Они вместе идут по тротуару. ЭМЕРИК Но послушай, не могу не спросить: зачем тебе таскаться к… этим женщинам, когда у тебя есть такая, как Гелла? Не девушка — мечта! Все ребята, кого я знаю, от нее без ума. БИЛЛИ Что тебе сказать? Домашняя еда — это прекрасно, но время от времени мужчине хочется перекусить вне дома. ЭМЕРИК обдумывает эту фразу, внезапно останавливается и пристально смотрит на БИЛЛИ. ЭМЕРИК Ты ведь берешь ее с собой в Голливуд, да? БИЛЛИ Мне прислали только один билет. ЭМЕРИК И как долго ты будешь отсутствовать? БИЛЛИ (принимается шагать дальше) Это билет в один конец. ЭМЕРИК Но она знает, так? Билли, ты ведь сказал ей, что уезжаешь? БИЛЛИ Для таких разговоров нужно выбрать момент. Подходящий момент и подходящее место. ЭМЕРИК Вряд ли таким местом может стать авеню Ваграм. Разочарованный в своем друге Эмерик поворачивается и уходит прочь. БИЛЛИ смотрит ему вслед. АВЕНЮ ВАГРАМ. ДЕНЬ. БИЛЛИ шагает вразвалочку по тротуару, в каждом дверном проходе стоит улыбчивая проститутка. Кажется, эти девочки видят его не впервые. Наконец он берет под руку одну из них, и они исчезают в подъезде паршивенького отеля. Сцена один в один из его фильма «Нежная Ирма». БИЛЛИ (ГОЛОС ЗА КАДРОМ) Знаю, знаю. Я был прохвостом тогда. Молодым, жаждущим вкусить всего и сразу и слишком глупым, чтобы ценить то, что имеешь. Кстати, подходящие момент и место мне подвернулись, иначе и быть не могло, — за пять минут до моего отъезда в Англию. КОМНАТА В ОТЕЛЕ. ДЕНЬ. В дверях стоит БИЛЛИ с чемоданом. Спиной к нему на кровати лежит ГЕЛЛА. Он подходит к ней, чтобы поцеловать на прощанье. Она не оборачивается. Он целует ее нежно в шею, но она по-прежнему неотрывно смотрит в окно, из глаз ее текут слезы. БИЛЛИ этого не видит. Не дождавшись отклика, он уходит, закрывает за собой дверь. Спустя несколько секунд дверь открывается, ГЕЛЛА выходит следом за ним в коридор. ГЕЛЛА Ты забыл. Она протягивает ему шляпу. БИЛЛИ берет шляпу, он и ГЕЛЛА смотрят друг другу в глаза, а затем страстно целуются. Вскоре они разжимают объятья. ПАНСИОН, ЛОНДОН. ДЕНЬ. Мансарда прямо под крышей, маленькая, но уютная, с крошечным оконцем, выходящим на Гайд-парк и Альберт-холл. БИЛЛИ стоит у окна, словно околдованный открывшимся ему зрелищем. БИЛЛИ (ГОЛОС ЗА КАДРОМ) В тот раз я пробыл в Лондоне недолго. Дня три, четыре, не больше. Во второй раз я приехал в конце войны и провел там около месяца. А в третий раз, в 1960-х, я прожил в Лондоне почти год, снимая «Частную жизнь Шерлока Холмса». Но те три-четыре дня, мои последние дни в Европе накануне отъезда в Голливуд, произвели на меня глубокое впечатление. Надевает ботинки, пальто, берет с собой шляпу. БИЛЛИ (ГОЛОС ЗА КАДРОМ) Лондон — это вам не Берлин и даже не Париж. В Лондоне я вдруг почувствовал себя… скажем так, в безопасности. Может, все дело в их островной ментальности, кто знает? Эти странные люди с их странной манерой произносить слова, с их странными неписаными правилами поведения и странно устроенным обществом… Я чувствовал, что могу на них положиться. Они не совершат никакой глупости. Не бросят тебя в трудную минуту. В Париже у меня такого ощущения не возникало. Он выходит из комнаты и начинает спускаться по лестнице на первый этаж. Одолевает множество лестничных пролетов. И чем ниже он спускается, тем приличнее и наряднее выглядит пансион. БИЛЛИ (ГОЛОС ЗА КАДРОМ) На их языке я ни слова не знал и практически ни с кем не разговаривал в то первое посещение. Купил несколько романов с намерением прочесть, пересекая океан, и с мыслью, что пора бы, наверное, заняться английским. Во многих отношениях в Лондоне я чувствовал себя более чужаком, чем когда-либо в Америке. И все же мне казалось, что если Британия устоит, тогда и у Европы появится шанс на спасение, и… УЛИЦА В КЕНСИНГТОНЕ, ЛОНДОН. ДЕНЬ. Из пансиона БИЛЛИ выходит на Квинс-гейт. Перед тем как сойти с крыльца, надевает шляпу. С головным уборам что-то не так. БИЛЛИ снимает шляпу, выворачивает наизнанку — в подкладке какая-то выпуклость. БИЛЛИ поддевает пальцем подкладку и вытаскивает пачку банкнот — сотни франков. А также записку: