– Ты хочешь остаться без магии? Он встретился с ней взглядом и надеялся, что она увидела в его глазах мальчика, которому когда-то доверяла и который никогда не причинит ей вреда. В комнате было полутемно, но свет лампы все равно падал на ее заплаканные глаза и зажигал в них огонь. Они были коричневыми, золотыми, зелеными и оранжевыми. Ради этого Олливан готов был забыть Гайсмана, ее пропавшую магию, время, приближающееся к его комендантскому часу, и снова рискнуть всем, что у него было. Его руки лежали по обе стороны от нее, на подлокотниках кресла, и он крепко сжал их, чтобы сдержаться и НЕ потянуться к ней. Когда она вздохнула, он почти сдался. – Что я должна сделать? – прошептала она. Он улыбнулся. Надеялся, что это ее обнадежит. – Расслабься, – сказал он. – Ощущение будет непривычным – даже неудобным, но пусть это тебя не пугает. И не сопротивляйся. Сибелла напряженно кивнула и крепко зажмурила глаза. Олливан воспользовался моментом, чтобы успокоить свои мысли и прогнать неуверенность. Это было не похоже на транспортировку, но он обнаружил, что магия с готовностью откликается на смелость и на призыв Сибеллы. Он направил свою силу в пальцы, которые сжимали ее плечо, и без колебаний послал мельчайшую искру в ее кожу. Он знал, что это сработало еще до того, как Сибелла отреагировала. Он почувствовал, как другая сила притягивает его, словно магнит, и резко перекрыл поток магии. Сибелла ахнула, ее глаза распахнулись. Кувшин с водой позади него разлетелся вдребезги, но Олливан не обратил на это внимания. Сибелла вырвалась из его хватки; Олливан знал, что эта была просто рефлекторная реакция. – Земля и звезды, – выдохнула она. Она задрожала, будто ее окунули в ледяную воду. Скорее всего, именно это она и почувствовала. – Ты в порядке? Тяжело дыша, она изучала свои дрожащие пальцы. – Я думаю, да. Олливан отодвинулся на некоторое расстояние от нее, безмолвно отодвинув стакан с водой подальше. Ей нужна еще минута или около того, чтобы восстановить способность глотать. А еще она будет видеть пятна и испытывать покалывания в конечностях. – Очень скоро ты почувствуешь себя собой, я обещаю. Это просто шок. – Это… было больно, я думаю, и все же это было не так уж плохо. Это как… как… – Сила. – Да. Ее глаза заблестели, как будто она выпила слишком много шампанского. Ее прежде белесый цвет лица порозовел. – Ты должен научить меня, как… – Нет. Ему следовало бы подумать об этом раньше, но он был так озабочен тем, сможет ли он заставить ее доверять ему, что едва задумывался о том, может ли он доверять ей. Он пытался намекнуть, что за это знание приходится платить. Конечно, время было неподходящим, ведь она уже испытала действия на себе. Она смотрела на него так, словно он оскорбил ее, и Олливан вздохнул и провел рукой по лицу. – Это магия обычно не используется, потому что она сводит человека с ума. Я полагаю, это потому, что магия каждого человека уникальна. Магия одного не предназначена для другого. Я понимаю, какое это заманчивое ощущение, поверь мне. Но я уверяю тебя, что не нужно пытаться пробовать это снова. Он махнул рукой в сторону разбитого кувшина. – Ты сделала это, даже не призывая свою магию, а просто почувствовав исходившую от меня искру. Магия такого рода слишком непостоянна. Глаза Сибеллы задержались на осколках кувшина. Она глубоко задумалась. – Откуда ты так много знаешь об этом? – спросила она в конце концов. – Тренировки, – мрачно сказал он и быстро сменил тему. – Что кукла сделала с тобой, мисс Дентли? Сибелла закрыла лицо руками. Возможно, от пугающего воспоминания о стоявшей на столе кукле. – Она забрала мою магию, – сказала девушка, бессознательно сжимая одну руку. – Я не призывала ее, но она все равно поднялась, а потом начала выходить наружу. – Как? Где? – Повсюду, прямо сквозь мою кожу. Она тяжело сглотнула, губы дрожали, и Олливан подвинул воду обратно к ней. – Это было… это было так, как если бы она забрала мою душу или мою жизненную силу. Важную часть меня, которую нельзя вот так вот отнять. Я была