Артемис взяла руки брата в свои, словно намереваясь придать ему сил, и медленно проговорила: — Он умирает. Глава 5 Царь увидел, кого произвела на свет его жена, и уже занес руку, намереваясь убить чудовище, но священник остановил его: «Молва гласит, что жители этого острова некогда почитали бога в обличье огромного черного быка. Так что лучше, мой господин, оставить этому существу жизнь, дабы не прогневать столь древнюю силу…» Капитан Джеймс Тревельон бросил взгляд на небольшие латунные часы, что стояли на столе рядом с его креслом: четверть пятого. Пора возвращаться к своим обязанностям. Он вложил неровную вышитую крестиком закладку между страницами книги «История долгого пленения и приключений Томаса Пеллоу», которую читал. Капитан взял со стола два пистолета, убрал каждый в кобуру, надежно пристегнутую к широкому кожаному патронташу, что крест-накрест пересекал его грудь, и потянулся за тростью. Тяжело опершись на нее, Тревельон с трудом поднялся с кресла и мгновение помедлил, привыкая к новому положению тела и стараясь не обращать внимания на тотчас же пронзившую искалеченную правую ногу боль. Два перелома давали о себе знать, а второй и вовсе обернулся катастрофой. Именно он стоил ему военной карьеры. Герцог Уэйкфилд предложил ему другую работу, но Тревельон до сих пор не мог уяснить для себя, стоило ли ему быть за это благодарным. Дожидаясь, пока утихнет боль, он смотрел в окно. Отсюда было видно, как садовники, склонившись над деревянным ящиком в дальнем углу сада, поднимают крышку и достают что-то похожее на торчавшие из соломы палки. Тревельон удивленно вскинул брови, осторожно развернулся и похромал к двери. Его комната в Уэйкфилд-Хаусе — лондонской резиденции герцога — располагалась в задней части дома, в конце одного из коридоров. Это была не комната для слуг, но и не гостевая тоже. Губы Тревельона дрогнули в усмешке: как и он сам, все, что его окружало, пребывало в странном состоянии неопределенности. Ему потребовалось пять мучительных минут, чтобы преодолеть несколько ступеней вниз по лестнице. Слава богу, герцог со вниманием отнесся к его обстоятельствам: остальные слуги жили на самом верхнем, пятом этаже здания. Приблизившись к салону Ахилла, он услышал доносившийся из-за дверей женский смех. Тревельон беззвучно распахнул окрашенные в розовый цвет двери. За низким столиком, накрытым к чаю, тесно прижавшись друг к другу, сидели три женщины. Когда он, хромая, направился к ним, самая младшая — симпатичная пухленькая девушка с каштановыми волосами — повернула голову в его сторону чуть раньше своих подруг. Тревельон вот уже в который раз поразился способности леди Фиби Баттен обнаруживать его присутствие прежде остальных: ведь она была совершенно слепа. — А вот и мой надзиратель, — беззаботно усмехнулась девушка. — Фиби, — с укором прошептала леди Геро Рединг, сестра Уэйкфилда: младше герцога, но старше леди Фиби. Сестры совершенно не походили друг на друга. Природа наградила леди Геро высоким ростом, изящной фигурой и огненно-рыжими волосами. Капитан сделал вид, что ничего не слышал, хотя все это не имело никакого значения: Тревельон прекрасно знал, что думает о нем самом и его обязанностях его подопечная. — Не хотите перекусить? — любезно поинтересовалась третья дама, ее светлость герцогиня Уэйкфилд. Артемис Баттен обладала вполне заурядной внешностью — исключение составляли лишь невероятной красоты темно-серые глаза, — однако держалась властно и даже надменно, как и полагалось истинной герцогине. Тот, кто не был знаком с историей ее жизни, никогда не догадался бы, что она исполняла роль обедневшей компаньонки при своей дальней родственнице до тех пор, пока не вышла замуж за герцога. Право слово, женщина необыкновенная. — Благодарю вас, миледи. Кивнув, Тревельон опустился на стул, стоявший на некотором расстоянии от дам. Как ни ненавистно было леди Фиби его присутствие, он выполнял свою работу, которая состояла в том, чтобы присматривать за младшей сестрой его светлости и обеспечивать ее безопасность. Впрочем, когда девушка находилась в компании сестры и невестки, необходимость в присутствии капитана отпадала: ей ничто не угрожало в Уэйкфилд-Хаусе, но если она вздумает прогуляться после чая, Тревельон непременно будет ее сопровождать, и не важно, нравится ей это или нет. Леди Геро поднялась со своего места. — Мне все равно нужно вернуться к Себастьяну. Он наверняка уже проснулся после полуденного сна. — Так скоро? — Леди Фиби надула губки, но потом ее лицо