Борис отпустил сцепление, и машина плавно тронулась с места: — Это я тебе гарантирую. «Победа» так «Победа». Припарковались на Перова, у заправки. Дальше шли пешком. Витальке было проще, он ехал на велосипеде. Прошли подальше, вдоль озера людей было уже много, нашли свободное место под соснами, расположились, постелили покрывала, установили мангал. Борис разжег угли. Подождал, пока угли жар набрали, и мясо на шампуры нанизывать стал. Все делал сам, пока Люба прогуливалась по окрестностям, а Виталька обкатывал дорожки парка. Отдыхающих было много, но друг другу не мешали, да и как-то относительно прилично все выглядело, без диких криков и полупьяного дурачества. В основном держались компаниями, многие были с детьми, играли в бадминтон, футбол, волейбол, а счастливчики, успевшие завладеть плавсредствами, наслаждались водной гладью озера, неторопливо подгребая веслами на лодочках и нежась под лучами летнего и даже жаркого солнца. Наблюдать и контролировать процесс жарки шашлыка — особое удовольствие. Вовремя прокрутить шампур, обмакнуть веточку в маринад и смочить им уже румяное мясо, не давая ему пригореть… И вдыхать, вдыхать волнительно чарующий запах жаренного на углях мяса. Он видел, как Люба гуляла по берегу озера, иногда закрывая глаза и поднимая голову, подставляя лицо под лучи солнца, пользуясь моментом, минуткой, чтобы впитать ультрафиолет и, оставив на коже легкий оттенок загара, может быть, завтра или послезавтра глянув на себя в зеркало, вспомнить и это озеро, и сосны, и шашлык, и его ведь тоже. Между деревьями промелькнул Виталька на велосипеде и защитной экипировке, увидев Любу у озера, промчался по берегу и эффектно тормознул около нее, что-то сказал — она только махнула рукой и посмотрела в сторону Бориса. Он сделал ей знак и на пальцах показал, что через десять минут пора к столу, она опять махнула рукой, теперь уже ему, и отвернулась к воде, уперев одну руку в бок, другую сзади под голову, а грудь осанисто и грациозно изогнув вперед, знала, что смотрит. Студебеккер сказал, через месяц, максимум два его директорские обязанности будут окончены. Если сказал, значит, так и будет. Получалось, что те задачи, которые ставились еще на зоне, были подготовлены и сейчас выполнялись. А что потом? То, что Студебеккер будет в этом направлении работать и дальше, понятно — это его бизнес, а вот как с Борисом, что с ним будет? Опять убивать? Он вдруг поймал себя на мысли, что думать об этом не хотелось. Прикажут — придется, но не хотелось. А если скажет Студебеккер, на этом все, живи как знаешь, на вольные хлеба отпустит! Борис последний раз провернул шампуры: еще пять минут и снимать — пережарятся, пересушатся, уже не то будет. Отпустят ли его? Вероятность была, но какая? Он опять посмотрел на Любу и вдруг вспомнил Варю. А ведь давненько уже не ездил к ним, по телефону говорил, два — три раза в неделю точно, но давно уже не проведывал. Как там Варя, на работе шьет, домой приходит — опять шьет, когда у нее отпуск будет, ведь обещал путевку он купить ей в Турцию. Обещал! Нет, о домашних не стоило думать, во всяком случае сейчас. Почему-то болела душа за них, за себя никогда, а вот за них — да. Ну наконец собрались, и шашлык подошел, и проголодались уж точно. Люба разложила пластиковые тарелочки, вилки, ножи, выложила хлеб, соус. Борис взял первый шампур, снял с него мясо распределил по тарелочкам, затем второй: — Прошу оценить! Виталька просто сказал, что ему нравится, и быстро съел свою порцию. Люба с оценкой не торопилась: только после третьего кусочка удовлетворенно покачала головой и спросила: — Поваром раньше не работал? — Не приходилось. И потом, шашлык — единственное, что я умею готовить. Если это можно назвать готовкой. — Не верю, — сказала Люба. — Или к тебе кто-то приходит и еду готовит? — Сам, конечно, но не многое и очень примитивно. А вообще, как вам тут? — Неплохо, — Люба доела свою порцию и посмотрела на мангал. — Не объедитесь? — Борис взял еще один шампур и разложил мясо по тарелкам. — Виталя, ты тут уже все объездил, что интересного видел? — Большой парк. До конца доезжал. Аттракционы там, сюда ближе танки стоят. Люба даже есть престала: — О Боже, какие еще танки? — Настоящие. — Как памятники. Парк-то Победы, — объяснил Борис. — Да ну тебя, — вздохнула она. — Испугал. Люба посмотрела вокруг: — Бадминтон не купил? — Не подумал. — Зря. После такого обеда подвигаться не мешало бы. Витальке хорошо, сейчас опять педали крутить будет. — Нет. Полежать надо, — и он разлегся на подстилке. — Мне ожирение не грозит. — Это точно, дохлый, как… — она не знала с чем сравнить и потрепала его тощий живот, он хихикнул от щекотки, поджал коленки и перевалился на бок. — Может, самой прокатиться? Теперь уже Виталька рассмеялся: — Представляю! — Неужели я такая толстая? Вот уж не думала! — Да нет, — Борис успокоил ее. — Велосипед-то не взрослый, подростковый. А Виталя преувеличивает, очень даже неплохо мама смотрится. — Ну спасибо, а то почти расстроилась. Борис обмахнул лицо кепкой: — Жарковато. Сниму футболку! Он снял футболку, встряхнул ее и повесил на ветку ближайшего кустарника. Виталька нечаянно глянул на него и задержал внимание, Люба только чуть улыбнулась. Может, лучше не стоило раздеваться даже по пояс: этим он только вызвал к своей персоне определенный интерес