– Не надо, Жизель. Всё нормально, – Алекс улыбнулся, поглаживая её колено, понимая, что это его успокаивает. Её объятия его успокаивают. И нет этой горечи во рту, которая появляется, когда он разговаривает о сыне с Крисом или родителями и сестрой. – Алекс, а… а его мать… Почему вы развелись? – Жизель понимала, что ступает на опасную дорогу. Но не могла не спросить. Она металась от мысли, что он должен сказать, что это не её дело, до желания всё-таки узнать ответ. – Мы прожили в браке год… Алекс погрузился в воспоминания. Пять с половиной лет назад – Брат, мы сделали это, сделали! – Маркус восторженно вопил, тряся Алекса за плечо своей огромной лапищей. Они стояли у барной стойки битком забитого выпускниками Академии ВВС бара, расположенного в самом центре Колорадо-Спрингс. Ещё сегодня утром они все получили свои дипломы и звания, подкинули навстречу пролетающим в небе Буревестникам[1] свои фуражки, а теперь праздновали свой выпуск, вступление во взрослую жизнь и поступление на действующую воинскую службу в ВВС. – Чёрт, вы можете себе это представить? – Стивен схватил пальцами серебряный значок, приколотый к груди на парадной форме, изображающий двухлопастной винт и крылья. – Давайте! – Алекс поднял вверх бокал с виски. – За нас, небо и реактивные двигатели! Толпа вокруг них радостно загудела, поддерживая тост. Вверх взлетели десятки бокалов с различными горячительными напитками. Имея наконец-то несколько недель свободы от жизни по графику военной академии, они собирались прокутить в этом баре до самого закрытия, а потом отправиться гулять по городу, пока не встанет солнце. Несмотря на громкую музыку из разных уголков бара постоянно слышался то радостный хохот, то звон бокалов, то восторженные выкрики. Сегодня здесь собралась чисто мужская компания, потому что весь город знал, что именно в этом баре всегда отмечают свой выпуск кадеты Академии. Бывшие студенты, бурно обсуждая свою учёбу и будущие перспективы, даже не обратили внимание, что в помещении появилась компания из трёх девушек. Им было совершенно не до них. – Слушайте, а как нам так повезло, что мы все трое остаёмся служить в одной части? – Маркус хлопнул ладонью по барной стойке так, что из тарелки, стоящей на ней, высыпались орешки. – Как-как? У нас с тобой здесь квартира, и руководство это знает. А этот, – Стив пихнул Алекса, – в пятёрке лучших выпускников. Его первым спросили, где он хочет служить. И я, хоть убей, не понимаю, почему он не выбрал Лэнгли. – Потому что два моих дебильных друга остаются здесь. И вы прекрасно знаете, как я не люблю перемены, – Алекс расхохотался, видя удивление на их лицах. – Чёрт, но это же Лэнгли, перспективы, почёт! – Стивен смотрел на него во все глаза. – Мне плевать. Я остаюсь здесь, – Алекс пожал плечами и, поморщившись, взглянул за плечо друга, когда позади того раздалось женское хихиканье. И понял, что пропал, встретившись взглядом с чертовски привлекательной брюнеткой, не сводящей с него глаз. – Эй, Алекс, ты чего завис? – Маркус пощёлкал пальцами у лица друга, пытаясь привлечь его внимание. – Я тут вообще-то за дружбу предлагал выпить. Но когда тот так и не ответил, они со Стивом как по команде обернулись и увидели трёх шепчущихся о чём-то девчонок. – Вот тебе и перспекти-и-ивы… – оба брата присвистнули и расплылись в широких улыбках. Три месяца спустя – Давай, Кэтрин, поехали уже, – Алекс нетерпеливо выхаживал по небольшой съёмной квартире в ожидании, когда его девушка запихнёт последнее платье в чемодан и наконец-то будет готова. – Мне дали всего два выходных, и если мы опоздаем на самолёт… – Не опоздаем, – Кэтрин вышла из спальни, катя за собой большой чемодан, и, поцеловав Алекса в щёку, взглянула на часы. – У нас ещё пять минут до