— Все. Начиная с того момента, как сюда вселился. Борис задумался, отмотать назад ленту памяти — это одно, но не мешало бы и отфильтровать нужное от ненужного, знал бы — заранее подготовился. Не все стоило рассказывать Студебеккеру, появился он внезапно, и теперь Борис не совсем готов был к изложению, оставалось ориентироваться на ходу. — Нашел квартиру эту, заселился, труда это не составляло, что у меня, пара брюк, куртка, несколько футболок. Осмотрелся, купил ноутбук, принтер, телефон, настроил почту. Студебеккер взял со стола телефон Бориса повертел в руках. — Самая рядовая трубка, позвонить, сообщение написать, правда, на две симки. Студебеккер согласно кивнул. — Так и жил, сообщений от вас никаких, а деньги заканчивались. Решил дельце какое провернуть. На Петровке меняла валютный приглянулся, присмотрелся я к нему, пару раз по сотке поменял, а потом на крупную сумму сделку заказал, но так, чтобы не на глазах у прохожих, он согласился. Оказалось, был у него еще магазинчик свой, там же, на Петровке, туда и привел меня. К сожалению, жена его там тоже находилась, пришлось и ее. — Обоих порешил? — А что делать было, Акерман Романыч, в лицо он меня знал, мой номер телефона тоже, а тут еще и жена его. — И сколько взял? — Около восьми штук, если все в баксах считать, — первый раз соврал Борис. Машину свою светить он не хотел, эту сумму отнял. — Оружие какое и откуда? — ПМ, был у меня еще с времен давних, сохранил, — опять соврал Борис. — Взглянуть можно? Борис принес пистолет, Студебеккер повертел оружие в руках, выдвинул обойму, вставил обратно: — И где же ты его затаскал так? — Что делать. Какой есть. — Патронов не густо. — Два осталось. — Где, Боря, еще ствол поработал? — Да нигде больше. Хотя в Харькове. «Зеркало». — Конечно, — Студебеккер улыбнулся. — Как там все прошло, расскажи. — Как и планировали, нашел на сайте знакомств подходящую кандидатуру, встречу назначил на харьковском вокзале в тот же день, как приехал, с полчаса он помаялся у входа и, не дождавшись суженой, домой поехал, я за ним. Главное было в квартиру попасть. Получилось, остальное, сами понимаете, труда не составляло. — Гильзу не оставил? — Все чисто, — в очередной раз соврал Борис. Студебеккер положил пистолет на стол, посмотрел вокруг, на окно, встал, принес из комнаты сигареты, закурил. Борис, звякнув тарелками, достал из шкафа блюдце вместо пепельницы, поставил на стол, приоткрыл окно. Что думал Студебеккер, неизвестно, только молчал и курил, аккуратно стряхивая пепел в блюдце. Наконец затушил окурок, размазывая жар по белому фаянсу, взял рюмку двумя пальцами повертел на свету: — Наливай еще по маленькой, выпьем, закусим, и чайник включай на десерт. Пока закипала вода, потом чай заваривался, вышли в комнату. Акерман Романыч попросил документы харьковской жертвы, устроился удобно на диване, разложил бумаги на столике. Каждый документ просмотрел внимательно: паспорт, код, свидетельство о рождении, диплом об образовании, школьный аттестат. Открыл опять паспорт, посмотрел на фотографию, на Бориса, опять на фотографию: — А другие снимки есть? — Да, в компьютере, по интернету он присылал. — Борис включил ноутбук, отыскал снимки повернул экран к Студебеккеру. — что-то не так? Студебеккер подошел к компьютеру, сел рядом, полистал фотки: — Поразительно, если бы не знал, не отличил. Вот только знаешь, что я думаю, сбрей-ка усы, сбрей. А вообще молодец, хорошая работа. Одобряю. — Затем встал, вышел в прихожую, вернулся с небольшим свертком. — Деньги, за последние две операции. Четыре штуки. Понимаю, должен больше, но не могу. Это максимальная сумма. Что касается последней работы. Что могли — вы сделали, как требовалось, в одном месте и тут же в другом. Ко второму офису добрались быстро, застали врасплох, предупредить их никто не успел к тому моменту. Ну а почему действовали так жестко? — Акерман Романыч, я не задаюсь таким вопросом. — Все равно объясню. Люди эти чужое место заняли, пока я на нарах парился, неплохо развернулись, раскрутились, и бабло пошло им немалое. Пришло время подвинуться — отказались, припугнуть нас попытались, а в игрушки играть и канат перетягивать ни времени у нас нет, ни желания. На Березняках мы заявили вполне доходчиво, они нам ответку, ты не знаешь об этом, мы тоже пострадали, вот и пришлось еще раз, дуплетом. Да, жестко, много жертв, но это бизнес, это деньги, причем большие. А сказал «а», говори и «б», назад дороги нет, смалодушничаешь — слабину учуют, уничтожат и сожрут. Мы победили, ушли они и больше не сунутся, и вопрос решен сейчас на всех уровнях. Это я к чему? Борис покачал головой: — Не знаю. — А к тому, что должен ты купить себе костюм, туфли, несколько рубашек, ну и галстук, естественно. А почему? Борис промолчал, Студебеккер сам же и ответил: — Потому что новая жизнь у нас с тобой начинается, и очень скоро, возможно, даже с понедельника. Сегодня что, среда? Ну вот и прибарахлись за эти дни. Ну что молчишь? Борис пожал плечами: — Пока не понимаю. — Объясняю, в ближайшие дни начнет работать одна из небольших фирм нашей компании, так вот, директором этой фирмочки будет не кто иной, как Мельник… — Студебеккер взял со столика паспорт и