окружающих, а это было и не обязательно. Крепкое, атлетическое телосложение бросалось в глаза, а тем более такое, не искусственно выращенное в спортзалах и на различных препаратах, а природное, натуральное — оно притягивало внимание. Кому хотелось смотреть — смотрел, не всегда вызывая у него ответной положительной реакции, а скорее и чаще — неловкость, неудобство, смущение, а для бандита, преступника с большой буквы эта любознательность окружающих и вовсе становилась лишней. Но одеваться уже не стал. Две молодые девушки из компании, которая расположилась совсем рядом, теперь иногда постреливали взглядом в его сторону. Они были привлекательны, это тоже бросалось в глаза, и каждая по-своему. Пришли и расположились они здесь недавно, причем, как сразу выяснилось, забыли спички, попросили у Бориса огонька разжечь мангал, пожарили мясо и теперь, сидя на стульчиках вокруг разборного столика, ели шашлык запивая сухим вином. Люба оценила соседскую экипировку: — Может, и нам такой столик и стульчики купить, а то лежим на земле, как-то мне не очень. — Надо — значит, купим. Соседи закончили с едой, достали мяч, и самый старший из них, подошел к Борису и предложил составить компанию, поиграть в волейбол. Борис согласился, Люба тоже, сказала, что умеет, стали в круг, но прежде, чем начать играть, мужчина представил членов своего коллектива: — Предлагаю познакомиться: две молодые девушки — Юля и Юля, моя жена Светлана, молодой человек — Валентин, и я, уже не молодой человек — Сергей Викторович. Можно просто Сергей. Он вопросительно посмотрел на Бориса. — Очень приятно. Это Люба, Виталя и я, Борис. — Ну, что же, нам тоже. Начнем? Только вы уж сильно не тушуйте по нашим хрупким женщинам. — Обещаю. Оказалось, что Люба играла в волейбол более чем хорошо! Остальные девушки просто составляли компанию и общее настроение. О мужчинах можно было не говорить: демонстрировали класс почти на одном высоком уровне. Играли аккуратно, старались не бить по мячу сильно, избегать неудобных подач, а побольше давать прочитываемых пасов и плавных, затяжных свечей. А приемы мячей, вытягивая и спасая практически безнадежные удары, по очереди делали им честь, одобрения и всеобщую похвалу. Так что в конечном итоге задача игры сводилась к тому, чтобы не заставить кого-то потерять мяч, а наоборот, помочь продержать его в воздухе как можно дольше и не дать коснуться земли. Наигравшись и напрыгавшись, оставили в покое мяч, соседи расселись за столом утолить жажду, а Борис с Любой пошли прогуляться по парку. Виталька носился на велосипеде, то мелькая где-то вдали между деревьями, то проезжая рядом. — Не ожидал, — лукаво глянув на Любу, сказал Борис. Он не решался как-то предложить ей взять его под руку. И хотя сделать это можно было не нарочито, между прочим, он не спешил. Не то что не решался, сделать он это мог, но не знал, стоит, ли. Отношения между ними как-то постепенно и сами по себе все более углублялись и крепчали, незаметно, от встречи к встрече, понимали это оба. К чему это могло привести и как закончиться, думать Борису не хотелось. Их либо нельзя было поддерживать, не позволяя не то что развиваться, а даже оставаться на прежнем уровне, либо поступать как поступается, собственно, что он и делал. — Что не ожидал? — То, что в волейбол так хорошо играешь. — Да. В школе, начиная с седьмого класса, в школьной команде почти во всех соревнованиях участвовала. Не разучилась. — Видишь, как удачно: хотела подвигаться — и соседи помогли. Симпатичная компания. — Я видела, как на тебя те две девицы поглядывали, Юля и Юля. Не думаю, что они сестры, уж очень непохожи, да и сестер одинаково не называют, и долговязого — кажется, Валентин — обхаживали тоже не по-сестрински. Что скажешь? — Не присматривался я к ним до такой степени. А может, они двоюродные сестры? Борис посмотрел на солнце, и хотя до заката было далеко еще, уже вечерело. Они шли в сторону центрального входа в парк. Приятно было погулять среди людей теплым хорошим днем, но по мере приближения к тому месту, где чуть более месяца назад намечалась у него встреча с оружейником и был схвачен и повязан пенсионер на его глазах, становилось не совсем комфортно и даже немного тревожно. С одной стороны, гулять среди людей было в удовольствие. С другой — не для него людные места, опасно это. Незаметно, он попытался увести Любу с центральной дорожки. — И куда мы? — все же заметив это, спросила она. — Думаю, пора возвращаться и собираться домой. Шашлык съели, погуляли, подышали… Пока до машины дойдем, домой доедем… Машину еще поставить надо, да и вещи мы свои бросили. — Соседи там остались. Присмотрят. — Мало ли. — Ну хорошо. И на этом спасибо. Аранский разлил остатки вина по пластиковым стаканчикам опорожнив бутылку: — Давайте пару слов скажу. Давно мы не собирались, больше года уже — все некогда, не до этого, работа, учеба, дела различные… И наконец вырвались! А хотелось бы чаще. И пусть не далеко — прямо в городе, но это и не важно — главное деревья вокруг, озеро. Земля под ногами — не асфальт, а земля, самая обыкновенная, с травой и в сосновых иголках. Выпили вина, поели мяса, пообщались, порезвились. Не знаю, как вы, а я словно мешок с плеч сбросил, легче стало, свободнее и лучше. Хочу выпить за нас всех. Собираться бы вот так почаще, но понимаю, не всегда получается.