— Уже закрыт. Кордыбака посмотрел на часы: — Тогда в кафешку. — Сгоняй. — Перекусите тоже? — Можно. От этого бросания постоянно голодный как собака, а мысли, будь оно неладным, только об одном. Валентин не стал спрашивать, о чем, и так понимал — о курении, это сильно раздражало шефа, а любая мелочь в дополнение только окончательно выводила его из равновесия. Ну вот и замечательно, теперь Валентин мог пойти в кафе, которое через дорогу, напротив управления, выпить чашку нормального кофе, съесть бутерброд и позвонить Юле. Той, которая маленькая и пышненькая, с короткой стрижкой и светлыми, с запахом какой-то свежести завитушками на голове. Она позвонила ему утром, пожаловалась, интернет пропал еще с вечера — пообещал, что приедет. Юля жила отдельно от родителей, на Кловском спуске, в однокомнатной квартире, которая досталась ей в наследство после смерти бабушки, и училась в университете на матфаке, на последнем курсе. Математические ее способности как-то не вполне вязались, в понимании Валентина, с ее внешним видом. В особенности бедра, округлость и совершенство обворожительных линий которых его просто и восхищали, и искушали, с такими формами не рождаются, нет, наделяются свыше. Он не смог бы на ней женится. Хотя жениться смог бы, но вот жить, видя изо дня в день мелькающее перед ним это математическое создание в упоительно елейном образе Венеры, — нет, это не жизнь, это любовь на истощение. Возможно, потому и виделись они не часто, но густо. И если Юла позвонила, а он так называл ее, когда они оставались наедине, то ехать не то что нужно было, а он только об этом целый день и думал. Валентин вошел в кафе и окинул взглядом помещение. Свободных столиков не было. В дальней стороне зала у барной стойки за четырехместным столом было одно место не занятым, там сидели две девушки и парень, но не исключалось, что четвертый приятель их компании с минуту на минуту мог подойти и занять его, еще одно место было свободным сразу у входа, но за двухместным столиком. Молодой человек, за чашкой напитка неудобно задрав голову вверх к телевизору на стене, смотрел музыкальный канал, но как-то рассеянно, невнимательно, явно мысли были заняты чем-то другим. — Не помешаю? — Валентин решил расположиться у входа, скорее всего, молодой человек никого не ждал, а коротал время в одиночестве, даже курточку не снял, несмотря на то что в помещении было тепло, даже душновато. — Нет… Нет, — молодой человек ответил так, словно ему пришлось отвлечься от серьезного занятия, но не раздраженно. Валентин расположился за столом, положив перед собой телефон, сделал заказ: чашку американо и два бутерброда, один с собой, один на месте. Пока все готовилось, наконец набрал Юлю, которая Юла. В девичьем голосочке чуть заметно звучали нотки легкого огорчения и досады, он даже представил себе, как она сидит на диване, скрестив ноги в позе лотоса, обиженно надув нижнюю губку, говоря в телефон и отрешенно глядя перед собой. — Извини, пожалуйста, ну часик еще, не больше, так получается, начальство держит. Ну? — оправдывался он. — Валя, я понимаю, но и не понимаю. А вдруг интернет заработает? — Нет. Только не это. Я тебя прошу, не заработает. Я очень хочу приехать и починить. — Правда хочешь? — Неужели ты не чувствуешь это в моем голосе? Девушка наверно задумалась, слышала ли она в его голосе еще что-то, кроме сказанного, и ответила не сразу: — Я думаю, часик еще интернет не заработает. — Спасибо. Целую тебя в щечку, розовую и сладкую. Может, заехать купить что вкусненького? — Особо ничего не надо. Смотри сам, если вложишься в оставшиеся шестьдесят минут. — Не говори так, мне становится страшно. Еще раз целую, до встречи. Принесли кофе и бутерброд, тот, который с собой, сказали минут через десять будет готов. Учуяв запах мяса, сдобы и какой-то зелени, Валентин, уже не думая, до какой степени он был голоден, вцепился в хот-дог своими молодыми и крепкими зубами, действительно как горячая собака. Горячая, это, скорее всего, так понимали голодную собаку фастфудовые американцы. Почти не пережевывая, он глотал еду, очевидно, организм таким образом стремился инстинктивно к быстрому насыщению, поглядывая на чашку кофе, хотелось запить, хотя напиток еще был чрезвычайно горячим. Молодой человек напротив скосил на него свой взгляд, но только на пару секунд, и опять уставился в экран телевизора. Валентин понимал, кого в этот момент он мог напоминать. Если посмотреть со стороны, а на нем был свитер с вытянутым и бесформенным горлом, темного цвета, крупной ручной вязки и как минимум на размер больше, чем надо, и заросшей физиономией, возможно, напоминал бомжа, у которого вдруг оказалась некоторая сумма денег, или как минимум нашкодившего главу семейства, временно лишенного в наказание домашнего крова. Нет, он просто выскочил из управления без курточки, ну сколько тут, двадцать — тридцать метров до кафе, а свитер еще был почти новый, он купил его в конце осени, три — четыре месяца назад, просто фасон у свитера был