— Для этого нужно дождаться сведений от челябинских коллег и от Вольнова. Предлагаешь просидеть битый час в ожидании, ничего не делая? По-моему, занять себя полезной деятельностью — это самое логичное решение. Попробуй последовать моему примеру. Не заметишь, как время пролетит. — Да я просто не смогу усидеть за столом, когда тут такая интрига наклевывается, — честно признался Крячко. — Тогда сходи, поторопи капитана Жаворонкова, — предложил Лев. — Думаешь, от этого будет толк? — с сомнением покачал головой Станислав. — Непременно, — уверенно произнес Гуров, а про себя подумал: «По крайней мере, не будешь над душой стоять». Крячко еще какое-то время пошатался по кабинету и вышел. Больше часа Гурова никто не беспокоил. Он спокойно закончил текущие дела, разложил документы по папкам, потянулся и удовлетворенно вздохнул. Тут как раз в кабинет вернулся Крячко, держа в руках стопку факсовой бумаги. Лицо его сияло довольством. — Итак, твой поход был не напрасным, — заключил Гуров, протягивая руку и жестом требуя принесенные отчеты. — А как же? В отличие от бумажных червей, которых медом не корми, дай только доклады построчить, Крячко даром времени не терял, — выкладывая на стол листы, самодовольно проговорил Станислав. — Успел изучить? — спросил Лев, пробегая глазами первый лист. Это была информация от челябинских коллег. Личная жизнь Яропольцева тут была прописана во всех подробностях. Судя по датам, в Челябинске Максим Яропольцев появился спустя полгода после увольнения из армии, сразу устроился водителем в фирму грузоперевозок и проработал там ни много ни мало три с половиной года. Характеристика с последнего места работы была сплошь положительная. И ответственный он, и дисциплинированный. В дурных связях не замечен. Ни алкогольной, ни наркотической зависимости не наблюдалось. В азартные игры не играл, шумных компаний не водил. Уволился два месяца назад по собственному желанию. Следующий листок содержал информацию о фирме «ГрузТранс», в которой подвизался Яропольцев. Основная деятельность фирмы была напрямую связана с Челябинским фармацевтическим заводом, выпускающим целый ряд медицинских препаратов. Завод поставляет свою продукцию в тридцать крупнейших городов России. В фирме имеется спецбригада водителей-дальнобойщиков, выполняющих рейсы исключительно по заказу завода. В эту группу входил и Яропольцев. Это обстоятельство особо заинтересовало Гурова. Он достал блокнот и выписал телефон владельца фирмы «ГрузТранс», собираясь лично побеседовать с ним. Третий листок содержал список тех, с кем служил, а главное, общался Яропольцев за время службы. Составлен он был четко и лаконично. Узнав почерк Стаса, Гуров оторвал взгляд от листка и с улыбкой спросил: — Сам Вольнова побеспокоил? Не дождался, пока тот позвонит? — Хотел ускорить события, — хмыкнул Крячко. — А что, не разберешь мои каракули? — Напротив, все очень четко прописано. Ничего лишнего. — Учти, Вольнов передал информацию сугубой секретности. В список вошли только те, кто по тем или иным причинам оставил службу в секретном подразделении «Коршун». Сам понимаешь, личности этих ребят не афишируют, — довольный похвалой, прокомментировал Крячко. — Надеюсь, этого хватит. Вряд ли Яропольцев обратился бы за помощью к кому-то из тех, кто все еще несет службу в «Коршуне». — Думаешь, побоялся бы, что сдадут? — Такое тоже возможно. Для этих ребят государственные интересы превыше всего. И потом, мы еще не знаем, во что вляпался Яропольцев, а товарищам ему придется раскрыться. — Ты читай, читай, — поторопил Крячко. Гуров углубился в изучение списка. Он был не особо длинный. Всего пять фамилий. Двое сослуживцев в настоящий момент проживали в Москве. Один служил в системе охраны банков. Второй занялся коммерческой деятельностью. Их кандидатуры Гуров отмел сразу. Если бы кто-то спросил его о причинах такого решения, он бы, наверное, не смог дать вразумительного ответа. Просто посчитал, что Яропольцев не стал бы обращаться за помощью к ним. Возможно, причиной тому была дорожная сумка, дожидавшаяся своего часа в камере хранения круглосуточного торгового центра. Да и деньги, замурованные в стене, скорее подтверждали эту теорию, чем опровергали ее. Куда проще было бы в случае необходимости созвониться с бывшим сослуживцем и получить вещички, так сказать, с доставкой. Вот если бы ему, Гурову, пришлось рвать когти из столицы, он бы наверняка так и поступил. Позвонил бы Крячко, назначил встречу где-нибудь за МКАД, принял сумку с деньгами и документами и отчалил в неизвестном направлении. Конечно, была вероятность, что Крячко «примут» соответствующие органы, а подставлять друга как-то не по-товарищески. Но уж если обстоятельства исключительные, то кто поможет, если не верный друг? Еще одну фамилию Гуров вычеркнул из списка по причине сильной удаленности его настоящего местопребывания как от Москвы, так