Глава 14.2 Люблю Маяковского. Первый рэпер на Руси. Ну, это я, конечно, шучу… И не я так сказал, кто-то из моей рэперской тусовки так его назвал, кто-то из «олдов», первопроходцев. Да… Сейчас, наблюдая за такой «жаркой» встречей, в голове набатом Владимир Владимирович. Маяковский, в смысле… Он же тоже ВВ… «…В черном небе молний поступь, гром ругней в небесной драме, – не гроза, а это просто ревность двигает горами…» Чёрт. Ревность, ревность… ревность. Омут. Черная дыра, затягивающая беспощадно. Хочется рвать и метать. И я рву… Рву мотор, газуя, лихо срываясь с места. Но проезжая рядом, притормаживаю, с прищуром оглядываю, оцениваю… Твою ж… Он же старый! Он… По голове словно молотом. Мышь меня не видит. На него смотрит. Жму на педаль, ревёт на все пятьсот лошадок, вижу, как резко поворачивается Лера. Заметила? Смотрит еще удивленно… Ладно. Проехали. Домой пора. Поздно уже, и жрать охота. У Фис закинулся котлетками с пюре, её помощница по хозяйству тётя Валя готовит богично. Так, надо заскочить к себе – парням обещал, что посидим в студии. Студию мне отец в подвале забабахал отличную. Он, правда, мечтает, чтобы я все-таки больше в спорт. Да я не против. Спорт – это круто. Победа, эмоции, адреналин. Но творчество – вот это всё для меня тоже важно. Потом сам отец знает, что спорт – это не навсегда. Век короток. Когда-то надо будет заканчивать. Не уверен, что хочу в тренерство. Вот шоу как у отца, спортивная журналистика – это уже интереснее. Пишу Анфисе, что ночевать приеду часов в двенадцать. Она спрашивает, как Лера… Как Лера… Наверное, круто. Бомбит меня. Мозг понимает, что вряд ли этот мужик – а там мужик, ему лет двадцать пять, точняк! – вряд ли он и она пара. Не хочу об этом. Совсем. Она… она не может с таким. Ей… она же маленькая совсем! Ей даже восемнадцати еще нет. Тогда почему меня так плющит? «…В черном небе молний поступь, гром ругней в небесной драме…» Да уж, Тор, бог грома и молний. Вот тебя и огрело по башке. Вштырило. И громом, и молнией… И глазами как океан. И ароматом свежести, чистоты. Чёрт. Меня клинит на девчонке! Это так смешно! Идиот, так долго жил в святой уверенности, что это за мной всегда будет охота, это я буду выбирать, это меня будут любить… Любить… Страшное слово. Можно пока не надо, а? Сижу с ноутом, записываю впечатления, как в дневник. И всё это сразу можно переводить в песню. Я её уже чувствую. На кончиках пальцев ловлю. Это даже не рэп уже, не речитатив, это баллада. Баллада о мышонке с железной волей. – Торыч, ты тут? Дверь я не закрываю, пацаны заходят. Коршун помахивает пакетом с чипсами и минералкой. Почти ЗОЖ. Лыбятся оба. Сияют просто. Так и хочется каждому втащить. Ну так, по-братски! Посмотрел бы я на них, когда бы они… Хотя… Коршун тоже что-то темнит с этой своей блондиночкой из «А» класса. Ненависть у него. Ненависть такая ненависть… Очень быстро превращается в нечто противоположное. Один Да Винчи у нас пока себя не проявил. Или я не в курсе? – Скулы не сводит? – А что? – Лыбу давить харэ. – Тор, мы чего-то не знаем? Не знают. Реально. Почти. Просто после той истории я попросил девчонку не трогать. Попросил, потому что сам через неделю свалил на очередные сборы. Приехал вчера. В школу пришёл сегодня. Очень вовремя. – Вы что хотите знать? – Ты с ней? Серьёзно? С мышью? – Стопэ, Мышь она только для меня, ясно, для вас… Лера. – Прям по серьёзу, Лера? – Коршун, не нарывайся. – Тор, ты… чёрт, нет, скажи, что это не какой-то очередной замес? – В смысле? – сейчас не понимаю, о чём он. – Ты опять что-то задумал? Ты… ты хочешь повторить как тогда? На колени? – А если да? Глава 15.1