Лучи серого лунного света были единственным источником, освещающим убежище, потому что Гайсман уничтожил люминесцентные камни и здесь. Но вскоре и лунный свет начал рассеиваться и тускнеть. Извивающиеся пальцы тумана ласкали окна, ища путь внутрь. Как и зачем убежище вызвало туман? Олливан не мог заставить свой разум заняться этим вопросом; у него остались силы лишь на то, чтобы лечь и лежать. Это был тип беспомощного бездействия, которое он обычно презирал. Но сегодня вечером Олливан оказался вынужден сделать так много вещей, которые его искренне возмущали, что он не мог заставить себя беспокоиться из-за этого. Он устал, и больше всего на свете ему хотелось перевязать рану на запястье и чтобы кто-нибудь сказал ему, что все будет хорошо. Конечно, это было глупо, но он все равно жаждал это услышать. Олливан был беглецом, человеком, который напал на свою собственную дружину и бежал от «правосудия» своего лидера. Мысленно он добавил «найти оправдание этому» после «остановить Гайсмана». Одна проблема зараз. Первым делом нужно подняться с пола. Ему еще предстояло сделать это, как за пределами убежища раздалась серия последовательных ударов, становившихся все ближе, и дверь с огромной силой распахнулась. Олливан приготовил свою магию, чтобы снова унестись прочь – как же быстро заканчивались места, куда мог убежать, – когда аромат лилий наполнил его ноздри, и Сибелла схватила его за лацканы. Конечно. Он пришел сюда, потому что это место было безопасным. Никто, кроме них двоих, не мог открыть дверь. – О, звезды, Олливан. Ты ранен? – потребовала ответ Сибелла. Олливан поднял голову. Она опустилась на колени рядом с ним, Кассия и Вирджил нависли над ней, последний – с пламенем в ладони. – Только моя несчастная душа. – Что? Он вздохнул и протянул ей свою раненую руку. – Я полагаю, ты можешь начать с моего запястья. Сибелла нежно обхватила его обеими руками, а Вирджил поднес свое пламя поближе. – Так вот почему ты на полу? – спросила она. – О. Он отдернул руку и откинул голову назад, ударившись о ковер. – Нет, я на полу для прикрытия. Гайсман может творить заклинания, разве ты не знаешь? Вы закрыли дверь? – И заперли ее на засов, – сказал Вирджил. – Разве это имеет значение? – Это не повредит. Олливан поднялся и пересек комнату, чтобы задернуть шторы. Рано или поздно они станут искать его здесь, но он не хотел объявлять о своем присутствии, а пламя Вирджила могло быть видно сквозь туман. – Гайсман снова исчез. – Мы слышали, – сказала Сибелла. – Площадь кишит людьми. Новости распространялись с такой же скоростью, с какой мы сюда бежали. – А Лев? Три пустых взгляда. – Где он? Вирджил нахмурился и оглянулся через плечо. – Он тут… Но Льва не было в убежище, что Олливан заметил в тот же момент, когда они только прибыли. Что-то зародило в нем подозрение. Как Вирджил мог потерять человека, которого так яростно защищал? – Он побежал проведать своих родителей, – сказала Кассия. – Прости, я забыла тебе сказать. – Когда? – спросил Вирджил. – Когда мы пересекали площадь. Вы с Сибеллой опередили нас, и он просто… оторвался. Вирджил нахмурился. – Они действительно живут очень близко. Но почему он не сказал мне? Сибелла порылась в убежище и нашла пару свечей, которые зажгла, поднеся их к пламени на ладони Вирджила. Когда она закончила и руки Вирджила освободились, они вдвоем принялись перевязывать запястье Олливана носовым платком Вирджила и золотыми лентами с платья Сибеллы. – Мы собираемся поговорить о том факте, что Вайолет поглощает чары? – спросила Сибелла, завязывая ленты. – Я думала, ты сказал, что заклинание работает не так. – Да, казалось, что не так. Похоже, помимо всего остального, чего удалось добиться, я наложил заклинание, которое знает, когда не стоит разыгрывать свою козырную карту. Но давайте лучше вспомним все, что она умеет делать. – Стрелять пламенем, – сказал Вирджил. – Что? – Ты этого не застал, – сухо сказала Сибелла, – но это правда. Кассия попыталась поджечь ее, а Вайолет просто впитала заклинание и направила на инфорсера. Брови Олливана удивленно приподнялись, и он ухмыльнулся Кассии. – Но ты справилась с заклинанием? Теперь ты можешь поджаривать манекены? Кассия не ответила на его улыбку. – Манекены? – сказала она с отвращением, прежде чем выбрать другую жалобу. – Я не так уж бесполезна, что бы ты ни думал. – Я не говорил… неважно. И, как я вижу, она впитала силу люминесцентных камней. – И чары смога тоже, – сказал Вирджил. – Или, по крайней мере, я думаю, что это произошло. Вайолет говорила о какой-то старой магии, которую почувствовала, и что-то о том, что она горькая. Чары смога – конечно. Существовало старое заклинание, впервые наложенное именно в том саду, которое сохраняло воздух сладким и свежим по всему Лондону независимо от того, сколько углей горело в каминах. Олливан медленно опустился на диван; он был слишком измучен, чтобы работать одновременно и мозгами и ногами, и голова у него начала кружиться. – И теперь она выпускает этот туман. В убежище воцарилась тишина, или, возможно, он просто слишком погрузился в свои мысли. Прошла минута или около того, прежде чем он понял, что Сибелла произносит его имя. – Олливан? Он превратил свои мысли в слова и продолжал вслух. – Она выпила люминесцентные камни, и теперь вокруг нее витает какая-то тьма. Она выпила заклинание смога и теперь сама его производит. Она поглотила заклинание огня Кассии и полдюжины других чар, когда их использовали для защиты, а теперь она использует это все для атаки. Это не то, для чего заклинание было задумано изначально. – Но как она это делает? – спросил Вирджил. – Заклинание, которое я пытался наложить, должно было активироваться, когда Джаспер использует на нем какую-нибудь магию, а затем в итоге разрушило бы его жизнь, когда расследование привело бы кого-то к архивам и запрещенным заклинаниям. Проблема заключается в том, что я не уточнил, что становится с магией после того, как Гайсман ее выпивает, и это оставило ему возможность интерпретировать мое намерение и решать самому. Он посмотрел на каждого из них по очереди, но они, казалось, не следили за ходом мысли. – По сути, я хотел обратить магию Джаспера против него. Глаза Сибеллы расширились – она начала понимать. – И теперь Вайолет обращает нашу магию против всех нас. Земля и звезды, Олливан, в следующий раз не мог бы ты попытаться быть немного более конкретным? – Как все это поможет нам остановить ее? – спросил Вирджил. Олливан откинулся на спинку дивана. – Мы заставим ее поглотить что-то, что причинит ей при этом боль. – Например, что? – спросила Сибелла. – Другой Гайсман. Последовала именно та реакция, которую он ожидал: молчание. – Отлично, – сказала Сибелла. Ее голос сочился сарказмом. – У моей младшей сестры есть заколдованная кукла, которую мы можем позаимствовать. Олливан покачал головой. – Я не говорю о другой кукле, просто заклинание, которое выпьет магию Вайолет, но которое мы уже сможем контролировать. – О, что за идея! Улыбка Сибеллы была почти правдоподобной, но ее голос был на октаву выше обычного. – Это все, что нам было нужно с самого начала – контролировать Гайсмана. Кто мог бы догадаться об этом, кроме тебя, Олливан? Он поднял руку.