Снаряжают корабль «Святая Анна» порохом и вооружением для союзных войск, – цыкнул Николай. – Но самое ужасное, что это крайне опасно. Любой опытный офицер это понимает. При первой же возможности для неприятеля, вся команда может взлететь на воздух, как только начнется какой-либо обстрел. Так столько пороха, орудий… Это же надо будет сделать не один рейс! – поразился Михаил. И я про то, – кивал Николай. – А меня в другое место определили. Нет, нет, я же сказал, я помогу! – вполне серьезно повторил Михаил. – И немедленно отправляюсь к Константину! Мишель, – чуть приостановил его прыть Николай. – Подумай. Перед отъездом может все же объяснишься с любезной своей? О чем? – усмехнулся тот. – Она обвенчана, навек отдала себя другому. Выбор сама сделала. Не тебе ли знать, что женщины выбирают нас и за нас?! Она не попыталась объяснить, почему? Я не выслушал, – признался Михаил. – Она говорила, что в порыве была, обижена на меня, просила простить. Каков характер! – заулыбался восхищенно Николай. – У нее характер! – уточнил он удивленному другу. – Возможно у нее нет особенных добродетелей, не знаю, не знаком, но она явно обладает прекрасным достоинством. Не всякий сможет признаться в своих ошибках столь искренне и не стыдиться извинения. Я обязательно напишу об этом! Недостаток самосознания бывает причиною большей половины несчастий человечества. Побольше бы таких людей, как ты, Николя, – искренне признался Михаил. Однако слова друга, которого он уже ставил себе в идеал, в пример, все же не заставили вернуться и выяснить все, поговорить открыто с Варей. Михаил незамедлительно отправился к Константину, чтобы вместе готовиться к рейсам на «Святой Анне»… Рейсов совершили целых три, за что получили благодарность от Морского министра и были воспроизведены в лейтенанты, а потом вместе с Николаем и остальными товарищами отмечали большой «свой» морской праздник в честь того, что самым первым награжденным морским офицером за участие в войне 1812 года был именно их товарищ, их герой, которого не убили пули врага, который в свои юные годы вознесся мужеством выше многих, – Константина Петровича Торсона… 29 *** Нет, – послышался из-за двери кабинета спокойный голос супруга, когда Варя вновь приблизилась, чтобы подслушать, с кем и о чем беседа… С тех пор, как они вернулись из Парижа, Варя не увидела перемен в супруге. Он так же практически не бывал в усадьбе ее папеньки, где они остановились в гостях. Она так же оставалась одна, пусть теперь и в родном гнездышке. А когда супруг все же оставался дома, то к нему приезжал то один человек, то другой, и они по долгу что-то обсуждали в кабинете. Не вытерпев более, с разыгравшимся в ней любопытством, Варя подкралась к двери и заметила, что та, к ее счастью, не совсем плотно закрыта. Она заглянула осторожно в щель и увидела, как ее супруг прикуривает от свечи толстую сигару. Зажав в кулаке платочек, Варя прижала его к груди и застыла во внимании… Ммм, – промычал Илларион. – Не понимаю наших российских деятелей. Спрос на кубинские сигары будет только расти. Вот увидите, мой друг! Импорт такого душевного лекарства должен возрасти. Вам стоит побывать в Испании. Не пожалеете! Что же делать с нашим товаром? Теглев увел бриг в Пиллау. Выбора, конечно, не было. А теперь нужен корабль, который доставит в Роттердам и наши продовольствия, и сигары эти, – говорил его собеседник, крайне беспокоясь за срыв общего дела. Отыскать стоит того, кто будет командовать кораблем, отправляющимся, ну, скажем, хотя бы в Копенгаген. А оттуда уж к берегам голландским добраться у нас ведь есть на чем. И, – продолжал говорить Илларион, усевшись в удобное кресло к столу. Он взял со стола некий лист и протянул его собеседнику: Отыщите и проследите, чтобы этот человек был там же. Он будет нужен мне в Роттердаме. Как мы это сделаем? – удивился тот. Это уж Ваша забота, голубчик. Вы подставили меня вместе с братом-идиотом. Выкручивайтесь. Мне из-за ваших проделок пришлось покинуть Париж, – недовольно выговаривал Илларион, от чего у Вари снова сердце бешено застучало. Она вслушивалась в каждое слово, удивлялась и понимала, что дела у ее супруга идут не так гладко, что и он, и она, да скорее всего и папенька ее в опасности. Вам удалось скрыть все от супруги? – попытался тихо спросить собеседник Иллариона. Естественно, – усмехнулся тот, поражаясь глупости его. – Во время перевез ее в гостиницу до нашего отъезда, и в ту же ночь на дом мой напали, все там разгромили, пока искали документ, подтверждающий мошенничество нашего общего врага. Мне очень жаль, – с искренним сожалением ответил собеседник. – А медальон с ключом в