Солнце клонилось к закату, постоянные взлёты, манёвры и посадки, которые Коллинз заставлял её делать, будто пытаясь впихнуть в один день несколько тренировочных недель, с непривычки вымотали её. К тому же Жизель с огорчением поняла, что пропустив обед, она теперь ещё и на ужин опоздала. Через несколько сотен метров Коллинз остановился и закурил, задумчиво наблюдая за тем, как вдалеке механики закатывают самолёт в ангар. – То, что я сегодня увидел, было хорошо. Действительно хорошо, – серьёзно произнёс он, и Жизель смущённо опустила глаза в пол. – Спасибо, сэр. – Поэтому я задам тебе вопрос по-другому. У кого ты училась, Фостер? Ну вот, как она и думала, в покое её не оставят. Жизель скрестила руки на груди и, нахмурившись, отвела взгляд в сторону, спросив без особой надежды: – Я обязана ответить, не так ли, сэр? – Именно так, – кивнул майор. – Почему ты не хочешь отвечать? – Потому что не хочу, чтобы обо мне судили по заслугам этого человека. И не хочу бросать тень на его репутацию. Мне не нужны ни поблажки из-за него, ни тем более вероятность опозорить его. Есть только я, которая умеет то, что умеет, и учится, чтобы уметь больше, – отчеканила Жизель, с вызовом вздёрнув нос. – Это похвально, – Коллинз улыбнулся одним уголком губ, хотя глаза его оставались абсолютно серьёзными. – Что ж, я уважаю твою позицию. И сегодня приму её за ответ. Но Жизель знала, что когда-нибудь он снова спросит её об этом. – А теперь я хотел бы поговорить об Алексе, – голос майора стал немного мягче, и она почувствовала, что снова заливается краской. Разговаривать с ним об этом было ещё более странно, чем провести вместе весь день. – Слушай, то, что происходит между вами – не моё дело, но, как друг, я беспокоюсь о нём. Ваши отношения подвергают опасности как тебя, так и его. Причём его в большей степени. Если всё это вскроется, тебя, скорее всего, даже не отчислят. А вот его голова полетит. Далеко и навсегда. Он лишится карьеры и работы, любимого дела всей жизни. И не сможет восстановиться в должности нигде и никогда, – Коллинз сделал паузу, дав ей возможность в полной мере осмыслить его слова, а потом продолжил с какой-то неуловимой заботой в интонациях. Так говорят о горячо любимых, но вечно приносящих проблемы младших братьях: – Жизель, ты не глупая девушка, поэтому я разговариваю с тобой сейчас на равных. Я не знаю, что Райт рассказывал тебе о себе, но могу сказать одно, ему и так несладко пришлось в прошлом, и эта работа – единственное, что держит его на плаву. – Я знаю про жену и сына… – неуверенно перебила его Жизель, и майор окинул её удивлённым взглядом. – Вот даже как, – вздохнул он. – Что ж, значит, всё серьёзнее, чем я думал. Тогда ты должна знать и другое. Когда Кэтрин ушла, когда сказала про ребёнка, Алекс разваливался. Я с трудом вытащил его из той дыры, в которую он свалился. Он любил её. Как умел, но любил. И после её ухода решил, что больше никогда не позволит себе что-то чувствовать к женщине. Но я вижу, как он смотрит на тебя. Поэтому прошу тебя, если ты просто используешь его, прекрати это сейчас, пока не стало слишком поздно. И в обмен на его спокойное сердце я помогу тебе добиться здесь того, чего ты хочешь. Пока майор говорил, внутри у Жизель со скоростью света сменялись эмоции. Ей было больно за Алекса. Но на смену этому чувству очень быстро пришла ревность к той женщине, на которой он был женат, которая родила ему сына. И хотя она понимала, что не имеет права ревновать, да и смысла в этом не было, так как они давно уже расстались, Жизель ничего не могла с собой поделать. Но когда майор озвучил своё предложение, она пришла в ярость, перемешавшуюся со жгучей обидой. И готова была огреть Коллинза по голове шлемом, который висел сейчас на её руке. Но стоило ей присмотреться к его лицу, с которого вдруг спала равнодушная маска, как она тут же остыла. Потому что дело было не в ней, а в том, что тот искренне переживал за друга. – Если мы сейчас разговариваем на равных, не как майор с курсантом…? – начала Жизель и вопросительно посмотрела на мужчину. Коллинз кивнул в ответ и с удивлением понял, что от маленькой неуверенной