такой, свободный, а вот бриться, то, по-хорошему, чтобы прилично выглядеть, требовалось ему два раза в день. А в целом ему наплевать, что думал этот клипоман напротив, он просто хотел есть и кофе, ароматного и свежезаваренного. Вот и все, бутерброд был съеден, второй упакован для голодного Аранского. Оставалось еще немного допить кофе и обратно в управление. Зазвонил телефон. Зазвонил в полном понимании этого слова, как старый, советский домашний телефон. Для родных и самых близких знакомых у Валентина были установлены в телефоне определенные сигналы, кому трель соловьиная, кому марш победный, кому бой барабанный, а для Аранского сухой, конкретный и отчасти тревожный звонок — телефонно-аппаратный. — Ну ты поел? Непродолжительное отсутствие Валентина нервозность с шефа так и не сняло. — Бутерброд доедаю. — Меня начальство вызывает, минут на десять. Олег этот так и не появился, набери-ка его, узнай. А то, может, оперативную группу за ним посылать, так дорого потом ему это обойдется. Давай, разберись. — Есть. Понял. Сделаю. Аранский сбросил вызов. Валентин отхлебнул уже почти остывший остаток напитка и, пролистав список абонентов, нашел нужного. «Олег. Оружейник. Воздухофлотская». Нажал вызов, приложил телефон к уху, пошел зуммер. Молодой человек напротив вздрогнул, достал из кармана телефон, тоже приложил к уху и осторожно сказал: — Алло. Через секунду телефон Валентина эхом также повторил: «Алло». Валентин повел взглядом вокруг и, уставившись на клипомана, спросил: — Олег? Молодой человек напротив опустил телефон и тихо, обреченно подтвердил: — Да. — Так-так, — Кордыбака сбросил вызов и положил телефон перед собой. — Мы, значит, ждем его уже битый час, а может, и больше, а он сидит тут, прохлаждается, музычкой наслаждается. Ты знаешь, что мне начальник сейчас сказал? Группу захвата к тебе высылать будет. — Зачем захвата? — Сам не понимаешь? Игрушки, что ли? Почему здесь? — Испугался. Боязно заходить в контору вашу. Можно не выйти. Валентин промолчал на это, похлопал себя по карман брюк, ручки с собой не было: — А что, можно и здесь побеседовать. Не возражаешь? Олег пожал плечами, он не возражал. — Ручка есть? Свою в кабинете оставил, перекусить выскочил. Валентин положил перед собой салфетку и ручку оружейника. — Тогда не будем терять время, выкладывай все, что знаешь, только по порядку. Олег, посмотрел по сторонам, на экран телевизора, затем на Валентина: — А вы действительно тот, к кому я ехал? — А откуда у меня номер телефона твой. Я лейтенант Кордыбака, занимаюсь расследованием убийств на Святошинском рынке, мой начальник Аранский Сергей Викторович. Удостоверение? И удостоверение, и ручка в кабинете остались. Хочешь, пойдем в управление. — Да ладно, — махнул рукой оружейник. — Можно и здесь. — Тогда приступим. Где, когда и как познакомился с покупателем оружия, о ком говорю понимаешь? Олег слегка прокашлялся и начал: — Это было недели три — четыре назад. Примерно после обеда в магазин зашел приличного вида человек. Прошелся по торговому залу и остановился у пневматического оружия. Я скучал уже часа два, покупателей не было, в зале из продавцов я один находился, два других в подсобке чай пили. Как в таких случаях бывает — разговорились, человек неплохо в оружии разбирался, оказалось, коллекционером был, собирал интересные образцы пистолетов. Я не спрашивал, было у него на это разрешение или нет, не моего ума это дело. Человек интересуется, я отвечаю. Разумеется, ничего подходящего для него у нас не было, тогда он спросил, не могу ли кого посоветовать? Я подумал о Сергее. Сергей начинал продавцом работать в нашем магазине, в помощниках у меня был, потом зарплату больше пообещали в магазине на проспекте Маяковского, он и ушел. Я предложил обратиться к Сергею и даже на меня сослаться при необходимости. Кордыбака слушал, иногда на салфетке делал пометки. — Ну, и еще, — Олег замялся, почесал затылок. — Не знаю, зачем и почему, посоветовал я ему, проехаться на Святошинский рынок, найти павильон по ремонту пневматики и спросить тамошних мастеров. — Это которых потом там и положили? — Выходит, да. — Так это по твоей наводочке он туда поехал, на Святошинский рынок? — Он туда поехал, или кто другой, не знаю, но посоветовал я. — Так-так, — Валентин опять сделал пометки на салфетке. — Высокий, крепкого сложения, светловолосый, стрижка короткая, голубоглазый. Короткая, кожаная, черная куртка с капюшоном, синие джинсы, кроссовки. Олег с грустной гримасой кивнул головой: — Да, это он. — А что, в ремонтной мастерской на рынке торговали боевым оружием? — Только слухи. Валентин посмотрел на часы: — Минут пять у нас еще есть. — А потом что? — Как начальство прикажет. Излагай дальше. — Собственно, и все. Вчера позвонил Сергей, спросил, действительно ли я направил к нему коллекционера оружия? Сопоставив последние события на рынке, я понял, что не коллекционер это на самом деле, а преступник, бандит, и не посоветовал, а настоял, чтобы Сергей сообщил в органы. Ну, вам.