Он удерживает мою руку, прижимает к губам. А у меня сердце колотится так гулко, остро… – Да. Наверное. Просто сейчас… – Что? – я вижу, что с ним что-то происходит. И, кажется, слышу стук его сердца. Такой же громкий и частый, как и у моего. – Не знаю… может быть, стал взрослее? Смотрю на это иначе. Серьёзнее. Ты ведь хочешь, чтобы я тебя поцеловал? – Хочу, – я отвечаю серьезно, потому что тоже чувствую, здесь и сейчас что-то происходит… такое мощное, большое и важное. – Поцеловал как свою невесту? – Да… – Как… будущую жену? Мы смотрит друг другу в глаза. Кажется, что всё между нами уже давно решено. И всё-таки… – Да… – Ты ведь согласна, да? Ничего не изменилось? Я не могу ответить сразу. Думаю, размышляю. Не изменилось ничего и в то же время – всё изменилось. – Изменилось, Ром… Всё изменилось… – Что? Как? Я знаю, что он и сам это понимает, но хочет услышать от меня. – Я люблю тебя еще сильнее. И теперь понимаю, что значит любить. Это значит верить. Я верю. В тебя, в нас! Я хочу быть с тобой. Пройти с тобой весь путь, который мы начинаем сейчас. Весь этот длинный, огромный путь! – На всю жизнь, да, Мышка? Навсегда? – Да, Ромка, навсегда. И он целует меня. И здесь и сейчас мы в очередной раз даем друг другу клятву верности. Хотя нам уже никакие клятвы и не нужны. Мы любим и любимы. Мы верим и верны. Мы вместе. И сердца наши открыты друг для друга. И теперь я как мантру повторяю другие слова. Мы вместе, мы любим, и мне не всё равно. ТОР Когда я говорил пацанам, что буду ждать одну-единственную я, конечно, слегка лукавил. Я так думаю. Тогда это было, скорее, бравадой. Мне не хотелось быть таким, как все. Хотя я никогда таким и не был. Хотелось еще в чем-то отличаться. Правда, я-то знал, что и Коршун, и Да Винчи они… им тоже захотелось. Их тоже эта тема зацепила. И несмотря на то, что у Коршуна опыт был, я видел – ему тоже горит! Тоже охота ждать. Не размениваться. Что ж, кажется, и у него по итогу выходит так, да? В общем, я говорил, что жду, и ждал. Но ждал не так, по серьёзу. Скорее – по приколу. До Мышки. До Лерки. До моей железной Щепки. Калерии. А потом как взрыв сверхновой, который никто никогда не видел. И даст бог – не увидит, потому что – чревато. Я ведь на её фотографии сразу завис, даже рот открыл. Ну вот так – сразу! Мгновенно! Моментом! Выстрел точен. Стрела амура не ошибается. Очарован, смущен, растерян. И сердце плавится. Это фото, говорю себе, просто картинка, она может быть другая. Но потом вижу наяву, и я наполнен тобой до края… Но мы же не мы, если не наломаем дров? Мы же не мы, если не попытаемся все испортить? И вот я перед тобой, я унизить тебя готов. Но контрольный в голову то, что делаешь ты потом… До сих пор стыдно, и всегда будет стыдно за то, что я тогда замутил. Придурок. Просто олень! Безмозглый! Ну да, все мозги были в другом месте. Однозначно. А ведь просто надо было сразу подойти и сказать: «Лера, ты мне понравилась, давай… дружить?» Да, блин! Звучит дебильно так, по-детски! Но ведь правильно! Чёрт побери! Поэтому в один из дней – отдых между экзаменами – я задаю вопрос. Может быть, дурацкий, но важный для меня. – Мышь, а если бы я тогда просто предложил дружить? Согласилась бы? – Не знаю. Может, и нет. Наверное, не поверила бы. Ждала подвоха. – Почему? – Потому что мажоры одиннадцатого «Е» уже мне вот где были! – проводит ладошкой по горлу, смешно… – А когда тогда, ну… после твоего демарша у Конора, после Анфисы… поверила? – Ну… – смущается, улыбается, – нет, кончено. Не сразу. Но… довольно быстро. – Почему? – Наверное… очень хотелось поверить. – Почему? – Ты почемучка сегодня, Ром… Потому что! Ты… ты мне очень нравился. Я это даже от самой себя скрывала, насколько сильно. – А я от себя не скрывал. На самом деле не скрывал. Бесился, да, хотел… заставить её понервничать, пострадать. Это какое-то глупое детское желание сделать больно той, которая держит твое сердце в маленьких ладошках и иногда сильно сжимает. Я отдавал себе отчет в том, как сильно она мне нравится. Не любил тогда еще – нет. Любить – это другое. По-настоящему любить, наверное, можно того, кого ты хоть чуть-чуть знаешь. Узнал. Вот когда я её узнал – многое изменилось. После того, как на колени поставил и увидел этот взгляд презрительный. Опустилась на колени она, но стоял на них я. Тор беспощадный, циничный, веселый, безбашенный, считающий себя не глупым, обаятельный, гордый, наглый… Со всем ворохом своих максималистских причуд. Встал на колени перед девчонкой, которую на эти колени поставил. А дальше… Дальше я многое понял. И еще больше не понимал. Только отдавал себе отчет в том, что мне нужна она. – Мне нужна ты, – это сказал я ей тогда, в тот первый для нас день. – Мне нужна ты! – это я говорю каждый день, мысленно и вслух. Наедине с собой и в единении с ней. – Мне нужна ты, только ты. Я уже спрашивал тогда и спрошу сейчас. Ты выйдешь за меня? Станешь моей навсегда? – Да. Да! Да… – одно слово. Миллиард эмоций. Триллион нервных клеток. Биллион искр счастья… – Моя! – Твоя! – Твой! – Навсегда мой! – Навсегда моя!