Инга поехала одна: её ждали в понедельник утром на предприятии, на котором она проходила практику. Инга не успела войти в квартиру, когда не умом, а пока подсознанием вдруг поняла, что Людвиг «дома», вернулся, пока их с Игорем не было. Пытаясь справиться с невероятным волнением, Инга вошла в прихожую. По квартире витал очень аппетитный запах: Людвиг что-то готовил. Он тут же появился из кухни. На нём была тёмная футболка и джинсы, волосы взлохмачены. — Привет! Ты вернулся? — Инга сняла сапоги, и Людвиг начал помогать ей освобождаться от тёплой куртки. — Да, рано утром ещё прилетел, а вас нет. К родителям ездили? — Да, у папы юбилей. — А Игорь? Остался дома у родителей? — Он на сессию уже вышел, часть испытаний получил «автоматом». Ему не к спеху возвращаться. Чем у тебя так вкусно пахнет? Инга скрылась в ванной, а когда появилась, Людвиг закрыл духовку и выключил плиту. — Курицу с картошкой запёк, уже готово всё. — Ты же не умеешь готовить? — Инга улыбалась, стоя руки в боки. — А интернет тогда зачем? Скучно было. Приехал, вещи разложил, постирал, выспался, а вас всё нет. В магазин сходил и начал готовить. — Талантливый человек талантлив во всём. Пахнет просто сногсшибательно. А мне обычно не везёт с рецептами из интернета, — Инга улыбалась, продолжая стоять, хотя надо было пойти и переодеться в домашнюю одежду. — Почему не говоришь ничего о результатах конкурса, Людвиг? — Гран-при, — Людвиг вдруг подошёл к Инге почти вплотную. Глаза его блестели; казалось, он счастлив, что видит её. Неужели скучал? — Поздравляю, — Инга была не в силах вынырнуть из омута его огромных зелёных глаз. — Очень рада за ваш ансамбль и за тебя! — Спасибо, — Людвиг вдруг прислонился лицом к волосам Инги, закрыл глаза и тихо продолжил: — От тебя всё ещё морозом пахнет. — Людвиг…- слабо начала Инга, у которой внезапно подкосились ноги, но договорить не успела, потому что в следующий момент Людвиг прижал её к себе и начал горячо целовать. — Я так скучал по тебе, — шептал он в перерывах между поцелуями, — просто как безумный. Думал, что сойду с ума! Приехал, а тебя нет. — Я уже есть, — обхватив его за шею, Инга горячо и торопливо возвращала поцелуи. — Я тоже очень скучала. Когда стало совсем невмоготу, Людвиг умоляюще посмотрел в глаза Инги, и она кивнула, не отпуская его от себя, продолжая обнимать так, словно от этого зависела её жизнь. Они понимали друг друга без слов. — Поесть тебе не дал, — почему-то они говорили шёпотом, хотя были дома вдвоём. Подхватив Ингу, Людвиг быстро пошёл в свою комнату. — Успеем. Курица же в духовке, не остынет, — пробормотала Инга, не открывая глаз. — Не останавливайся только, прошу, Людвиг! — Я и не собирался останавливаться, я так счастлив! — Людвиг помогал Инге освобождаться от одежды. — И я могу носить тебя на руках… Ты такая маленькая, любимая моя! Я всегда считал себя слабаком, которому не светит носить на руках любимую женщину. Но судьба мне подарила Дюймовочку. — Никакой ты не слабак! Посмей только ещё раз сказать что-то подобное, и твоя Дюймовочка тебе устроит! Инга потянула вверх футболку Людвига, почти зарычав от нетерпения, прижалась лицом к его плечу. Через секунду они были уже в кровати. …Был поздний вечер, когда они пили чай с гостиницами, которые Инга привезла от родителей. — Инга, меня приглашают в оркестр одного из театров Санкт- Петербурга, — буднично сказал вдруг Людвиг. — Ждут моего решения до конца декабря. Если надумаю, должен приступить к работе сразу после новогодних каникул. — О чём тут думать? Это то самое признание, которого ты