открыл на первой странице. — Вадим Андреевич, то есть ты. Студебеккер бросил паспорт на стол, посмотрел на Бориса, тот молчал, сидел в кресле, чуть подавшись вперед, и молчал. Не ожидал Борис такого поворота… Да, подозревал, что где-то будет использовано его сходство с Вадимом, так задумывалось, понимал, возможно, даже для убедительности придется предстать перед каким-нибудь чиновником банка или государственным служащим, но директором фирмы — это ведь не просто купить и носить костюм и туфли, это значит работать, руководить. Нет, что-то здесь было не так, ну какой с него директор, если для фикции, то да, это возможно, но если рассматривать реально — нет, пока до него не доходило. — Ну, что молчишь, брателла? Не рад, что ли? — Не знаю, что сказать, уж очень неожиданно. — Вся наша жизнь сплошная неожиданность. Что тут непонятного — директор. В костюме ходить будешь. Борис вздохнул и почесал затылок: — В костюме ходить-то можно, но у директора еще есть и другие обязанности. Потяну ли я? — Посмотри на меня, — Студебеккер наморщил лоб и сменил позу. — Тебе об этом думать не надо, за тебя уже подумали, и, как ты понимаешь, давно. Ты сколько не досидел? — Я понял, Романыч, справлюсь, не сомневайтесь. — Ну вот, совсем другое дело. Сейчас сделаем копию паспорта той страницы, где подпись Мельника, себе оставишь, а документы я все забираю. С регистрацией фирмы практически все готово, кое-какие мелочи остались, в частности, — Студебеккер вопросительно посмотрел на Бориса. — Директора вписать, данные его и подписи, где надо, он должен поставить. Да, кстати, за эти дни отработай подпись Мельника, потренируйся как следует расписываться, до автоматизма доведи, теперь ты другой человек. — Понял. Сделаю. Если не секрет, Романыч, надолго это? — Не секрет. Примерно месяц, максимум два. — Всего-то? — Хотел больше? — Так директор же! — Во вкус входишь? — Да нет, шучу. Как там Стэп? Что известно? Обойдется? Студебеккер не ожидал подобного вопроса, на секунду задумался: — Стэп? Пока лечится. Пуля плечевой сустав зацепила, операция сложная была. Заживает. Думаю, все обойдется, и достаточно скоро. Наливай еще понемногу. Работу деятельности фирмы планировалось начать с понедельника, но что-то не так сложилось, и первый рабочий день в качестве директора у Бориса наступил в среду. Все необходимое он купил еще в воскресенье в «Океан Плазе». До среды несколько раз примерял атрибуты директорского обличия, распространяя по квартире специфический запах галантерейной обновки, крашеной кожи и складского трикотажа, подходил к зеркалу в прихожей и осматривал себя с ног до головы. Светло-коричневый костюм из натурального легкого материала смотрелся на нем в меру гармонично. Сидел хорошо, нигде не топорщился, не обтягивал, вот если брать как сидел, то без замечаний, но в одном из ракурсов напомнил он себе не директора предприятия, а больше качка телохранителя из американского боевика. Нет, но он ведь директор! Борис повернулся боком, затем другим, ну не виноват же он, что так сложен. Неужели об этом стоило пожалеть? А что, директор не может иметь атлетическое сложение тела? Нет, замечательно! Темно-синяя рубашка и такой же галстук в мелкий горошек хорошо вписывались в цветовую гамму с костюмом, а кожаные кремовые туфли на тонкой эластичной подошве и легкой дымкой растушевки в местах шнуровки и на кончиках носков благополучно завершали гардеробный ансамбль директора. В половине девятого утра позвонил Виктор, сказал, что подъехал на «коробочке» — черном, наполовину бронированном «мерседесе»-внедорожнике и ждет у дома. Вот и первый выход на службу. Ну кто бы мог подумать, и сам знал ли Борис, что жизнь так усмехнется, подмигнет и пошлет вдогонку воздушный поцелуй. Он взял портфельчик для бумаг, еще раз перед зеркалом наскоро окинул себя взглядом и вышел из квартиры. Теперь главное — не столкнуться с Любой, она не знала о его столь быстром перевоплощении и карьерном росте. Вот так вот взять, да в таком наряде и предстать перед ее взором — нет, только не сейчас. Почему он не подготовил ее раньше, ведь могли они вместе за костюмом поехать? И потом, взгляд со стороны в этом деле не помешал бы, а женский вкус, пытливый и самобытный с характерной и только им свойственной исключительностью, очень бы пригодился. Но почему-то не решился. А может, и правильно, не стоило торопиться — всему свое время, поруководит сегодня, а вечером возьмет бутылочку хорошего ликера да заглянет на огонек, так, к слову, и поведает о повышении по службе, не до директора, конечно, а, скажем, до старшего менеджера, и задача теперь его была не металлопрокатом торговать, а за сотрудниками поглядывать да указания важные и ценные раздавать. Двадцать четыре этажа, почти как вечность, как пропасть, это точно — столько всего передумать можно! На удивление, по пути никого не подхватил, вышел из лифта, с Любой не встретился. Виктору не сиделось в машине, топтался рядом, увидев Бориса улыбнулся, что интересно, без натуги, первым протянул руку. Сел Кова впереди, рядом с водителем, окинул взглядом салон машины, приборную панель — как-то даже не по себе стало. Виктор завел мотор, посмотрел на Бориса: — Ну что, шеф, едем?