в себе девчонки ничего не осталось. Она расправила плечи и как будто в одно мгновение стала старше, осмысленней, спокойнее. В ней чувствовалась сила, которую до этого он не замечал. Жизель продолжила уверенным ровным голосом: – Тогда, Крис, я прежде всего хотела бы сказать спасибо за то, что ты беспокоишься о нём. Майор ухмыльнулся и достал пачку сигарет, приготовившись к длинному монологу. Кажется, ему начинала нравиться эта коротышка. Которая вдруг протянула раскрытую ладонь, указывая взглядом на сигареты в его руках. – Он убьёт тебя, ты знаешь? – больше сказал, чем спросил майор, уже широко улыбаясь, но всё-таки передал ей пачку, из которой Жизель ловко вытащила ментоловую сигарету. – Я как-нибудь разберусь с этим. Покачав головой, Коллинз чиркнул зажигалкой, помогая ей прикурить, а Жизель затянулась и слегка закашлялась. – И зачем тебе это сейчас, если ты не куришь? – Не курю, – согласилась она. – Вернее курю, но крайне редко, так что каждый раз, как в первый. День, знаешь ли, был тяжёлый. Да и разговор не из простых. Жизель стянула резинку с волос, о чём мечтала уже несколько часов, и рыжая копна каскадом рассыпалась по плечам. Она снова затянулась и медленно выпустила дым, наблюдая за тем, как он растворяется в воздухе. Её действительно это успокаивало, хотя она старалась и не злоупотреблять этим. Но сейчас едва держала себя в руках, чтобы не затрястись от волнения из-за того, что собиралась сказать. – Что ж, дальше. То, что происходит между нами с Алексом, действительно не твоё дело. Но из-за уважения к вашей с ним дружбе я отвечу на это нелепое обвинение. Я никогда не собиралась его использовать. Мне не нужны повышения, в которых нет моей заслуги. Я привыкла всего добиваться сама. И сегодня уже говорила об этом. Я хочу, чтобы меня ценили и уважали как специалиста, а не шушукались за спиной. Самое важное для меня это то, что я действительно могу сама, и то, кто я есть. Поэтому спасибо за возможность показать себя, но на этом мы закончим, – Жизель твёрдо взглянула в глаза майору. – Я отучусь со всеми. И получу свой диплом и звание заслуженно. Коллинз открыл было рот, собираясь запротестовать, но Жизель остановила его, подняв руку: – Я безумно люблю небо, самолёты и всё, что с ними связано. Я пришла сюда по двум причинам. Из-за своей мечты и из-за желания доказать одному очень важному для меня человеку, что я чего-то да стою, и что когда-нибудь он сможет гордиться мной. А в итоге я нашла то, о чём даже никогда не думала. То, что свалилось на меня как снег на голову. Я нашла здесь Алекса, который стал гораздо важнее мечты и желания кому-то что-то доказывать. И если в конце концов я смогу получить и его, и небо, то я готова ждать сколько угодно и делать для этого всё, что смогу, и даже больше. Но я никогда не позволю тебе или кому-то другому думать, что я использую его, – она докурила и, выкинув сигарету, скрестила руки на груди, упрямо смотря на майора. – Кажется, я должен извиниться, – вкрадчиво произнёс тот, и по его лицу было видно, что он действительно сожалеет, что мог предположить такое. – Это не обязательно. На вашем месте, сэр, я думала бы точно так же, – и этим «сэр» Жизель хотела показать, что больше не намерена возвращаться к этой теме. – И всё-таки, Жизель, я прошу прощения. – Принимается, – она протянула ему руку, и тот пожал её, на этот раз улыбнувшись действительно искренне. – И если мы закончили, то с вашего разрешения я бы хотела отправиться в свою комнату. Жизель развернулась, чтобы уйти, но не успела сделать и пары шагов, как майор практически сразу окликнул её: – Фостер. – Да, сэр? – У вас с капитаном завтра должен был быть первый вылет на Тексане. Считай, что сегодня ты сдала по нему зачёт. Завтра я жду тебя здесь же сразу после завтрака. Посмотрим, как ты управишься с Т-38. Полетишь с Райтом. Я сообщу ему. – Майор, спасибо, но я же сказала… – начала раздражаться Жизель, но Коллинз не дал ей договорить, возвращаясь к командному тону. – Это не обсуждается. Мне понравилось то, что я увидел и услышал сегодня. И я доверяю суждениям Алекса. Он бы не стал просто так просить за тебя. Это