Ни я, ни герцогиня не притронулись к бокалам. Я пристально осматривал зал, высчитывая, сколько боеспособных вампиров здесь находится и сколько я смогу продержаться с двумя ножами против такой толпы в замкнутом пространстве. По приблизительным подсчётам выходило около пятнадцати-двадцати минут. Это очень мало. С другой стороны, учитывая, что здесь половина присутствующих люди, наверняка в случае безобидной драки поднимется паника, а это неплохой шанс вырваться в суматохе. Конечно, я ангел Девятого Легиона и не боюсь смерти, но нас больше учили выживать. Это сложно, но это важнее, чем одноразовая героическая гибель в кольце врагов… — Если её куда и могли привезти, то только сюда, — одним глотком выпивая половину кровавого коктейля, пробормотал Вик. — Не знаю, как они на неё вышли, но всё неслучайно. Я должен был догадаться. Ей не простят того, что вы натворили тогда в ночном баре. — Для вампира ты так по-человечески переживаешь за эту девушку, — чуть сощурилась Сильвия, — что если это не любовь, то что же? Что это… это… не может быть, она же раздевается! Моцарт, ты только посмотри, она… Нет, не смотри, чего ты там не видел?! Ишь как вылупился сразу! Все вы мужчины — кобели, жеребцы, козлы и сволочи! Я, может, тоже так раздеваться умею… правда, не на шесте… и не вниз головой… и не врастопырку… — Сильвия, — чуть изменившимся голосом вдруг попросил Викентий, — вы не могли бы подержать за руки вашего приятеля? Боюсь, что он слишком впечатлителен. В ту же минуту, без предупреждения, погас свет, а музыка загрохотала ещё громче. Мне показалось, что я услышал тихий вскрик и какой-то звук, похожий на сочное разбивание арбуза. Через мгновение прожекторы включились вновь, но девушки у шеста уже не было. На сцене алели свежие капли крови, и вышколенные официанты разносили наполненные красным фужеры «за счёт заведения». Я почувствовал, как чёрная пелена ярости заволакивает сознание. Сильвия, всё поняв, вцепилась мне в левую руку, на правой всем телом повис Вик. Разумеется, я сбросил обоих меньше чем за полминуты, но этого короткого отрезка хватило, чтобы слегка протрезветь… — Пожалуйста, она здесь, я уверен, — едва сдерживаясь, шептал волгоградский вампир. — Они выведут её на сцену, одурманенную, загипнотизированную месмой, но это будет наш единственный шанс. Я смогу подхватить её очень быстро и успеть добежать до выхода, и тогда… Обещаю, они все ваши! Все, кто бросится в погоню. Люди не пойдут, никто не посмеет лезть в разборки вампиров. А как только я вынесу её на свежий воздух, то, клянусь чем угодно, вернусь и помогу вам! — Точно втюрился, — подмигнула мне герцогиня. — Знаешь, я, пожалуй, выпью и тоже во всём этом поучаствую. Мой папа научил меня с тридцати шагов бить пулей в туза. Я промолчал, ограничившись лёгким кивком. После того, что здесь только что произошло, рассуждать о чём-либо уже не хотелось. Только убивать. Причём не одних вампиров… — Здесь нет простых людей, — правильно поняв мои мысли, быстро объяснил Вик, поводя пальцем справа налево. — Учёные и политики, врачи, школьные учителя, журналисты, толерантный и интеллигентный народ. Проблема поиска диалога и компромисса с нами ставит человечество в непривычные рамки, проверяя гибкость морали и на ходу придумывая новые правила поведения в социуме. — Вы убьёте и их. — Разумеется, но не сразу и по одному. Это вселяет некую надежду в остальных. Люди всегда готовы принести в жертву других людей для успокоения собственной совести и достижения нестойких идеалов межвидового братства. — Это грязь, — продолжил