выхода. Вечно ты куда-то торопишься. Она расхохоталась, когда он, стиснув её руками, как ураган, прижал её к стене, жадно целуя. – Ох, Алекс, чуть нежнее. У меня опять останутся синяки, – Кэтрин застонала от сильного укуса в шею. – А у меня показ через четыре дня. – Замажешь, – Алекс усмехнулся, отстраняясь от неё, и схватил чемодан за ручку. – Поехали, Вегас не ждёт. – Отец убьёт меня, когда узнает, что мы решили пожениться без него. Что мы в принципе решили пожениться. – Именно поэтому мы ему ничего и не говорим. Садясь в такси до аэропорта, Алекс чувствовал себя абсолютно счастливым. Ему было двадцать два, у него была дико интересная работа, и он был безумно влюблён, пожалуй, первый раз в жизни. Кэтрин была невероятно красива, сексуальна и, главное, отвечала ему взаимностью. Им было хорошо вместе. Казалось, они понимали друг друга без слов. Кэтрин не ныла о том, что он вечно пропадает на службе, занимаясь своей карьерой, в отличие от его предыдущих девчонок, которые сбегали спустя пару недель отношений, жалуясь на то, что он не звонит и не пишет, что не всегда может провести с ними вечер, или на что-то ещё. Ей хватало и того внимания, которое он мог ей уделять. Поэтому он не стал долго думать и спустя два с половиной месяца после знакомства сделал ей предложение. И сегодня, дождавшись наконец его увольнительных, они летели в Лас-Вегас, чтобы пожениться. * * * Первые полгода после свадьбы прошли как в раю. Они более-менее наладили быт, хотя иногда и ссорились по мелочам, у обоих карьера шла в гору. Всё то время, что они умудрялись выкроить между работой на базе и командировками Алекса и показами Кэтрин, новоиспечённые супруги проводили вместе. Друзья смеялись, что от них молнии летят в разные стороны, стоит им только соприкоснуться. И Алекс был с этим абсолютно согласен. Но в какой-то момент всё пошло под откос. Вернувшись после двухнедельной командировки домой, он понял, что что-то неуловимо изменилось в их отношениях. Кэтрин сообщила ему, что получила крупный контракт, который сулил ей попасть на мировые подиумы в Европе, и именно с того момента её как будто подменили. Она и до этого была достаточно высокомерна и самоуверенна, но с того дня её самомнение взлетело до небес. Наверное, Алекс никогда не забудет ту первую ссору, которая переросла в дикий скандал, оставивший после себя погром в их квартире и красный отпечаток ладони на его щеке. Под конец они даже не помнили, с чего всё началось, потому что каждый высказал за эти несколько часов столько взаимных претензий, что непонятно было, как они вообще умудрились прожить столько времени вместе. После того случая они продержались ещё полгода. Громко ссорились, страстно мирились, и, несмотря на все это, любили друг друга. Так казалось Алексу, который в конце концов перестал хоть как-то реагировать на все нападки Кэтрин, предпочитая слушать её претензии, не говоря ничего в ответ, а когда та выдохнется, тащить её в спальню, позволяя себе яростно её любить. Пока за несколько дней до годовщины их свадьбы, вернувшись вечером с базы, он не обнаружил её собирающую свои вещи в несколько больших чемоданов. – Что происходит? – Алекс опёрся плечом о дверной косяк их спальни, с непониманием оглядывая наполовину разгромленную комнату. – Я ухожу, – Кэтрин, даже не взглянув на него, закинула очередную цветастую юбку в чемодан. – В смысле ты собираешься на несколько дней уехать на очередной показ? – Нет, Алекс, – кое-как застегнув молнию на плотно забитом чемодане, Кэтрин с раздражением подпихнула его ногой к выходу. – Я ухожу от тебя. Сегодня утром я встречалась с адвокатом отца и подала на развод. Он обещал сделать всё быстро. Алекс стоял как громом поражённый. Да, у них было не всё гладко, но он и