дорогого стоит. Так что не подведи его. – Не подведу, сэр. Несколько минут Коллинз задумчиво наблюдал за тем, как маленькая рыжая девчонка скрывается в опустившихся на базу сумерках, а потом улыбнулся своим мыслям. Кажется, теперь ему было понятно, что именно Алекс в ней нашёл. И, может быть, будь она постарше, а он сам не был бы окончательно и бесповоротно влюблён в свою жену… Ну да чёрт с ними, с этими «если». Ведь даже несмотря на беспокойство за Алекса из-за их связи, он был рад, что в жизни друга появилась она. Может быть, у них действительно что-то да получится. Глава 22 Жизель устала за весь сегодняшний день, а последующий разговор настолько выбил её из колеи, что она поняла, что не переоделась, только добравшись до казарм, где её встретили несколько удивлённых взглядов ещё не успевших разойтись по комнатам курсантов. – Что? – огрызнулась она. – Завтра вылет, привыкаю. Голод пагубно на неё влиял. Жизель становилась раздражительной и злой. Завалившись в свою комнату, она рухнула на постель, дав себе десять минут на отдых, а потом, прежде чем встать и направиться в душ, дотянувшись до телефона на тумбочке, прочитала одно единственное сообщение, отправленное Алексом несколько часов назад: «Я жду тебя у себя, когда бы ты ни вернулась. Это приказ». Жизель со стоном поднялась с кровати и стянула с себя лётный костюм, аккуратно сложив его в рюкзак вместе с перчатками, спортивными штанами и толстовкой, кое-как надела комбинезон и выскользнула из комнаты. До отбоя ещё было время, но коридоры были уже пусты, и она спокойно добралась до квартиры капитана. * * * Весь день Алекс не находил себе места, но у него не было ни минуты свободной, чтобы найти Жизель или Коллинза, или хотя бы просто узнать, что они делают. Курсанты, переживающие о начале первых лётных занятий, беспрерывно атаковали его вопросами как на лекциях, так и в перерывах, куда бы он ни пошёл, и даже в свободное время вечером. В столовой Жизель так и не появилась, а когда Алекс добрался наконец до своей комнаты, собираясь переодеться и всё-таки пойти её искать, понял, что напрочь забыл о назначенном телефонном разговоре с сыном, которого обычно ждал с нетерпением. Но даже маленький мальчик на том конце телефона, увлечённо рассказывающий о том, что он сегодня первый раз катался на велосипеде, не смог отвлечь его от непонятных, наполненных беспокойством мыслей. Попрощавшись с сыном, когда Кэтрин сказала, что их время окончено, и положив трубку, Алекс открыл дверь квартиры, обдумывая, откуда начать поиски, и столкнулся нос к носу с другом, поднявшим руку, чтобы постучать. – Где она? – практически прорычал Алекс, а Коллинз рассмеялся, устало качая головой. – Угомонись, не съел я твою Фостер. По идее уже должна была добраться до кубрика, – он отодвинул капитана от входа и прошёл в квартиру, закрывая за собой дверь. – Я на минуту. Зашёл сказать, что она молодец. И завтра утром ты летишь с ней на тридцать восьмом в качестве подстраховки. – Какого чёрта? Объясни нормально, – Алекс окинул хмурым взглядом стоящего перед ним в лётном костюме друга. – Ты просил, я сделал. Сегодня была первая часть её экзамена. Завтра всё будет зависеть от неё, – Коллинз рукой зачесал назад упавшую на лоб чёлку. – И если она так хороша, как ты говоришь, то я поборюсь с тобой за неё. – Ты охренел? – взревел Алекс, ещё больше выходя из себя, а майор согнулся от хохота, понимая, как двусмысленно прозвучала его последняя фраза. Но тут же поднял руки вверх, видя, как наливаются кровью глаза капитана: – Брейк, друг. Не претендую. Я о том, чтобы она в дальнейшем училась у меня. Алекс шумно выдохнул, а Коллинз снова заразительно рассмеялся. – Но если честно, она действительно… – он попытался подобрать правильное слово, а потом просто махнул рукой. – В общем, если ты совершишь какую-нибудь глупость из рубрики «я сам себе мужик, и мне никто не нужен», будешь последним идиотом. Алекс бросил на него скептический взгляд, приподнимая одну бровь, и скрестил руки на груди: – Это сейчас прозвучало как одобрение наших отношений, ты в курсе? – Э-э-э нет. На это даже не рассчитывай, – покачал головой майор.