– Прости, дай я… – тянусь к бардачку, выуживаю пачку влажных салфеток. Спасибо бате, приучил иметь в машине необходимый набор. Твою ж… из бардачка выпадает блестящая пачка. Чувствую, как сбивается дыхание Мышки. Запихиваю обратно хренову фольгу. Главное, если бы еще пользовался! Ну, в смысле… – Салфетки, руки протри. И… коленку. Ссадины нет? – Нет. Нормально. Спасибо. На, – протягивает бутылку. – Слушай, это не мои вообще-то. – Кто? – Ну… – чёрт, я покраснел… Покраснел? Покраснел… Охренеть… – Мне всё равно. – Неужели? А есть что-то, что тебе не всё равно? – неожиданно почти рычу на неё. Потому что вспоминаю… Тот злополучный день вспоминаю. Её, стоящую на коленях. Смех парней, девиц… Чёрт… – Прости… – Есть. Но я не хочу об этом говорить, – вижу, как становится жестким подбородок, зубы сжимает. Ну естественно, а чего ты ждал Тор? Что она вот так вот сразу и растает? Почему? Потому что ты её из-под тачки вытащил? Да если бы не ты, она бы туда и не попала! Вот же… – Мы так и будем сидеть? – Можем лечь. – А-а-а, да что за хрень? Кто меня за язык тянет? Вот куда я лезу? Кретин… – Тогда я лучше пойду. Пока. Она поворачивается к двери, а я резко подаюсь вбок, стараясь удержать, и прижимаю её телом. – Пусти. И снова драм-машина, и дыхание на пределе, и в груди давит. И глаза её совсем близко. И я просто смотрю. Тону. Не выгребаю. Иду ко дну. Вязко. Резко. Витиевато. Сочиняя рэп на ходу. Смотрю в глаза и понять не могу, чем зацепила меня, чем поймала в капкан моё сердце… – Ты что, поёшь? – Рэп читаю, только что придумал. Хочешь? – Рэп? Ты? – Прикинь? Есть такой грех… – Ну жги, – и улыбается. Улыбается! А я… жгу… – Твоя улыбка как солнце, и смех, и слёзы для меня весь мир. Это серьёзно. Я просто смотрю, тону, улетаю, не выгребаю, иду ко дну. Вязко. Резко. Витиевато… сочиняя на ходу фразы без мата. Смотрю в глаза и понять не могу, чем зацепила меня и поймала в капкан, и сердце как драм-машина… А ты твердишь постоянно – мне всё равно, от этих слов я иду на дно. Всё. Остановилось сердце. Жду вердикт. Не дышу, кажется. А она… бледнеет. – Круто. – Я чувствую её. Всю. До кончиков пальцев чувствую. И её сердце с моим в унисон, и всё как сон… Так, стоп, хватит, хватит… не могу. Проваливаюсь в её глаза как в нору за белым кроликом… – Поцелуй меня, Мышь? Глава 13.1 Я не знаю, что со мной. Не знаю. Не знаю… Хочу этого и не хочу. Боюсь. Очень боюсь. Потому что никогда такого не было. Никогда. Даже близко. Сердце превращается в совершенно автономную единицу, живёт своей жизнью. Не хочет слушать уговоры сознания. Ему хочется вырваться из клетки и бежать, бежать… Дышу. Стараюсь дышать. В голове бит, стучит. Я, похоже, тоже рэп сочиняю, что со мной – я не осознаю и не соображаю. Ох… Стоп, Лера, остановись. Выдохни. Дыши. Он так близко… И мне очень жарко. И шумит в ушах. И я не хочу анализировать то, что происходит. Весь сегодняшний день – это словно день, прожитый на другой планете. И мне страшно – вдруг я завтра проснусь, а его не было? Этого дня. Даже того момента, когда я в одних трусах стояла на всеобщем обозрении в спортивном зале. Потому что именно тогда он сорвал с себя футболку, чтобы закрыть меня, защитить. Тор… Который только что попросил меня его поцеловать. И я очень хочу это сделать. Несмотря на то, что он сделал. Несмотря ни на что. Просто… именно сейчас я не могу затормозить. Не могу… Закрываю глаза, поднимаю голову, вытягивая губы. Наверное, я очень смешная. Миллиметр, еще миллиметр, еще… Мне кажется, я уже чувствую мягкость его кожи. И жар… Резкий стук в окно автомобиля, и я вжимаюсь в сиденье, а сердце бьется как испуганный воробей, залетевший сдуру в печную трубу. Тор шипит, тихо выплевывая английское ругательство. Смешной. Поворачивается, чтобы опустить стекло. – Торыч, брат, ты что тут… О-о-о… какие люди. Нет, только не это. Всё-таки я везунчик – в больших и жирных кавычках. Да Винчи и Коршун, кто же еще? Хорошо, что не в компании с Мироновой. Она в последнее время постоянно с ними трется. – Так, стопэ, отвалили оба, смотреть нельзя, – Тор говорит беззлобно, но уверено. Безапелляционно. – Рома-ан? – Да Винчи специально тянет и бровь выгибает, словно не друга по имени зовет, а… намекает на что-то. Роман – это ведь не просто имя Рома, это как Люба – Любовь? – Дань, отвянь. – Ну, оке, вечер в силе? – Забились. У меня. – Ну, ариведерчи. Привет Мышке. – Мышке-малышке пламенный! – Они ржут, поднимаясь, Коршун посылает мне воздушный поцелуй, дурачась. А я опять не в своей тарелке. Что вообще я делаю в этой машине? С этим парнем? Мне домой пора. Мама вот-вот придёт со смены. Она словно чувствует, что я думаю о ней. Телефон дрожит в кармане. – Алло? Да, мам. Да, всё хорошо, – если не брать во внимание, что я чуть не попала под машину и чуть не поцеловала плохого парня. – Занималась, всё гуд. Нет, не дома. Встретила одноклассников. Кто? Не важно мам. Никто. Никто резко жмёт на педаль и мотор ревёт…