и от Челябинска. Парень проживал где-то в дебрях Калмыкии. Маленький захудалый населенный пункт, куда и железнодорожная развязка-то вряд ли подходила. Поездка туда увела бы Яропольцева слишком далеко от конечной цели, а Гуров по-прежнему был уверен в том, что корни проблем четы Яропольцевых тянутся именно из Челябинска. Значит, Калмыкию можно смело вычеркивать. В списке осталось всего две фамилии, и обе они заслуживали пристального внимания. Уфа и Нижний Новгород. В Уфе доживал свой век первый командир Яропольцева Константин Зверев. В Нижнем осел его последний напарник, Сергей Чекменев. Помимо прочего, оба парня, согласно данным Вольнова, являлись должниками Яропольцева. Долг этот был неоплатный, который парой добрых дел не окупится. И тому, и другому Яропольцев спас жизнь. Обычное дело для солдат спецподразделения. И тем не менее такое не забывается, сколько бы лет ни прошло с тех пор. Гуров снова взялся за блокнот. Аккуратно перенося сведения в записную книжку, он начал рассуждать. — Что у нас получается, друг мой Стас. А получается у нас следующее. Несколько лет Максим Яропольцев оттрубил водителем-дальнобойщиком при Челябинском фармацевтическом заводе. Само место работы довольно знаковое, ты не находишь? Большие возможности для грязных делишек, о которых не подозревают государственные структуры, но которые могли стать известны бывшему спецназовцу. Могло это послужить причиной внезапного отъезда Яропольцева из Челябинска? Думаю, могло. — Почему ты решил, что его отъезд стал внезапным? — остановил рассуждения Гурова Крячко. — Этому выводу есть неоспоримое доказательство. Посуди сам: семейный мужчина решает сменить место жительства, а нового места для себя заранее не присмотрел. Странно? Весьма. Я бы еще поверил в спонтанность решения, если бы Яропольцев был безусым мальцом. Надоела рутина, захотелось перемен. Сложил вещички, и айда колесить по свету. Но Яропольцев не безусый малец. Многое на своем веку повидал. Бросать насиженное место, квартиру, работу, наверняка неплохо оплачиваемую, и мчаться в неизвестность? Ради чего? Ради съемной квартиры и шабашки грузчика в столице? Похоже это на бывалого бойца? — Согласен. Но ведь у него могли быть и бытовые причины, — возразил Крячко. — И какие же? — С начальством поругался. Выгодные заказы стали проходить мимо него, а он терпеть этого не стал. Гордость взыграла, его, бывшего спецназовца, задвигают на задний план. Как тебе такой поворот? — Поругался, говоришь? И именно по этой причине его начальник выдал ему такую блестящую характеристику, сравнимую разве что с характеристикой чудесной девушки Нины из «Кавказской пленницы»? Логично, ничего не скажешь, — рассмеялся Гуров. — Ладно, Лева, уел. В этом вопросе мне придется с тобой согласиться. Нового места себе Яропольцев действительно заранее не присмотрел. К тому же нельзя забывать, что целый месяц до Москвы он тоже где-то валандался. Но почему он, узнав, что на заводе происходит нечто противозаконное, не обратился к властям? — А вот это правильный вопрос, — согласился Гуров. — И объяснение может быть только одно: парень и сам замазан по самые помидоры. — Да брось! Яропольцев и криминал? Больно лихо заворачиваешь, полковник, — недоверчиво произнес Крячко. — Твоя версия? — Пока неясно. — А ты порассуждай, — настаивал Гуров. — Допустим, у него не было возможности. Нужно было спасать свою шкуру, а в лояльности местных правоохранительных органов он не был уверен, — начал Крячко. — Неплохо, но спорно, — возразил Лев. — С момента отъезда из Челябинска у Яропольцева была масса возможностей обратиться куда следует. Или к столичным сыскарям у него тоже доверия нет? — А чему ты удивляешься? Нашего брата, мента, как только не склоняют. Неудивительно, что простой обыватель считает, что и в прокуратуре, и в полиции все схвачено и правды тут не добьешься. — Тоже правдоподобно, только вот наш беглец не относится к разряду простых обывателей. Он как-никак много лет сам относился к госструктурам, — заметил Гуров. — И что с того? — упрямился Крячко. — Сам знаешь что. Если бы целью Яропольцева являлось разоблачение бывших работодателей, он мог обратиться к своему бывшему начальству, а уж они подсказали бы, куда следует нести информацию. Однако этот вариант Яропольцев проигнорировал, предпочтя жить инкогнито по поддельному паспорту. И жена его, судя по всему, никаких возражений против такого расклада не имела. Да еще не забудь про увесистую пачку денег, найденную в тайнике на съемной квартире. Похоже это на то, что Максим Яропольцев совершенно чист перед законом и только жизненные обстоятельства загнали его в угол? Кстати, я тут поразмышлял на досуге. Уж больно чистая подделка эти паспорта. Наверняка влетели Яропольцеву в копеечку. Надо бы потрясти местных умельцев на предмет изготовления поддельных документов для четы Яропольцевых. Кто знает, может