приходило в голову, что за мной могут бегать именно его собачки?