- Ну да!.. – горько хмыкнул я. – Направил меня на укус. - И тем подарил тебе шанс вернуться в ряды полезных членов общества, - сказала Крайта веско. – Но ты… Ты предпочел опять удрать. Я не был удивлен, что Крайта так осведомлена о моих делах. Передо мною не абы кто – королева. Отчеты об укушенных и съеденных – поступают в папку на ее письменном столе. Не иначе. Агенты государыни не могли проглядеть и наш с Вепрем побег из лечебницы. Мне послышалось: Крайта хрустнула костяшками пальцев. - Ты показал себя трусом и ретроградом, милок мой. Отказался от путевки в лучшую жизнь. Выбрал по-прежнему прозябать в жалком человечьем обличии. О, я могла бы тебе все это извинить. Предоставить тебя твоей собственной участи. Но ты – увы и ах!.. – вырыл себе яму. Я весь невольно скрючился. Пульс зашкаливал. - …Ты ведь не станешь отрицать, что причастен к гибели своей квартирохозяйки?.. Вы с подельником зверски ее убили. Кончиком лыжной палки – в глаз!.. Украли ключи из кармана пальто. И царьками заночевали у покойницы дома. Ай, как некрасиво!.. Согласен?.. Я трясся, как осиновый лист на ветру. Ледяной пот стекал с меня ручьями. И все же – с мучением – я выхаркнул вопрос: - Так отчего меня давно не изловили и не съели?.. Белое – висящее во тьме – лицо облизало длинным языком свои почти черные губы. - Ох, голубчик!.. Я думала: ты догадливее. Я не нарушаю правил игры: Олений Остров был зоной безопасности для таких, как ты, отщепенцев. Там вы могли спокойно спать, объедаться и творить, что взбредет в голову. До поры, до времени… «До поры, до времени. В точку!..» - с занозою в сердце подумал я. - Ты сильно, сильно меня разочаровал!.. – артистично вздохнула Крайта. – И ты миллион раз прав: тебя следовало бы съесть. С потрохами… - Людоедская королева сладострастно чмокнула губами. Упыри вокруг – шумно засопели. Задвигались. Залязгали зубами. – Правда, на мою тарелку тебе не попасть. Мало жиру и много чести. Но рядовые моих легионов – с превеликим удовольствием высосали бы из тебя костный мозг… Впрочем, не обмочись. Благодари твою девчонку. Алису, Аишу, Аришу – или как ее там?.. Сама о том не зная, она тебя спасла. Вы друг друга спасли. До слез романтично!.. Удар был ниже пояса. Я захрипел – как конь, который подвернул ногу. Милое имя Аиши – услыхать из смрадной пасти чертовой зеленоглазой ехидны!.. Крайта и впрямь чересчур в курсе моего житья-бытья. Рекрутерша колюче захихикала. - Я не скажу тебе ничего феноменального, дружочек. С тобою в застенке – полсотни человек. Я не садистка. Не допущу, чтобы вы и до следующей недели заживо гнили. По рекомендациям врачей, слабые и больные будут немедленно переработаны в мясо. Хотя бы в качестве продуктового сырья послужат общественному благу. Не столь ничтожных индивидуумов – мы посредством укусов поднимем до уровня постантропов. Что будет для счастливчиков глобальным скачком – на несколько ступенек вверх по социальной лестнице. Но на вас с Алисой – у меня особые планы. Вы не будете ни съедены, ни укушены. Вы и в человечьем облике сможете быть мне полезны… Я не уловил, что Крайта говорила дальше. Казалось: из-под меня выбили обтянутый линолеумом бетонный пол. А закипевший мозг подбросил догадку: нас с Аишей записывают в ряды коллаборационистских ублюдков. Хотите жить – будьте предателями. Хвостами таскайтесь за постантропами. Выполняйте грязную работенку, которую людоеды вам поручат. Я корчился, будто наглотался яду. Конвоиры – без лишних церемоний – подняли меня за локти. 69.Злые боги Меня вернули в родной застенок. На пороге – я споткнулся. Нелюди – из коридора отвесили мне пинка под зад и заперли за мной дверь. Меня шатало. Трясло. Будто через тело мне пропустили энное количество вольт. Арестанты немедленно сгрудились вокруг меня. Они тревожно переговаривались. Таращили глаза. Ждали, что я сообщу плохого. Всех растолкав – ко мне пробился Вепрь. Преданный друг. Следом – плачущая, слабая, хрупкая Аиша. Мой нежный лотосовый цветок – пропадающий на холодном ветру. Сердце мое трещало по швам. Мозг – по-прежнему кипел. Но я переломил собственную боль – ради Аиши. Обнял мою девочку – и поцеловал. Потом хрипло объяснил сборищу сокамерников: - Недолго осталось. И до конца недели не промучаемся. Почти всех нас – съедят. Отдельных везунков – укусят. Я проковылял в угол потемнее. Опустил пятую точку на пол – упер спину в стенку. Безмолвная – с невысохшими слезами – Аиша села рядом со мной. Народ – удрученно сопел, хмыкал и сморкался. Но подробности у меня не выспрашивал. Да я рассказал сейчас весьма очевидный сценарий – который давно всего предвидели. Но тоски на людей нагнал – четыре вагона. В окне – черная густота ночи отступила перед мутной серостью утра. Небо разродилось несильным дождем. Прозрачные водяные капли – ленивыми головастиками сползали по внешней стороне стекла. Мне было паршиво. До чертиков паршиво. Не от атмосферы общей обреченности. А от мерзкого куска правды, который я все-таки утаил. Съедят или укусят – не всех. Аиша и я – защищены иммунной грамотой. Такова королевская воля Крайты. Большинство человечества – низведено до положения скота. Но чтобы управляться со столь многочисленным «стадом» - упырям до зарезу нужны приспешники-хомо. Вроде тех паршивых овец, которые были шпионской сетью на Оленьем Острове. Крайта вспомнила меня – недалекого паренька, таскавшего на ресепшен пакеты. Вообразила, что я сгожусь и на роль подлеца. В ту же охапку – заграбастала и мою бедную Аишу… Я еще ничего не сделал. Но заранее чувствовал себя предателем. Блохой. Накипью с грязных стенок котла. Из коридора – донеслись шаги. Арестанты – разом зашевелились. Упыри возвращаются!.. Уже не затем, чтоб сводить кого-нибудь. В пору играть на губе похоронный марш. Отпускать друг другу мелкие грешки. Какие-то дед и бабка – пылкими любовниками упали друг другу в объятия. Обменялись звонким: «Прости». Дверь открылась. В комнату втекли неутомимые восемь постантропов. Даже не глянули на вдавившихся в стены бледных арестантов. Прямиком двинулись на Аишу и меня. Я увидел: смертельный ужас перечеркнул моей звездочке лицо. Слезы – лились и лились у нее из глаз. Застревали на длинных ресницах… Вепрь громко окликнул меня: - Приятель!.. Я успел обернуться. Партизан браво салютовал мне – со сжатой в кулак рукой: - Рад был стоять с тобой плечом к плечу, брат!.. Ты сделал все, что мог!.. Людоеды – не победят!.. Театральные жест и слова – не спрятали боли, застекленной во взгляде моего доброго товарища. Если б Вепрю знать: я иду не под нож и не под клыки. А в объятия позорного существования. В холопы к тем самым людоедам, которым партизан обещает поражение. Гордился бы он тогда, что смыкался со мною плечом?.. Мне надо благодарить злых богов, что Вепрь так ничего и не заподозрит. Очень скоро – смерть или укус освободят славного парня от любых горьких размышлений. 70.Колеса стучали… Я смотрел в немытое оконце вагона. На уплывающие громады зданий. На стада пузатых тучи – мчащиеся вместе с небом. Потеребил ворот рубашки. (На мне теперь были рубашка и брюки. Над лежанкой висели куртки: Аишина и моя). Поскреб пальцами недавно выбритый подбородок. Мне все не верилось, что мы взаправду покидаем мегаполис. Поезд увозит нас – навстречу новым изощренным страданиям. Аиша сидела напротив меня. Бледная. (Когда я последний раз видел ее румянец?) С неубранными волосами. Губы – плотно сжаты. Взгляд – потухший. В плацкартном вагоне мы занимали ближайшую к проводнику «боковушку». На столике – пластиковые стаканчики, комок салфеток. Непочатая бутылка минералки. Контейнер с едой. (Ни пить, ни есть – нам совсем не хотелось). На верхнюю полку закинут чемодан с одеждой, медикаментами и другими припасами – которыми нас так щедро снабдили добряки-упыри. Качающийся вагон кипел жизнью. Большинство пассажиров – чувствовали себя в тонусе. Хлебали чаек. Метали в рот соленые крекеры и чипсы. Залипали в гаджеты. Казалось: люди нисколько не огорчены своей участью. Да так оно – откровенно сказать – и было. Мы с Аишей знали: кроме нас – почти все сели на поезд добровольно. Пленники, прошедшие застенки БЦ – составляли крохотный процент. Народ в вагоне – поголовно был молодой. От восемнадцати до тридцати лет. (Аиша и я – находились на этой возрастной шкале чуток нижу середины). Парней – одно количество с девушками. И вся эта симметричная статистика – отнюдь