– Не надоешь, глупая… глупый маленький мышонок. Да, я глупая, мне совсем не обидно, когда он так говорит. Я помню про любимый стишок, который ему читала Анфиса. Анфиса… Саша написал, что ему нужно уехать на некоторое время. Его отправили в командировку. А она на реабилитации. Я обещала, что мы с Ромкой заедем. А он за столом сказал, что уже был у неё. Как-то странно сказал, но… неважно. Важны сейчас только мы. Только он и я. – Я поеду тебя провожать. – Хорошо. Может… может, приедешь на каникулах, а? Весной? – Приеду, – я обещаю и правда уверена, что приеду, почему нет? Я ведь могу? – Люблю тебя, Мышка… Люблю, люблю… Я слушаю его, и мне так нравится, что он открыто говорит о своих чувствах! Он не стесняется их. Мне казалось раньше, что парни считают это слабостью, признаваться вот так. На самом деле я уверена, что это не слабость, а сила. В аэропорт я еду с его родителями. Ромка рассказал, что его мама ждёт ребенка, я её поздравляю, она краснеет как девочка, но видно, что сама очень рада. – Я уже бабушкой готова стать, а тут… – Ма, бабушкой успеешь, мы с Лерой пока не спешим. – Ну, я не против, если что. Где один малыш, там и два. Я стесняюсь этого. Но… может, глупо, я бы хотела. Хотела замуж за Ромку, и всё остальное. Аэропорт почему-то почти пустой. Ну да, не лучшее время для туризма, хотя с горными лыжами молодежь попадается. Мы сидим в кафе, родители Ромки куда-то ушли. Они тоже прощаются – отец летит с ним, неделю будет там, мама остается. – Лерка, помни, что я тебя люблю. – Я помню, Ром. Я знаю. – Мы с тобой как в кино, они только сидели в темноте. – Не надо, Ром… пожалуйста. Не плакать. Только не плакать. – Лер, я… Он достает небольшую коробочку, протягивает. – Прости, это не самое романтичное место и время, наверное, но… я хочу, чтобы ты стала моей невестой официально. Ты… согласна? Дрожащими пальцами беру коробочку. Тоненькое колечко, небольшой камушек. Очень простое и изящное. – Да. Вот так просто. И… по-настоящему, что ли… Мы с его мамой обе стараемся не реветь, шутим о чем-то, смеемся. Им пора, времени не так много, еще паспортный контроль. – Люблю тебя, Мышь, буду писать, звонить, прилетать на выходные, я тебе надоем до чёртиков, и ты меня сама отошьешь. – Не дождешься! Поцелуй. Короткий, быстрый, потом еще, длинный, адовый, горький. Они уходят, мы улыбаемся, машем. Мне кажется, я сразу разревусь, но слез нет. Обратно машину ведет мама Ромки, рассказывает о его детстве, вспоминает, каким он был неуправляемым. Да, ничего не изменилось. Мы смеемся. Она спрашивает про Соню, потом вспоминает погибшего сына. Пауза, я понимаю, что мы в этот момент думаем о них. О том, что было бы, если бы они остались с нами. Помню, как трудно было сначала представить мир без Сони. Потом я привыкла. Не смирилась. Привыкла. Дома я тоже не плачу. Занимаюсь какими-то делами. Что-то учу. Время пролетает, и вот уже Ромка звонит из гостиницы. Вечером, засыпая, я смотрю на кольцо. Я буду его носить. Пусть все знают! Первые недели пролетают так стремительно. Мы правда все время на связи. Ну, не двадцать четыре на семь, но… И все совсем не так критично, как я думала. Я все-таки не еду в Израиль, мама отправляется без меня. Ко мне приезжает бабушка. Мы отлично ладим. Правда, она ворчит, что я столько времени торчу в телефоне и у компьютера. Ну, так получается. Все уроки там. И Ромка тоже там. Вся моя жизнь. У Ромки скоро первые соревнования, он готовится, тренируется очень много. Устает. Мы стараемся общаться в прежнем режиме, но я вижу, как ему непросто, и часто сама прошу его отключаться и отдыхать. Я переживу без лишнего часа общения. Пусть лучше спит. День первых контрольных заездов. Я пишу, что держу кулачки. Люблю его. А потом на мой телефон сыпется куча фотографий. Открываю первую и застываю в шоке. Рома обнимает очень симпатичную девушку, блондинку с длинными золотистыми волосами. Она выглядит очень счастливой. И он тоже. Селфи, щека к щеке… Я застываю. Просто не верю глазам. Пытаюсь открыть еще фото, но доставленные файлы удалены. Глава 45 «Боже, боже, боже! Прости, прости, прости!» Это прилетает следом. И я понимаю – мой Ромка не мог написать такое сообщение. Это не он. Но мой Ромка не мог и обнимать чужую девчонку. По крайней мере, я была уверена, что мой Ромка не мог! Не через месяц после отъезда… А он… Он обнимает. И улыбается. Что это? Что же это, Ромка? Это ты или не ты? И… должно же быть этому логическое объяснение? Ведь должно? Телефон оживает. Вызов. С его номера. А я… Я смотрю на лежащий передо мной гаджет и вспоминаю почему-то заезженный штамп: «смотреть, как на свернувшуюся в клубок кобру». Или не кобру… Любую змею. Ядовитую, конечно. Нагайну… Вот она лежит спокойно, такая тихая и, кажется, безобидная. Но стоит протянуть руку, и… И… И всё. А вдруг я сейчас возьму трубку – и… всё? Всё, из чего состоит моя жизнь, рассыплется прахом? Будет уничтожено, сметено взрывной волной беспомощности… Но если я не отвечу, то не узнаю. А хочу ли я знать? Может… не сейчас? Пожалуйста, господи! Не сегодня! Он всё звонит и звонит. Не умолкает. И звук я не выключила. И эта тема, любимая мелодия, которая всегда ассоциировалась с Ромкой, теперь… теперь будет заставлять меня вздрагивать от боли и ужаса? Нет. Не хочу. Не так. И вообще. Я очень сильная. Я железная. Я пережила смерть Сони. Измену любимого я тоже как-нибудь переживу. Если что. Ключевое тут, конечно, «как-нибудь». Не представляю и не хочу представлять. И почему я сразу думаю об измене? Из-за каких-то фото? Мало ли… это может быть всё что угодно: от подставы до фотошопа. Было уже один раз, было ведь? Оказалось все не так!