я. — Это реальность, — хмыкнув, поправил Вик. — Но иногда даже мне хотелось бы знать, а что думает по данному поводу Господь Бог? Или ему уже всё равно… — Заткнитесь оба, — невежливо оборвала нас Сильвия. — Смотрите, вон она! Мы с Виком замерли — под томную и тягучую музыку на маленькую сцену вывели нашу недавнюю знакомую. На Рите был длинный шёлковый плащ почти до пола и капюшон, прикрывавший голову. Под одобрительные аплодисменты зала, свист и выкрики тот же официант, что обслуживал наш столик, широким жестом сорвал с неё плащ. — Сидеть! — Теперь уже мне пришлось навалиться на плечи Вика, удерживая скрипящего зубами вампира. Впервые вижу, чтобы кровососа переполняла такая ярость по отношению к себе подобным. Сильвия права, эта светловолосая девушка действительно значит для него куда больше, чем просто соседка по квартире. — Браво! Просим! Покажи нам, на что ты способна, детка! Бледная Рита, в каком-то тесном, маленьком и блестящем нижнем белье, начала осторожно двигаться в задумчивом, слышимом только ей ритме. Зрители повернули головы: в отличие от профессиональных танцовщиц она, возможно, была более неуклюжей и неуверенной, но в каждом её движении сквозила какая-то первозданная чистота. Рита была похожа на простую крестьянскую девушку, решившую искупаться в летнюю жару подальше от чужих глаз и не догадывавшуюся о своей грации и красоте. Если бы бедняжка хоть на миг могла представить, сколько народу сейчас нагло любуется её прелестями, наверное, для неё это было бы неприятным шоком. Я отлично знаю, что в теле человека порядка пяти-шести литров крови. Значит, если разделить кровь прошлой жертвы по бокалам, розданным в качестве предварительного бесплатного угощения, то около двадцати вампиров слегка утолили первый голод, но в зале их не меньше тридцати. — Кажется, она тоже намерена раздеваться? Ну и традиции у вас в светлом будущем города-героя Волгограда… — Месма, вампирский гипноз, — нехотя пояснил Вик. — Рита просто не понимает, что с ней и что она делает. Моцарт? — Да, господин, — поклонился я, так как именно в этот момент прилизанный официант уточнил, не угодно ли ещё чего-нибудь. Вик покачал головой: — Моцарт, не поворачивайтесь. Музыка убыстряется, как только мелодия закончится, они погасят свет. Вы готовы дать мне слово, что прикроете мою спину? Тогда я попытаюсь вывести отсюда обеих девушек. — А мой ангел останется здесь в качестве компенсации? — нехорошо улыбнулась Сильвия, неловко сбив мою рюмку с водкой. — Если он действительно ангел, то должен понимать: жизнь человека важнее всего! К тому же ещё никто и никогда не видел мёртвого ангела. Может, он знает, как выкрутиться? Взмахнёт крылышками и… адью! — Нашёл ночную бабочку, да?! — Моя рыжая заступница опять схватилась за пистолет, но я успел удержать её руку. Музыка ускорялась… — Вик, у вас есть спички? — Вы с ума сошли, Моцарт? Здесь не курят! В вампирском клубе категорически запрещён открытый огонь! — Примерно на это я и намекаю. Сильвия? — Я кивнул-на её распухшую сумку. — Зажигалку! — Моё, не отдам, — надулась она. — Верну, обещаю, — пришлось поклясться мне. — Вы психи! — во весь голос взвыл Вик, когда скатерть нашего столика запылала, подожжённая с трёх концов. Вампиры мало чего боятся — сказки о чесноке или сложенных крестом палочках можно смело выбросить на свалку истории. Это не срабатывало ещё тогда, не срабатывает и сейчас. Серебро, соль, осиновый кол, иногда святая вода, но главное — огонь! Яркого, беспощадного, очистительного пламени вампиры боятся больше всего на свете… — Выведи