не была просто красивым совпадением. Беззаботное заливистое «хи-хи-хи!». Я глянул: от туалета возвращались три веселые барышни. С животами круглее дынь. Дамочки были беременные – и не на первом месяце. Мое сердце – точно разодралось о шип. Ведь и моя Аиша – беременна!.. Только срок – не такой поздний. Не зря еще на Острове я замечал у нее бессонницу, тошноту и перепады настроения. А на-днях беременность Аиши нам со всей достоверностью подтвердили компетентные холуи упырей. Внутри Аиши – формируется ребенок. Маленький человечек, которому уготовано жуткое будущее… Кривя спину дугой – в проходе нарисовался постантроп в синем обмундировании проводника. Пыхтя и смердя – потащился через вагон. Обозревает: все ли в порядке у подопечной скотины. Второй клыкастый проводник – насколько я помнил – вышел в тамбур. Туда, где на стенке – опломбированная ручка стоп-крана. Два людоеда на вагон – не бог весть что. Но если транспортировать трусов и рабов – кем мы, пассажиры, увы, и были – много охраны и не требуется. Впрочем, когда грузились в поезд, я видел: в хвостовой вагон садится целый взвод. Упыри с дубинками, электрошокерами и в полицейской униформе. Пейзаж за стеклом окна – быстро менялся. После заводских строений – потянулись глухие каменные заборы. На пару секунд мы нырнули под мост. Далее – начались пустыри. Колеса стучали. Стучали. Мне казалось иногда: я различаю скрежет, хруст и скрип мельчайшей детали в конструкции поезда. Бормотанье состава – вогнало меня в своеобразный транс. Яркой картинкой всплыли в мозгу события последних нескольких дней. 71.Ходячие свечки …Нас тогда препроводили в фойе. Под натюрморт в узорной раме. Усадили на кожаный диванчик. Помню, о чем я в ту мучительную минуту думал. О том, что от нас самих зависит: быть предателями или нет. Достаточно мне ринуться на ближайшего упыря… Аиша – конечно – угадает и поддержит мой отчаянный замысел. Вместе мы вступим в неравную схватку с восемью громилами. Вынудим их разорвать нас на части – тем спасемся от недостойной жизни. Я думал еще и о том, что уже торчал когда-то здесь – в фойе. В день моего треклятого собеседования – давил ягодицами подушки это самого дивана. Слушал летящий из коридора вой церберов-сторожей. Пока белолицая улыбчивая рекрутерша не забрала меня в кабинет босса – на интервью. Чего мы ждем теперь?.. Приперлись толпою коллаборационистки. Подтянутые. Тощие. Прямые. В белых халатах. Уродки показались мне похожими на ходячие свечки. Такие бы свечки (лучше всего –горящие) да запихнуть бы чертовым стервам поглубже в задницы. Ведьмы нам слащаво улыбались. Предложили чаю и конфет – на серебряном подносе. И хором – ударились лить нам тухлую воду в уши. Что-то насчет того, что отныне и навсегда жизнь наша – наладилась. И будет подобна бесконечному отпуску на Мальдивах или в Гоа. Все, что требуется от нас: кушать, спать. Размножаться. Да, размножаться. На этом стервы делали особый акцент. Рожайте детей – во исполнение заветов то ли матери-Природы, то ли господа бога. Я учащенно моргал – не в силах переварить такую белиберду. Почему нам не растолкуют наши новые – холуйские обязанности?.. Зачем плетут чушь про какой-то отдых на кисельных берегах?.. Рядом со мной – Аиша. На ее нежном личике – сменялись гнев, брезгливость и страх. Маленькая грудь под бюстгальтером – поднималась и отпускалась. Уже тогда моя девочка поняла – что за утонченная пытка нам уготована. Коллаборационистки развязали два узла с одеждой. Мы с Аишей – напялили брюки, рубашки и куртки. А дальше – под присмотром упырей – спустились стеклянным лифтом и покинули БЦ. На парковке – микроавтобус. С постантропом за рулем. И еще с тремя людоедами в салоне – видимо, нашей новой охраной. Приняв нас на борт – микроавтобус полчаса колесил по городу. Пока не затормозил перед грязно-желтым зданием с белыми колоннами. Табличка: «Клиника» и мраморные змея и чаша – напоминали о недавних счастливых временах, когда заболевших людей принято было лечить, а не съедать. С неба – плакали дождем облака. На КПП клиники – дежурила ватага упырей и помощничков-хомо. Нас с Аишей – сняли с микроавтобуса. Взяв в плотное кольцо – повели в клинический корпус.