подумать не мог, что в её голову может прийти такая мысль. – И в чём же причина, позволь узнать? – из голоса пропали какие-либо эмоции. Внутри всё разрывалось от боли, но на его лице не дрогнул ни один мускул. – Вот именно в этом, – Кэтрин ткнула в него пальцем. – Ты снова это делаешь! Я сказала, что ухожу от тебя, а ты спокойно спрашиваешь почему. Как будто просто для галочки. Как будто тебе всё равно. – Это не так, – Алекс сжал кулаки. – Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя. – Любишь? – Кэтрин рассмеялась ему в лицо. – Знаю? Нет, Алекс, не знаю! Того, что ты один раз мне это сказал, не достаточно! – Я что, должен повторять это каждый день, как попугай? – Не каждый день, но хотя бы иногда, – Кэтрин топнула ногой. – И дело не только в словах. Я не чувствую твоей любви. Она вообще никак не проявляется. А на одном сексе далеко не уедешь. Тем более на таком. – Мне казалось, ты прекрасно знала, за кого выходила замуж. И тебя вроде как всё устраивало, – Алекс нахмурил брови. – Что изменилось? – Я устала тащить всё на себе. И ничего не получать взамен. Никакой эмоциональной отдачи, не говоря уже об элементарной ласке. Ты бесчувственный чурбан, Алекс, чёрствый сухарь, – Кэтрин стянула с пальца кольцо и впихнула его ему в руку. – Я пришлю кого-нибудь завтра за вещами. По поводу развода с тобой свяжется адвокат. И громко цокая высокими шпильками, она прошла мимо него и покинула квартиру, навсегда закрывая дверь в их совместное прошлое. Оставшись один, Алекс медленно сполз по стене на пол, чувствуя в груди огромную дыру, которую не могли потом заткнуть ни друзья, пытающиеся всячески его отвлечь, ни алкоголь, в котором он топил свою боль, ни другие девушки, в постели которых он пытался забыть свою теперь уже бывшую жену, вернувшуюся домой в Атлантик-Сити. А в сентябре на свой день рождения, который он даже не собирался праздновать, Алекс получил от Кэтрин сообщение, которое ещё глубже утопило его в то болото, в котором он и так барахтался уже месяц. – Я ненавижу тебя, Алекс. Даже после развода ты всё ещё портишь мне жизнь. Сегодня утром я узнала, что беременна, и собиралась сделать аборт. Но мой чёртов папаша решил всё по-другому. Так что поздравляю. Ты скоро станешь отцом. Сейчас – Алекс, если ты не хочешь, можешь не говорить, – Жизель потёрлась носом о его колючую щёку. – Прости, что я вообще затронула эту тему. Я знаю, это не моё дело… Капитан ещё несколько секунд молчал, наслаждаясь её мягкими прикосновениями и своими совершенно новыми ощущениями. Когда кто-нибудь даже вскользь упоминал о его бывшей жене, когда он сам порой думал о ней, его снова и снова окутывала та застарелая боль, которую она ему причинила много лет назад, и которую он научился терпеть, задвигая её на задний план своей жизни. Но стоило ему заговорить сейчас, как он вдруг с удивлением понял, что ничего не чувствует. Абсолютно ничего. И это принесло ни с чем не сравнимое облегчение. Освобождение. – Мы очень быстро поженились. Прожили в браке год. Я не стал другим, на что она изначально, видимо, надеялась. А она устала терпеть. Не только мою работу и частые командировки, но много чего ещё. Я только потом понял, о чём она говорила. А тогда… Я горел своим делом, хотя это и сейчас не изменилось. Но был совсем ещё мальчишкой, не замечающим ничего вокруг. Она тоже была молодой и глупой. Я не слышал её, хотя она постоянно кричала. Она не слышала меня, потому что я молчал. От нашей ругани и примирений трясся весь дом. К тому же… Чёрт, Жизель… Опустив голову, Алекс сжал пальцами переносицу, как будто решаясь на что-то. А потом развернулся к ней всем телом. Ему важно было видеть её реакцию на то, что он собирался ей сказать. А внутренний голос только ехидно нашёптывал: