Так. Стоп. Товий знает семью Селены? Интересное кино. Вижу, как у Коршуна сжимаются челюсти. Но он молчит, почему-то только сильнее сжимает девчонку, которая дергает плечами. – Пусти. – Тихо, не ори, ты в больнице. – Товий Сергеевич, а… можно мне остаться с Лерой? – Нельзя, разумеется. Но утром можешь навестить, я распоряжусь. – Пожалуйста, я… мне надо сейчас её увидеть. – Надо! А доктору надо ей процедуры сделать и капельницу поставить. – Пожалуйста. Реал для меня сейчас вопрос жизни и смерти. Мне надо! Надо увидеть, взять за руку, почувствовать. Чтобы верить в то, что она живая, что она есть, но она мне не приснилась. – Ждите тут. Товий уходит, я сажусь в кресло, стоящее в холле. Закрываю лицо руками. Чёрт, если бы я не взбрыкнул? Если бы я пошёл за ней! Если бы я… И тут только на меня обрушивается внезапно, словно тысячи тонн пепла вулканического на Помпею… Лерка не сама закрылась в туалете. Её заперли. Заперли, отобрали сумку. Заранее подготовились, потому что эти двери в школах обычно не закрываются – забота о молодом поколении. Значит… заранее продумали весь этот глум. Сжимаю кулаки. Вижу морду, которую разобью, крушить буду, с-сука, до кровавых соплей, в месиво, в фарш… – Тор, ты только это… смотри. Пусть там… взрослые разбираются, руководство школы, родители. Сам не лезь. Себе жизнь испортишь, да и Лерке, слышишь? – Слышу, – поднимаю глаза на Коршуна, понимаю, что взгляд у меня сейчас… не самый ласковый, – ты бы смог? – Что? – Если бы её вот так, – киваю на Селену, – какие-то уроды… Ты бы стоял в стороне? – А ничего, что он сам был уродом, который меня прессовал? И вообще… Мне ехать надо, меня ждут дома, мать и братья. – А отец не ждёт? – У меня нет отца, ты сам знаешь, – говорит, словно выплёвывает в Стаса какую-то свою боль. – Пусти. – Подожди, со мной поедешь, отвезу. – Я на такси. Она пытается вырваться, но Коршун держит крепко, потом уводит её подальше, поговорить. А я остаюсь. Не лезть, значит? Не лезть… Не трогать. Ладно. Не трону. Может быть. И вообще… есть иные способы расквитаться… Глава 37 – Тебе удобно? – Удобно, спасибо. – Что-нибудь хочешь? Чай? Кофе? Кофе же можно тебе? Мед есть, натуральный, с пасеки, да, еды полный холодильник, мама сама все готовила, хочешь? – Хочу! – она смеется, а я почему-то тупо зависаю, думая о том, что она бледная. Опять слишком. – Хочу, чтобы ты сел рядом и не суетился. Выдох. Норм. Все в порядке. Да? Чёрт… – Ром, все хорошо, правда. Она у меня дома. В домашней одежде. Простой спортивный костюм, штанишки и толстовка приятного цвета, про который Лера говорит, что он мятный. Не понимаю почему. Мята же зеленая? А он какой-то… бледно-голубой… Неважно. Она тут. С ней все хорошо. Пневмонии, бронхита, воспаления легких нет. Даже легкий вирус прошёл. Всё в порядке. И я улыбаюсь ей. А она мне. Ни хрена не в порядке. Потому что ублюдки, которые сделали это с ней, сейчас спокойно отдыхают со своими родоками где-то на югах. Потому что «Ксенон» явно собирается всё спустить на тормозах. Задолбала моих звонками. Просит провести со мной беседу, чтобы я не думал мстить. Один раз вообще круто задвинула, мол Лера сама виновата! Кабздец! Жалею, что в тот момент не стоял рядом с директрисой и не смотрел в её честные глаза. И жалею, что она женского пола – женщиной её назвать, уж простите, не получается. Су… Короче, мне очень хочется оградить Мышонка от всего. И хочется наказать ублюдков. Поэтому я думаю, как собрать нашу банду. Так, чтобы Лера не знала. Это проблема, потому что она у меня дома. И я должен каждую минуту проводить с ней. Нет, не должен, конечно. Хочу. Просто хочу быть рядом. Сидеть. Смотреть на неё. Повернутый кретин. Так сказал бы Коршун. Может, и скажет еще. Или я про него скажу, потому что… потому что, кажется, кто-то снова общается с лунной девочкой. По крайней мере, я на это надеюсь. Надеюсь, потому что видел его глаза, то, как он на неё смотрел. Там всё понятно. И прикольно. Потому что, наверное, так же я смотрю на Лерку. Любовь как вирус. Остался Да Винчи, у него по ходу кто-то был, но он скрывал. Сейчас даже не знаю. Я весь в отношениях с Мышкой, и мне ни до чего. – Что будем делать? – Анфиса сказала, что приедет. – Ясно. Останется? – Не знаю, может быть. Меня дико потряхивает от мысли, что Лера будет тут, в моем доме. Что она будет ночевать рядом. В соседней комнате. Чёрт. Как это пережить? И надо ли переживать? Надо. Я дал слово. И это будет правильно. Но… быть рядом, обнимать, целовать… это же мне никто не запрещал?