обездвижена. Будь это не так, меня бы потянуло к ней вместе с моей магией. – И ты потеряла сознание? – Я была уверена, что это смерть, – тихо сказала она. – Вся моя энергия, вся моя сила. Я думала, что больше никогда не… что все кончено. Она сделала вдох, как будто собираясь продолжить, и в этот момент выглядела непривычно уязвимой. Затем ее взгляд метнулся в сторону, и она замолчала. Олливан стоял у окна, хмуро вглядываясь в ночь. Начал накрапывать дождь, размывая вид на улицу – медленный поток экипажей и пешеходов. Ему уже нужно было возвращаться домой, но он мог бы выкроить время, чтобы проводить Сибеллу до ее дома, если у нее хватит сил на транспортировку. – Интересно, почему заклинание нацелилось на тебя, – сказал он, больше себе, чем Сибелле. – Я тоже был в этой комнате с куклой, и она казалась такой неодушевленной, что я поверил, будто волшебство исчезло. Хотя, возможно, это просто было то, во что оно хотело заставить меня поверить. – Потому что я пыталась уничтожить ее, – сказала Сибелла. Олливан увидел отражение ее лица в стекле и резко обернулся. – Что? Почему? – Я забыла. Я пыталась уничтожить ее. Когда она… – Сибелла замолчала, ее глаза расширились. – Она говорила со мной. О, звезды. Я пытался уничтожить ее из-за того, что она сказала! Она неуклюже поднялась на ноги. Олливан застыл от страха и замешательства. – Олливан, – в отчаянии сказала Сибелла. – Кукле нужна Кассия. Глава 18 К тому времени как Кассия поднялась по ступенькам Странствующего Места, набежали тучи и начался ливень. Она страстно желала иметь возможность перемещаться и подозревала, что физически способна на это, пусть даже ее магия еще не дала такого шанса. Но Кассия была не против побыть под дождем и особенно наслаждалась этим ночью. Дождь вызывал у нее ностальгию. Сухая погода не пробуждает никаких воспоминаний, ведь она обычно бывает утром или в обед. Дождь обычно идет за полночь и вызывает воспоминания. Так же как булочки с корицей напоминают о дне солнцестояния. Запах земли и железа, звук капель, которые стучат по земле, но все равно заходят без приглашения. Дождь вызывает воспоминания о каждом дожде, что был до него. Против чего Кассия действительно возражала, так это против того, что была вынуждена в ожидании стоять на пороге у двери, которая, возможно, никогда не откроется. Она трижды позвонила в колокольчик и каждый раз слышала, как его звук тяжело доносится из глубины здания. Но это было не все, что она услышала. За шумом дождя были слышны крики и смех. В желтом свете, льющемся из окон, в бешеном танце мелькали силуэты. Преемники были там, по ту сторону двери, но шумели так, что не могли услышать звонок. Но кто-то должен был в конце концов его услышать, правда? Она решила стучать в дверь, но по прошествии еще пяти минут попробовала просто повернуть ручку. Когда огромная старая дверь на скрипучих петлях распахнулась и впустила ее туда, где она не должна находиться, Кассия съежилась, пораженная собственной смелостью. Она была уже одной ногой внутри, как вдруг в нее кто-то врезался, выдохнул извинения и снова развернулся – прежде чем она смогла отреагировать. Это, по ее мнению, было лучше, чем обвинение в незаконном проникновении. Покалывающее прикосновение магии подняло волоски на ее коже, как и в прошлый раз, когда она была тут, но сейчас все было по-другому. Магия бурлила. Она затаила дыхание. Было ли правдой то, что говорили о Странствующем Месте? Раздался крик. Сердце Кассии бешено заколотилось, она повернулась на звук, одной рукой уже потянувшись к дверной ручке. Но это был не крик ужаса. Это гоготала стайка преемников, выбежавших из дверного проема в коридоре. – Я ищу Олливана Симса, – крикнула им Кассия, когда они пробегали мимо, но они не обратили на нее внимания. Их шаги, стучащие по лестнице, присоединились к звуку скрипящих половиц сверху; она решила, что еще множество преемников бегают из комнаты в комнату. Но почему? Кассия прошла через арку в поисках кого-нибудь еще, кого можно было бы спросить, и уловила обрывок болтовни, когда