– Что? – Она не взяла свечу. Олливан посмотрел вниз по ступенькам вслед своей сестре, но она уже затерялась в темноте. Глава 34 Все началось с гула, который проник в ее спящий разум и заставил проснуться. Но Кассия не хотела просыпаться. Она сопротивлялась гудению и свету, который уговаривал ее открыть глаза. В мире бодрствования ждали ужасы, с которыми, когда она проснется, придется столкнуться. Но жужжание становилось все громче и отчетливее, пока вообще не перестало быть жужжанием и превратилось в миллион более мелких звуков, которые она не могла распознать. Прерывистое дыхание? Вздымающиеся паруса? И постепенно преобладающие над этим звуки… криков? Кассия резко проснулась, ее глаза распахнулись. Она оказалась снаружи, под облачным серым небом, и над ней кружили тысячи – сотни тысяч – ворон. Она слышала не крики, а карканье птиц, когда они орали в своем безумии. Их крылья хлопали. Головой Кассия понимала, что ей не нужно бояться – они пролетали мимо, но ее сердце было другого мнения и колотилось в груди в такт взмахам множества крыльев. А потом они исчезли – их черные фигуры растворились в тумане задолго до того, как перестал быть слышен звук их крыльев и карканья. Наконец Кассия осознала, кто она и где она, нашла свои последние воспоминания в огромной и пустой темноте. Она лежала на гравии там, где Вайолет ее оставила. Где-то посреди тумана – такого плотного, что видимость была не больше двух ярдов. Вирджил сказал, что Вайолет разрушила чары смога, и это имело смысл. Это заклинание было старым, и оно было наложено и поддерживалось в Палатах все это время. Но Вайолет навлекла не угольный дым. То, что она создала, имело слабый, болезненный, гниющий запах, как у увядающих цветов. Кассия осторожно поднялась на ноги, стряхивая с кожи мелкие камешки. Они оставили глубокие синяки на ее руках; некоторые порезали кожу. Какую магию использовала Вайолет, что Кассия проспала несколько часов на ложе из острых камней и даже не хотела просыпаться? Чуть поодаль раздался хруст гравия. Кассия обернулась. Недалеко от нее на земле просыпался еще один человек. – Лев. Она подбежала к нему. – Ты ранен? Лев приподнялся на локтях. Его глаза были полузакрыты ото сна. – Мне снились птицы, – сказал он. – И Вирджил. Он звал меня. – Птицы тебе не приснились. Кассия снова огляделась вокруг. Где-то тут находилась огромная тренировочная площадка дружинников. – А вот Вирджила тут не было. Он не смог бы нас тут найти. – Мы … мы шли за Сибеллой. Кассия вдруг вспомнила события прошлой ночи, и ее внезапно поразило, насколько они были одиноки; Вирджил не мог их найти, а Сибелла не говорила, куда они собирались пойти. – Вайолет что-то сделала с тобой, – сказала ему Кассия. – Лев, клянусь, я не помогала ей в бальном зале. Я пыталась остановить ее. Я не хочу, чтобы она все это делала, но Вайолет меня не слушает. Кратко и акцентируя внимание на том, что она не может это контролировать, Кассия рассказала ему о том, что Вайолет сказала прошлой ночью; о ее плане по сбору сил и передач их Кассии. Когда я поставлю этот город на колени перед тобой, ты полюбишь меня. – Она делает все для меня. Произнеся эти слова вслух, она снова почувствовала ужас. У всех на глазах она создала заклинание. К Кассии медленно пришло осознание того, что при этом ее сверстники уставились на нее в ужасе. В ее голове звучал голос, иррациональный и дикий, требующий, чтобы она забыла, перестала об этом думать, хотя Кассия прекрасно знала, что уже слишком поздно. Даже сейчас хотела избавиться от этого воспоминания; если бы только она не оживляла его – не воспроизводила это воспоминание как кошмар, который преследует после пробуждения, – возможно, тогда смогла бы полностью стереть его из своей памяти. Она не могла стереть это из памяти всех, кого знала. Это было постоянное и неизменное пятно, которое осталось на ней навсегда. Возможно, доказательство всего, во что они уже верили: ей не место среди них. Лев поднялся на ноги и точно так же выковырял гравий из своей потрепанной кожи. – Здесь странно тихо. В одной из сторон туман был немного темнее. Кассия прищурилась, пока не разглядела прямой край крыши. Перед ними замаячили Палаты Алхимии. Итак, в той стороне была река, и именно в этом направлении они бежали. Они не ушли далеко. Лев был прав; для центра квартала чародеев здесь было слишком тихо. Вероятно, было неразумно возвращаться, когда люди Джупитуса наверняка искали ее, но Кассия не знала, где находятся ворота на тренировочную площадку; они могли бы вечно блуждать здесь на ощупь и никогда не найти выхода. – Пойдем. Она придвинулась ближе ко Льву – не хотела потерять в этом тумане еще и его, и они