её, — приказал я своей черногорской подруге, подхватывая пылающую скатерть и швыряя её на бархатный занавес сцены. Тяжёлые портьеры вспыхнули ещё быстрее. — Пожар!!! — завопил кто-то, и зал охватила самая примитивная паника. Элегантные кровососы неуправляемой толпой ломанулись к выходу. Тех людей, с которыми они только что мило беседовали, сбивали с ног и бесцеремонно отбрасывали с дороги, как ненужных кукол. Храбрый Вик исчез одним из первых, по-моему, он даже не взглянул на всё ещё танцующую у шеста в кольце пляшущих языков пламени девушку. Сильвия успела поймать Риту в тот самый момент, когда она начала снимать лифчик. — А меня научишь? — Рыжая герцогиня легко влепила подружке пару неслабых затрещин. — В Будве я бы просто произвела фурор по всем тавернам! Просто так, позлить мужа, пусть в своей же слюне захлебнётся, кабан толстозадый! Так как ты там бёдрами вертела? Вот так, да? Или так? Когда блондинка Рита (произношу это слово без тени иронии) осознала, где она, в каком виде и что вокруг происходит, то завизжала с такой силой, что даже я заткнул уши. Откуда, скажите, откуда в маленьких девушках берутся такие громкие звуки?! Меж тем начали лопаться бутылки на барной стойке, искрить и взрываться прожекторы, зал засыпало искрами и окончательно заволокло дымом! Мы втроём, держась за руки, пробирались к выходу, ничего не видя перед собой на расстоянии вытянутой руки. Я ещё попытался вытащить каких-то двух мужчин… На улице уже слышался рёв сирен, к зданию библиотеки примчались пожарные, врачи и стражи. Из подвала било оранжевое пламя, тем, кому удалось выбраться, оказывали медицинскую помощь. Я отдал дрожащей Рите свою перепачканную гарью рубашку, и мы поспешили вон из набежавшей толпы. А со стороны дороги от светофора нам отчаянно махал рукой Вик, высунувшись уже из голубой машины. Видимо, он преспокойно угнал и эту… — Садитесь же! Быстро сваливаем отсюда! — А где… где мои пакеты? — праведно возопила Сильвия, бесцеремонно сбрасывая на меня подругу и лихорадочно ища в сумке пистолет. — Они были в том багажнике! Я тебя не прощу! Где мои лифч… — Я переложил! Всё! Ничего не забыл и не оставил! — едва не рыча, проорал Викентий. — Валим отсюда, пока нас не заметили! — Другое дело. И незачем так орать, сорвёте горлышко. — Церемонно распахнув дверцу, герцогиня помогла усесться Рите, позволила мне усадить её саму, захлопнула дверцу. Дождалась, пока я сяду на переднее сиденье, и вальяжно попросила: — Милейший, а отвезите-ка нас куда-нибудь выпить! Ужин и шампанское за мой счёт, мне сегодня жутко везло в игре… Машина рванула с места столь резко, что мы все ударились затылками, и понеслась вперёд с такой скоростью, словно за нами гнался сам дьявол! Отъехав по меньшей мере на три квартала от злополучного вампирского клуба, Вик успокоился, сбросил обороты и повёл авто по главной, бесконечно длинной улице города мимо речного вокзала по неизвестному нам маршруту. Домой к ним возвращаться было небезопасно. Если за нами следили, то их квартира находится под наблюдением в первую очередь. Рита тихо рыдала на плече у своей рыжей подруги, негромко, но бравурно мурлыкающей черногорское «…спляшем на их костях…». И рыдания и песня постепенно перешли в дружное посапывание… Я не особенно забивал голову мыслями, скорее, наоборот, хотелось отрешиться от всего и ни о чём не думать. Позволить встречному ветру течь сквозь себя, выдувая остатки дыма из лёгких и крики затаптываемых людей из ушей. Боюсь, что при пожаре не погиб ни один вампир, а вот «гости» клуба серьёзно пострадали. Там