достоин, Людвиг! То, чего ты добился целиком и полностью сам! Разве не о таком ты мечтал? Она должна была сказать именно это, и сказать убедительно. Хотя на душе кошки скребли. — Я не могу с тобой расстаться, Инга! Особенно, теперь. О тебе я мечтал гораздо сильнее, чем о карьерном взлёте. — Если ты сам не отвернёшься от меня, я никуда не денусь, — Инга подошла и устроилась на коленях у Людвига. Он держал её так, словно боялся отпустить даже на секунду. — Ты должен дать согласие и ехать, Людвиг! — А ты? Не могу и не хочу без тебя. Я так долго искал тебя, Инга! Для меня это важнее. Почему жизнь ставит перед выбором, предлагая сразу хорошее и мечту? — Потому что, если всё сделаешь правильно, получишь и то, и другое. — То есть, ты согласна переехать в Питер, если у меня всё сложится там? — Конечно, но после защиты диплома. А защита сразу после майских праздников. Я уверена, что у тебя всё сложится, Людвиг! По-иному и быть не может! — Как я стану играть, работать, если буду постоянно тосковать по тебе? — Сейчас не те времена, когда письма на лошадях возили, Людвиг! Существует скайп, существуют видеозвонки. Будем разговаривать ежедневно. Людвиг задумался, продолжая гладить спину Инги. Она видела и чувствовала: он согласен с ней, но что-то его гложет. — Что, Людвиг? Говори! — Инга, чуть отстранившись, заглянула в его глаза, но он тут же вновь прижал её к себе крепко-накрепко. — Обещай, что приедешь после защиты диплома, если я сам раньше не сбегу из Питера! Только тогда соглашусь работать. Если пообещаешь. Нет, не просто обещай! Клянись. И мы сразу поженимся, как только ты защитишь диплом. Ты станешь моей законной женой, а я твоим мужем. Хотя сегодня мы уже фактически стали мужем и женой. Ты сделала меня самым счастливым. — Сделаю всё, как ты захочешь, любимый! Клянусь! — И не подпускай к себе на пушечный выстрел никаких мужчин, никого! Впрочем, об этом я с Игорем поговорю, он проследит. — Вот это да! Да ты ревнивец! — Инга хотела высвободиться и заглянуть в глаза Людвига, но он не отпускал её, продолжая обнимать. — Ты ещё многого не знаешь обо мне, любимая! — И хорошо. Буду всю жизнь открывать что-то новое для себя, — она потёрлась щекой о его щёку. — Ты готова к таким изысканиям, Инга? Копаться во мне всю жизнь? — Я только об этом и мечтаю, Людвиг! Мой интерес не иссякнет никогда! — Спасибо тебе, любимая! Спасибо… * * * Людвиг решил не ограничиваться словами, и на следующий вечер Ингу ждал сюрприз в виде классического предложения руки и сердца с кольцом, букетом и романтическим ужином в ресторане. Игорь, который, пригревшись в родительском доме, не спешил в большой город, всё пропустил. Кольцо, правда, заметил сразу, когда приехал, как и красивый букет, который стоял в комнатке Инги. Игорь был очень рад за сестру и за Людвига, и успел-таки шепнуть Инге украдкой: «Ну вот видишь, стоило мне задержаться у родителей на пару дней, как вы моментально поладили!». * * * Приближались новогодние праздники, и Людвиг сам выразил желание отправиться с Ингой и Игорем к их родителям. Пора им познакомиться, Людвиг был абсолютно прав. А второго января Людвига и Ингу ждали дома у родителей Людвига, ведь сын рассказал им о том, что помолвлен. Родители Инги и Игоря приняли Людвига очень хорошо, и ему удалось найти с ними общий язык. Праздник отмечали прямо во дворе, благо, новогодняя ночь выдалась достаточно тёплой. Людвиг удивлялся сам себе, ведь до сих пор он всегда сторонился шумных и весёлых компаний, любил отдыхать в одиночестве, а праздновать — в узком кругу семьи. Однако с тех пор, как в его жизни