направились к темным очертаниям Палат. Сначала они наткнулись на живую изгородь и были вынуждены огибать ее, пока та не уперлась в угол здания. Прошло совсем немного времени, прежде чем они нашли вход для стражи. Кассия повернула ручку, дверь поддалась и открылась в пустынный коридор. – Вот тебе и стража, – сказал Лев. Туман пробрался внутрь, но здесь держался низко, так что с каждым шагом они словно пробирались через пенящиеся отмели. В конце концов каждый их шаг начал эхом отражаться от каменных стен Палат, так что они крались с большой осторожностью. Если здесь и правда были дружинники, то чем скорее Кассия и Лев найдут выход на площадь Друзеллы, тем лучше. Но в бальном зале, в который они в конце концов дошли, обнаружились не инфорсеры. Некоторые были гостями с бала – все еще в своих нарядах, с распущенными кудрями и помятыми одеждами. Другие были одеты в белое и пурпурное – целители. Среди них на полу были расстелены две дюжины тонких циновок, на каждой из которых лежал пациент. Их невидящие глаза были устремлены в потолок или прямо сквозь близких, которые нависали над ними. Кто-то слабо стонал; кто-то издавал звуки, которые напоминали слова, но не были ими. Некоторые дергались или слабо сопротивлялись, как будто подвергались нападению некой силы, которую никто не мог видеть. Видно, что с них пытались смыть кровь, но на каждом лице, в которое заглядывала Кассия, отчетливая корка вокруг ноздрей говорила о том, что с ними случилось то же, что и с телепатами предыдущим утром. Вайолет высосала только их магию или и их разумы тоже? Смогут ли они оправиться от такой жестокости? – Что они здесь делают? – прошептал Лев. – Они могли бы перевести их в лазарет. – Если могли. Что, если лазареты переполнены? Что, если это только начало? Лев побледнел. – Инфорсеры. Если Вайолет носится по городу, неудивительно, что в квартале так тихо. Кассия слабо покачала головой. – Что они могут сделать? Она поглотит их всех. Кассия заметила знакомые лица и переместилась за спину Льва, чтобы оказаться вне поля их зрения. Селлек. Он был камденским волком, одним из тех, кто базировался в Зоопарке, чтобы охранять альфу Эстер, ее лейтенантов и резиденцию Рейвенсвудов. Прошлой ночью он сопровождал альфу в составе ее охраны. И теперь он склонился над одним из ковриков, вытирая лоб другого волка, лежащего на нем. Аника. Кассия знала ее много лет. Иногда даже развлекала ее детей, пока женщина-дружинник была на смене. Теперь она была почти в коме – ее глаза странно вращались в глазницах, челюсть отвисла. И Вайолет теперь обладала магией метаморфа. – Вороны, – сказала она вслух, заставив Льва нахмуриться. Она вспомнила каменную урну, которую Вайолет подняла, а затем испепелила; Лондуса, гостя вечеринки, чей разум Вайолет могла захватить, но не влиять на него. Проявилась ли магия Аники в ней как способность полностью создавать новые формы? Если так, то это было благословением, что Вайолет отвергла идею выпить магию оракула. Какой хаос можно было бы сотворить во всем пространстве и времени с помощью такой силы? – Я должен найти Вирджила, – сказал Лев. – Он будет меня искать. Пойдем со мной. Если он с Сибеллой, возможно, они уже нашли Олливана. Кассия кивнула. Ее не нужно было уговаривать держаться поближе ко Льву. Джаспер все рассказал; ей больше некуда было идти, кроме как к Джупитусу, после чего путь ей был лишь в тюремные камеры, находящиеся сейчас прямо под их ногами. Глава 35 Секретным укрытием Олливана стал известный паб в Метрополитене под названием «Высота обмана». Владелец уехал, и здание было заперто, что давало им достаточно места и уединения, чтобы собрать своего Гайсмана – второй шанс. Хотя Сибелла уже бывала в этом месте, они не сразу отправились туда, вместо этого приземлившись в одном из хорошо зарекомендовавших себя безопасных мест Олливана; укромные уголки соседнего квартала, куда, как он знал, мог безопасно перемещаться и оставаться незамеченным. Олливан совершил в своей жизни множество дерзких поступков, в том числе переносясь за пределы квартала чародеев, но даже он не был настолько смел, чтобы с помощью магии проникнуть прямо в здание, принадлежащее Дельфине де Магне. Когда он высунул голову из переулка, чтобы проверить, чист ли путь, Сибелла надменно фыркнула. – Я больше такое не делаю. – Что? – То, что я только что сделала. – Перемещение? – спросил Олливан. – Почему бы и нет? – Нарушение Принципов. Это первый раз, когда я использовала магию вне Харта с тех пор, как мы расстались. И последний. – О, Элли, ты меня убиваешь. Он ухмыльнулся. – Ты помнишь игры, в которые мы раньше играли? Кто осмелился создать самое заметное наваждение среди толпы?