безопасности? Супруга Ваша его не потеряет? Не беспокойтесь. Все будет сохранено до поры до времени. А для того разыщите Михаила Аргамакова, – продолжал пронзительно на него взирать Илларион. – И позаботьтесь, чтоб он был отправлен на том же корабле в Роттердам. Все будет сделано, князь, – уверил его тот. Увидев, что они оба поднялись из своих кресел, Варя отскочила от двери и поспешила вернуться к себе в комнату. Она удалялась и не знала, совершенно не заметила, что уронила свой платок прямо у кабинета, где подслушивала. Распрощавшись со своим гостем, Илларион открыл ему дверь. Когда следы гостя исчезли, то неожиданно для себя обнаружил у ног что-то белое и поднял. Варя, – узнал Илларион по инициалам на платке, кому тот принадлежит и заподозрил свое… Царица моя небесная, – кинулась Варя к окну своей спальни на колени и сложила перед собой руки в молитве. – Преблагая, Надежда моя и упование мое, Богородица, Заступница несчастных и странников, Радость скорбящих, Покровительница обидимых и терпящих бедствие! Видишь мою беду. Помоги мне. Обиду мою разреши, ибо в твоей власти! Как не имею я иной помощи, разве не приду я к Тебе, Пресвятая Богородица, Предстательница, благая Утешительница, только к Тебе, о Богоматерь! Ибо ты сохранишь и укроешь во веки веков. Аминь. Аминь. Аминь, – перекрестилась она. Всю ночь Варя не находила покоя. Она то бродила по комнате во тьме, то сидела у окна… Медальон с ключом, – вдруг вспомнила Варя. – О каком медальоне они говорили? Какой ключ? Она поднялась и поскорее разожгла свечу. Отыскав у зеркала свою шкатулку с драгоценностями, Варя открыла ее и обнаружила, что среди украшений нет того самого медальона с изображением трех императоров российских, который подарил ей супруг. Это он, – была практически уверена она, что речь шла именно про этот медальон. – Куда он исчез?! Но Варя закрыла рот рукой и потушила свечу… 30 *** Утро было спокойным, ясным и наконец-то веяло весенним теплом. Природа будто забывала столь суровую зиму. Только на душе у Вари было еще холоднее. Промучившись со своими размышлениями всю ночь, она еще до рассвета принарядилась в роскошное платье, а служанка помогла ей убрать волосы. После этого Варя решила уединиться в библиотеке. Отыскав нужную книгу, она села с ней на диван. Я сохраню тебя, – погладила она сухой ландыш, который так и лежал между страниц. Просидев довольно долгое время за чтением книги да иногда попивая поданный чай, Варя не удивилась, когда пришел супруг. Моя дорогая, – наклонился он и поцеловал ей нежно руку. – Что Вы здесь уединились в столь ранний час? Вы тревожно спали? – сел он рядом. – Вы выглядите сегодня крайне превосходно! Живые цветы в волосах, – заметил он. Варя открыла страницу, где показался сухой цветок и взглянула на спокойного мужа: Я не буду скрывать, что в данный момент думаю о Михаиле Алексеевиче. Понимаю, – кивнул тот, все так же спокойно глядя в ответ. Какая опасность угрожает ему, нам всем? – прямо спросила Варя и удивилась, когда супруг слегка засмеялся в ответ. Простите, мне, любезная моя, – прокашлялся он. – Все опасности позади. У меня пропал медальон, – заявила снова Варя. Он не пропал, не волнуйтесь. Он был немного надломлен, как я заметил, да позаботился, чтоб его починили. Я отдам его Вам, как только вернется ювелир. А это ведь Ваш платок, – положил Илларион ей на колени ее вчерашний забытый платочек, удивив и смутив ее еще больше. – В следующий раз оглянитесь, прежде чем уходить. Что угрожает Михаилу? – упрямо ждала от него ответ на волнующий вопрос Варя. Вам известно, что жене не следует участвовать в делах мужа? – улыбнулся он. – Но не стоит переживать. Все будет хорошо с Вашим Михаилом и со всеми вами, уверяю. Меня пугают подобные встречи, беседы, которые Вы ведете, – задрожал ее голос. Это от того, что в моих делах Вы не смыслите и не надобно Вам перегружать свою головку. Все же, успокойте меня. Иначе я придумаю то, чего, возможно, нет, и жизнь наша превратится в ад. Вы считаете, что мы с Вами живем в раю?! – удивился Илларион на столь неожиданные слова супруги. Рай есть, когда в нем царит любовь, – опустила глаза Варя. Вот, – закивал он, совершенно с нею соглашаясь. – И я всем сердцем, искренне, слышите, искренне желаю подарить ту самую любовь, чтобы жизнь Ваша была лишь раем. Молю Вас, не троньте только Михаила Алексеевича. Он ничего не делал во вред, уверяю, – взволнованно просила Варя. Я повторю, что все будет с ним замечательно, – глубоко вздохнул Илларион и направился к выходу. – Как жизнь коротка. Раз, и не нужен никому, – оглянулся он. – И любовь, истинная, хоть и поздняя, учит не брать, а отдавать.