две девушки промчались мимо в соседнем коридоре. – Но подсказка гласила «лук», с буквой «к», как овощ, а не «луг», как поле. Это была игра слов! Охота падальщиков. Она вспомнила, как Олливан говорил об этом их матери. Но как ей было найти его среди всего этого? Теперь, когда она была внутри, то понимала, что теплый свет, который она видела через окна, вероятно, был частью иллюзии. Горело всего несколько ламп, и те – разбросаны по углам, словно зажатые тенями. Преемники были безликими фигурами, проносящимися мимо нее во мраке. Любой из них мог быть ее братом. Она направлялась к убежищу президента и стала ждать его у двери в надежде, что хаос быстро закончится. Сколько времени может потребоваться почти взрослым людям, чтобы поиграть в простую детскую игру? Но, когда она повернулась, чтобы вернуться к лестнице, стены сдвинулись. Она чуть не врезалась в стену в нескольких дюймах перед собой. Кассия подняла руку, чтобы прикоснуться к ней, и ладонь легла плашмя на старые бордовые обои – твердые, настоящие, и она снова вспомнила об охоте падальщиков. Эта традиция была ежегодной, а значит, она была вплетена в саму ткань Общества и здание, в котором оно размещалось. Странствующее Место не просто участвовало в этой охоте. Оно было великим архитектором и приняло Кассию за игрока. Сколько времени у нее осталось до того, как Джаспер придет на встречу? Это должно случиться в доме Кассии. Если она не появится вовремя, как долго он станет ждать, прежде чем выполнить свою угрозу, рассказав ее матери, что она напала на него? Сейчас об этом не стоило беспокоиться. Ей просто нужно как можно быстрее забрать куклу и убраться отсюда, пока Странствующее Место не выкинуло еще какие-нибудь фокусы. В конце коридора расположилась одинокая дверь. Она должна была привести ее ближе к главной лестнице, поэтому Кассия открыла ее – и чуть не споткнулась о ступеньку с другой стороны. Но это оказалась не ступенька. И белый отштукатуренный пол, что расстилался перед ней, – вовсе не пол. Это был потолок. Кассия открыла дверь в другой коридор. Длинный, пустынный и перевернутый вверх дном. На пути между ней и единственной дверью в дальнем конце вырастал ряд потолочных светильников на медных цепях, напоминающих крошечные уличные фонари, для которых сила тяжести ничего не значила. Предметы вдоль стен – доспехи, бюст одного из основателей на подставке из красного дерева, небольшой кронштейн с вазой наверху – тоже не были затронуты гравитацией. Они свисали с «пола», как будто были прибиты гвоздями. Тем не менее Кассия передвигалась, опираясь на потолочные светильники. Неважно, были ли они прибиты или закреплены с помощью магии, Странствующее Место может вдруг решить перевернуть коридор с ног на голову так же просто, как могло бы решить заковать ее в ловушку из доспехов. Когда Кассия проходила мимо картины с изображением лошади, сейчас напоминающей летучую мышь, ее внимание привлекло трепыхание бумаги. Она болталась на шнурке, обвязанном вокруг шеи бюста. Ключ, до которого невозможно достать, в коридоре, которого, как Кассия была уверена, еще пять минут назад даже не существовало. Возможно, охота падальщиков была более сложной задачей, чем она думала. Когда она добралась до конца и переступила порог, все вокруг заняло правильные места, но при этом Кассия оказалась за пределам Странствующего Места. Она очутилась в огороженном стеной саду во внутреннем дворе. Здесь тоже не было преемников, но до нее все еще доносились звуки охоты. Скрип половиц, хлопанье дверей, крики смеха и удивления. Она не знала, что в этом доме есть внутренний двор. Однако, оглядываясь вокруг в поисках другого пути обратно, она вообще начала сомневаться, что это двор. Для начала здесь не было дождя. Полное созвездий небо было ясным от горизонта до горизонта. То, что она на первый взгляд приняла за костер, оказалось камином, утопленным в стене ограды между двумя кустами кизила. Вдоль кирпичной кладки висели картины, а пока она пересекла дворик, каменные плиты застонали, словно податливая древесина.