появилась Инга, он полюбил не только её, но и всё, что с ней связано, принял всех, кого любила Инга. И они его, кажется, приняли, хоть и видели впервые. Людвигу было интересно всё, что связано с его невестой, и на следующий день он с удовольствием смотрел все семейные альбомы, слушал рассказы будущей тещи о том, как росла Инга, о детских проделках, о достижениях. День пролетел очень быстро, а вечером Людвиг с Ингой вернулись на электричке в краевой центр. Второго января Людвиг и Инга отправились в гости к его родителям. Конечно, Инга сначала была шокирована и подавлена теми условиями жизни, от которых добровольно отказался Людвиг. Сам дом, придомовая территория, подъезд, — всё не то что говорило, а кричало: тут живут непростые люди. Квартира родителей Людвига отличалась стильной роскошью и безупречным вкусом: ничего вычурного, никаких излишеств, но всё очень дорого и всё по последней моде. Инга заметила помощницу по хозяйству, сервирующую праздничный стол в гостиной. В кухне ещё кто-то был, видимо, повар. Навстречу Людвигу и Инге вышла моложавая стильная брюнетка с цепкими голубыми глазами и очень модной стрижкой. — Нина Альбертовна, моя мама, — сообщил Инге Людвиг. Затем продолжил, повернувшись к матери: — Инга Костина, моя невеста. Инга готова была поклясться, что в то время, когда мама Людвига энергично пожимала руку Инги, холодные голубые глаза её говорили: «Ну это мы ещё посмотрим, невеста или нет!». Они прошли в гостиную, где Инга была представлена бабушке и деду Людвига, очень приятной пожилой супружеской чете. Также в одном из кресел располагалась статная дама в одеянии, напоминающем пончо, только выполненном из натурального шёлка. У дамы была точь-в-точь такая же стрижка, как у Нины Альбертовны, и волосы тоже окрашены в иссиня-чёрный цвет. Людвиг поцеловал даме руку и повернулся к Инге: — Разреши представить тебе мою крёстную и близкую подругу мамы, Серафиму Ильиничну. Тётя Серафима, это моя невеста, Инга. Прошу любить и жаловать. Однако в глазах «тёти Серафимы» читалась такая открытая неприязнь, что Инга поспешила отойти от неё, устроилась рядом с бабушкой и дедом Людвига. Они приняли Ингу очень хорошо, и беседа с ними протекала легко и непринуждённо. Вскоре из рабочего кабинета вышел отец Людвига, Герман Леонидович, и Инга поняла, на кого похож её возлюбленный: Людвиг был копией отца, только моложе лет на тридцать. Инга сразу прониклась симпатией к Герману Леонидовичу и кажется, вполне взаимно. Он был немного рассеянный, но при этом мог долго и увлечённо говорить о чём-то, по-настоящему интересующем его. Вообще, их компания словно разделилась надвое. Одну, более сильную, властную и авторитарную часть, представляли собой Нина Альбертовна и Серафима Ильинична, а вторую, более многочисленную, но и более простую и дружелюбную, — все остальные. Дедушка Людвига, до сих пор преподающий в консерватории, так и сыпал занимательными рассказами о своих студентах и их проделках; чувствовалось, что он очень этих самых студентов любит и опекает. Бабушка тоже преподавала, была теоретиком, и всегда оставалась очень строгой, хоть и справедливой. Студенты её побаивались. Герман Леонидович не отставал от своих родителей, пытаясь получить свою долю внимания сына и будущей невестки. Людвиг молчал и улыбался, но Инга весь вечер чувствовала его тёплую руку, осторожно сжимающую её ладонь. Поддержка любимого была неоценима, особенно тогда, когда Нина Альбертовна и Серафима Ильинична начали обсуждать Инессу, ту самую оперную певицу из Италии. Оказалось, что Инесса — дочь «тёти Серафимы».