лилась человеческая кровь, а я ничего не мог сделать. Но мне было ни капли не жалко тех мужчин и женщин, что пришли в подвал по собственной воле, из любопытства или, как им казалось, ради высоких целей мирного урегулирования. Мира меж людьми и вампирами быть не может. Как бы ни развивалась цивилизация и каких бы высот ни достигли технологии — лев не будет есть траву, а вампира не подсадишь на искусственную кровь. Даже те, кто из «гуманизма» пьёт кровь животных, быстро хиреют, начинают слепнуть и стареть, а каково это, если ты знаешь, что всего литр настоящей, тёплой, насыщенной всеми необходимыми веществами крови человека вернёт тебе молодость и силы? Конечно, можно, подобно нашему водителю, покупать кровь у врачей, но на всех её не хватит. В конце концов, доноры сдают свою кровь ради спасения других людей, а не для удовлетворения вампирских аппетитов. К тому же невероятное удовольствие, получаемое этими тварями во время ночной охоты на людей, незаменимо и ничем не может быть заменено. Ни игрой, ни спортом, ни искусством, ни работой, ничем… — Куда мы? — Прятаться, — ответил Вик. — С сегодняшнего дня наши поднимут на ноги всех: полицию, частных сыщиков, журналистов, телевидение, сознательных граждан и даже войска. На вас будет охотиться весь город, и, поверьте мне, агония будет недолгой… — Можешь говорить потише? — попросил я, обернувшись и видя, что обе девушки действительно уснули от переизбытка впечатлений. — Запросто. То, что ты сегодня учинил в клубе, это… я даже не знаю, как назвать… кроме вульгаризмов ничего на ум не приходит. — Мы хотели её спасти и спасли. Цель достигнута? — Но какой ценой?! Прости, я, разумеется, не о людях. Ты подпалил одно из старейших ночных заведений, среди приходивших туда наших были вполне приличные парни. Я уже молчу о том, что ты мог убить и меня! — Я тоже молчу о том, что убить тебя — это моя прямая обязанность и долг! — Теперь ты не ори, разбудишь, — театральным шёпотом напомнил мне Вик. Какое-то время мы ехали молча. Он снова заговорил первым: — Ты отдаёшь себе отчёт в том, что я не должен вам помогать? Сколько помню Священное Писание — всё в этом мире происходит по воле Божьей. И если Он позволяет нам жить, питаясь людьми, если существа, подобные мне, вольготно чувствуют себя во многих городах России, значит, Ему это тоже зачем-то надо. Может, в этом есть смысл и промысел? Может, это наказание или урок людям за их грехи? Ведь не просто так в Волгограде нет ангелов. — Есть я. — Ты одиночка. Последний из могикан. Тот, что обратил меня, партийный работник, бывший чекист, как-то обмолвился, что лично видел ангелов карающих. Это были высоченные парни, косая сажень в плечах, у каждого огненный меч и приказ! Слово, от которого они не отступали ни на йоту, не позволяя себе никакой самодеятельности. А ты? — А меня создали другим, — зевнул я, разговор начинал скатываться в колею пустых обвинений и перехода к взаимным оскорблениям. Ни люди, ни вампиры не задумываются, каково на самом деле ангельское терпение. Судя по нашему сержанту из учебки, это древний миф или растяжимая условность, отброшенная за явной ненадобностью. Проницательный Викентий, видимо, почувствовал это спинным мозгом и тоже больше не приставал с вопросами. Он подвёл машину к какому-то гаражу, вышел, повозился с замком и распахнул двери. Так же молча заехал в гараж, заглушил двигатель, захлопнул его изнутри и сел на водительское место. — Всё. До утра мы в относительной безопасности. Всем спать. — Девушки и так спят, — холодно ответил я. — А тебе лучше выйти.