быть, парень где-то прокололся и невольно выдал какую-то информацию тому, у кого делал заказ. По крайней мере, узнаем, как он вообще на них вышел. — Кого собираешься напрячь? — воодушевился Крячко. — Есть один вариант. Помнишь, в прошлом году мы накрыли наркопритон? Там еще парнишка один не вовремя в эту бодягу вписался, — напомнил Гуров. — Это тот, которого ты так ловко отмазал? — припоминая события годичной давности, уточнил Крячко. — Я его не отмазывал, — нахмурился Лев. — Парень был не при делах, и тебе это известно не хуже моего. Его хотели сделать козлом отпущения, а я таких выкрутасов не люблю. Я просто поставил все на свои места. — И этот парень оказался крупным дельцом, специализирующимся на подделке документов? — пошутил Стас. — Не он, а его близкий родственник. Точнее, дядя. — И кто же наш дядя? — Небезызвестный Ваган Мастырщик. — Ваган? Ты шутишь? — искренне удивился Крячко. Ваган был известен всей Москве. Криминальной, естественно. То, что он сошелся с Гуровым, было делом из ряда вон выходящим, но и Гуров был непростым опером. Даже в криминальной среде он славился своей честностью и справедливостью. Скорее всего, этот факт сыграл не последнюю роль в решении Вагана привлечь мента к спасению племянника от ментовского беспредела. Если бы Лев тогда не вмешался, повесили бы на парнишку все дела, что залежались в отдельно взятом участке. — Никаких шуток, — на полном серьезе ответил Гуров. — Именно Ваган помог мне тогда с раскрытием дела. Не то чтобы он сдал тех, кто вознамерился подставить его племянника, но наводку дал хорошую. Так вот, думаю, пришло время обратиться за возвратом долга. Как считаешь? — Валяй, — согласился Крячко. — Если Ваган такой крутой в этом деле, может, он сам Яропольцева паспортами и снабдил? — На подобное везение я даже не рассчитываю, но за консультацией обращусь. Сейчас нужно решить еще один вопрос: куда двинет Яропольцев, в Уфу или в Нижний Новгород? — Я бы в Нижний махнул. — Пожалуй, я поступил бы так же. И к Челябинску ближе, и возраст у Чекменева более подходящий для подобных передряг, — кивнул Гуров. — Значит, так: я к Вагану, а ты к Орлову командировочные выбивать. Глава 6 Место, где Гуров мог найти Вагана, подсказал ему сам Мастырщик. После того как его племянника выпустили из СИЗО, сняв с него все обвинения, Ваган специально подкараулил Гурова в его дворе и, заявив, что теперь он его вечный должник, передал небольшой листок, на котором был нацарапан адрес скромной забегаловки. «Стоит вам прийти туда и назвать свое имя, и ваши проблемы станут моими проблемами», — без излишнего пафоса заявил он. У Гурова не было сомнений в серьезности этого заявления. Ваган был серьезным мужиком, несмотря на свой нелегальный бизнес. Это чувствовалось во всем. По чистой случайности забегаловка располагалась в десяти минутах ходьбы от главка, поэтому Гуров решил пройтись пешком. Полуподвальное помещение, больше похожее на средневековый винный погребок, чем на воровской притон двадцать первого века, встретило полковника абсолютной тишиной. Ни в самом зале, насчитывающем пять четырехместных столов, ни за барной стойкой деревянной конструкции никого не было. На появление Гурова просто некому было обратить внимание. Он подошел к прилавку, на котором располагался допотопный кассовый аппарат, и, к своему удивлению, обнаружил на нем механическую кнопку звонка, в стиле голливудских вестернов. «Какая прелесть», — подумал он, ударяя по кнопке. Помещение огласилось мелодичным звоном. Спустя мгновение в дверях, ведущих из подсобных помещений, показалась улыбающаяся физиономия. По всей видимости, это был сам хозяин заведения. Низкорослый круглолицый толстяк в слегка помятом твидовом костюме и канареечного цвета рубахе. — Хотите заказать завтрак? — протирая руки сомнительной свежести ветошью, поинтересовался он. — Все может быть, — многозначительно ответил Гуров. — Могу предложить вам баварские сосиски с соусом чили. Вы пробовали наш соус? О, не отвечайте, по глазам вижу, что нет. Впервые в нашем заведении, не так ли? — скороговоркой произнес толстяк и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Позвольте представиться: мистер Коучер. Это фамилия, если вы вдруг не догадались. Коучер — фамилия матери. Она была потомком немецкого рода возниц. С немецкого Kutscher переводится как карета или повозка. Мой прапрапрапрадед занимался извозом. Как видите, я не унаследовал его стремления к скорости. Тем не менее родовая фамилия накладывает отпечаток и на мой бизнес. И вы сможете в этом убедиться, будьте уверены. Вам кажется, что я просто болтаю языком, вместо того чтобы быстро обслужить заинтересованного клиента? Гуров не сдержал улыбки, так как именно об этом и подумал. — А вот и нет. Ваш заказ готов, — торжественно проговорил Коучер, и в тот же миг в дверном проеме материализовалась сухощавая фигура с подносом в руках.