Сделав еще несколько шагов вперед, я облокотилась на противоположную от него часть стола. — Неважно, вместе мы или нет, ты должен смотреть на меня. А я — на тебя. Потому что ты мой человек, Раш, а я — твой. От его взгляда летели искры, но ни одного слова не сорвалось с крепко сжатых губ. Обойдя стол, я повернула кресло так, чтобы мы оказались лицом к лицу. — Тебе нравится смотреть на меня, так ведь? В ответ ни слова. Ни единого. Но дыхание говорило за хозяина. Оно становилось громче, быстрее… тяжелее. Медленно провела пальцем по груди Раша. Я изнемогала от желания запрыгнуть к нему на колени. Кому от этого будет вред? Мы взрослые люди. Может, Раш и не хотел быть со мной в отношениях, но меня он хотел, это точно. Вдруг до меня дошло, что именно здесь некоторое время назад я поддразнивала его и склоняла к физическим отношениям без обязательств. Единственная разница — нас теперь многое связывало. Так много, что мы были опутаны и связаны миллионом узлов. Но ничто не отменяло нашей потребности друг в друге. Я расстегнула еще одну пуговку на кофте. — Скучаешь по мне голой, Раш? А я тоскую по твоему телу. По четким линиям твоего живота. По татуировкам. По твоим широким сильным плечам. Как же тяжело без… Воздух в кабинете сгустился до такой степени, что стало трудно дышать. Глаза Раша расширились до такой степени, что их прекрасная синева стала едва заметна. Его подбородок несколько раз дернулся. — Без чего тебе тяжело, Джиа? Скажи, — хрипло произнес он. Я обвела языком верхнюю губу, а он вцепился побелевшими костяшками пальцев в кресло. — Скажи, без чего… — Я обожаю, когда ты… Стук в дверь прервал меня. Грудь любимого бурно вздымалась и опускалась. Казалось, если я не закончу фразу, он взорвется. Но прежде чем я продолжила, раздался второй стук. На этот раз громче. Дверь даже затрещала. — Это важно, босс. Дуб. Быстро отвернувшись, я застегнула блузку. Раш поправил брюки и придвинул кресло поближе к столу, чтобы скрыть заметную выпуклость между ног. — Входи. Дуб взглянул на нас обоих и нахмурился. — Прости, что прерываю, босс. Но тебе звонят. Она звонила и раньше, я сказал, что ты занят. Но она позвонила еще, сказала, что не может дозвониться, что ты не отвечаешь. Сказала, это срочно. Иначе я бы не осмелился потревожить вас обоих. — Кто звонил? — резко спросил Раш. — Лорен. В мгновение ока я превратилась из горячей, умирающей от возбуждения штучки в заледеневшее от страха существо. Взглянув на меня, Раш поднял со стола телефон. Прокрутил экран, продемонстрировав штук десять пропущенных звонков и сообщений. Я нервно сглотнула. Раш посмотрел на Дуба, с телефоном в руке все еще ждущего у дверей. — Я поговорю с ней здесь. Он глубоко вздохнул и поднял трубку беспроводного внутреннего телефона. Кивнул, показывая Дубу, что он работает. Тот выключил свой телефон и ретировался из кабинета. — Лорен, что случилось? Услышав ее голос, я затаила дыхание. Не могла разобрать ни слова, но когда глаза Раша вспыхнули, встретившись с моими, я подумала, что сейчас потеряю сознание. Она знает. Знает! — Хорошо, хорошо, успокойся, — сказал Раш в трубку. — Где сейчас Эллиот? Ох, Боже мой! Я совсем к этому не готова. Мне необходимо присесть. — Хорошо. Понимаю. Уже в пути. Встречу тебя там. Попытайся расслабиться. Я позабочусь обо всем. Не успел Раш положить трубку, как я начала засыпать его вопросами. — Что? Что случилось? Он узнал?! На несколько секунд Раш закрыл глаза и тяжело вздохнул. — Нет. Это не связано с тобой или с ребенком. По всей видимости, Эллиот уже несколько дней во Флориде на деловой встрече. — Что же тогда произошло? — Эдвард. Его нашли на полу парковки его офиса. Он сейчас в больнице. Скорее всего, у него аневризма головного мозга, о которой он не знал. Сейчас он на жизнеобеспечении в госпитале «Гора Синай». Они не знают, удастся ли остановить кровотечение. — Ох, боже мой, — я приложила руку к груди, — даже не знаю, что сказать. Очень сожалею. Что собираешься делать? Едешь в госпиталь? — Не уверен, что Эдвард хотел бы меня видеть. Но Эллиот сможет прилететь только завтра. Лорен очень боится, что он… Раш помолчал. — У него ведь нет другой семьи. Мысль о том, что он будет проводить время с Лорен, царапала мне сердце. Но эгоисткой быть не хотелось. — Ты должен ехать, Раш, — посмотрев ему прямо в глаза, твердо произнесла я. — Если ты этого не сделаешь, будешь жалеть до конца жизни. Лицо Раша дрогнуло, но он согласно кивнул. Знал, что я права. В определенные моменты жизни прошлое не имеет значения. И ты должен делать правильные вещи, как положено человеку. — Хочешь, поеду с тобой? Райли сегодня свободна, и у нее нет никаких планов. Попрошу подменить меня. Раш в явном затруднении изучающе посмотрел мне прямо в глаза. Инстинктивно он стремился защитить меня любой ценой. Но я хотела быть там с ним. Наконец он кивнул. — Поехали. При виде Лорен в приемном покое мое сердце заколотилось как бешеное. При нашем приближении она встала. — Благодарю, что пришел. Не знала, что и делать. Лорен обняла Раша, потом обернулась ко мне. — И тебя тоже, Джиа. Она обняла меня, стиснула мою ладонь. — Думаю, сейчас мальчики по-настоящему нуждаются в нашем участии. Я чувствовала себя последней дрянью. Лорен была так добра, так участлива. А я стояла перед ней с сыном ее мужа под сердцем. Мы проследовали мимо часовни. Я понадеялась, что Лорен не захочет, чтобы мы зашли и помолились за здоровье Эдварда. Уверена, мои ноги объяло бы адское пламя. Раш поговорил с Лорен. Она поделилась тем, что знает. Доктор разрешил не более двух посетителей за один раз. Раш не мог скрыть волнения, которое он испытывал при мысли о посещении Эдварда в палате интенсивной терапии. Взяв его за руку, я крепко сжала ладонь. — Пойду с тобой. Мы шли в палату интенсивной терапии, как на виселицу. Мелкими шажками, в ужасном мандраже. Небольшое пространство, где лежал Эдвард, было закрыто шторками. За ними работала бригада медиков. Нам пришлось ждать. — Вы к Эдди? — спросила грузная медсестра с протяжным южным акцентом. Я подождала несколько секунд, надеясь, что ответит Раш. Потом сказала: — Да. Как он? Медсестра попыталась улыбнуться и вообще выглядеть бодрее, но невооруженным глазом было видно, что удавалось ей это не очень.