просветлело. — Организуем чаепитие у тебя дома на следующей неделе? Желательно в детской. Леди Геро тихо рассмеялась. — Боюсь, чаепитие в компании младенца и едва начавшего ходить ребенка не слишком удачная идея. — Удачная или нет, но нам с Фиби не терпится увидеть своих племянников, — поддержала сестру герцогиня. — В таком случае милости прошу в гости, — улыбнулась леди Геро. — Но не говори, что я не предупреждала, когда у тебя в волосах окажется гороховое пюре. — Не слишком высокая цена за то, чтобы провести время со сладким Уильямом и крохой Себастьяном, — нежно проговорила ее светлость. — Идем, я провожу тебя до дверей: мне тоже пора. — В самом деле? — Брови леди Фиби сошлись на переносице. — Но утром ты уже куда-то уходила, и надо сказать, весьма скрытно. Куда собираешься сейчас? Легкая перемена во взгляде герцогини была почти незаметной, но Тревельон ее уловил, хоть она и быстро взяла себя в руки, прежде чем ответить: — Хочу навестить миссис Мейкпис в приюте. Это не займет много времени. Я наверняка вернусь к ужину, если, конечно, Максимус наконец выйдет из своего кабинета и поинтересуется, куда запропастилась его жена. — Похоже, он там поселился навечно. Уверена, парламент никуда не денется, если он отвлечется на день-два. — Леди Геро наклонилась чмокнуть сестру в щеку. — В таком случае до следующей недели? Или я увижу вас обеих на званом вечере у Омбриджей? Леди Фиби тяжело вздохнула. — Максимус сказал, что я туда не поеду: слишком уж там много людей. Леди Геро бросила взгляд на герцогиню, но та лишь сомкнула губы и пожала плечами, поэтому весело заметила: — Мероприятие это наверняка будет ужасно скучным: еще бы — столько народу. Тебе все равно бы не понравилось. Тревельон почувствовал, как сжимаются его собственные губы, когда в раздражении отвел взгляд. Он знал, что леди Геро всего лишь попыталась смягчить удар, только вот выбрала для этого неверную тактику. Капитан служил телохранителем леди Фиби не так уж долго — получил эту должность перед Рождеством, — но уже успел заметить, что девушке очень нравятся светские мероприятия: музыкальные вечера, балы, чаепития — да что угодно, лишь бы вокруг были люди. Находясь в гуще событий, она буквально расцветала. Однако ее старший брат Максимус Баттен, герцог Уэйкфилд, заявил, что подобные сборища слишком опасны для юной леди, поэтому она почти не посещала светских мероприятий, да и те, на которые все же выезжала, тщательно проверялись. Тревельон пошевелился, скрипнув тростью по полу, и леди Фиби тотчас же развернулась в его сторону. Капитан откашлялся. — Кажется, миледи, там доставили заказанные вами черенки роз. Я заметил, как садовники их распаковывали. Полагаю, ваше присутствие необязательно, но если вы захотите подсказать, куда их посадить… — Почему же вы сразу не сказали? — Леди Фиби направилась к выходу, легонько касаясь пальцами спинок стульев, что служило ей ориентиром. У двери она остановилась и слегка развернулась. — Ну, идемте же, капитан Тревельон. Капитан поднялся со своего места так быстро, насколько позволяла больная нога, и, прихрамывая, отправился следом за девушкой. — До свидания, дорогая. — Леди Геро коснулась плеча сестры, тоже направляясь к выходу. — Постарайся быть повежливее. В ответ леди Фиби лишь закатила глаза, а герцогиня уткнулась подбородком в грудь, словно хотела спрятать улыбку. — Наслаждайся розами. После того как капитан и его подопечная остались наедине, девушка склонила голову набок: — Они в саду? Как они выглядят? — Я видел их только из окна, миледи, — пояснил Тревельон, — а с такого расстояния трудно что-либо рассмотреть. — Хм. Развернувшись, леди Фиби направилась к лестнице, касаясь кончиками пальцев стены. Капитана всегда охватывал страх, когда она приближалась к отполированным до блеска мраморным ступеням широкой изогнутой лестницы, однако после нескольких попыток поддержать ее он понял, что девушка не нуждается в помощи. Несмотря на все его опасения, она ни разу даже не оступилась, и все же он не спускал с нее глаз, готовый подхватить в любой момент. Они спустились по лестнице, и леди Фиби повернула к саду. Тревельон поморщился, преодолев последнюю, особенно трудную для его больной ноги ступеньку. Девушка не обернулась, хотя и замедлила шаг, чтобы он мог ее догнать. Капитан мрачно похромал следом. Снаружи заднюю часть дома опоясывала широкая, вымощенная плиткой терраса. За ней располагался сад, большинство клумб которого пустовало в это время года, и там работали два садовника и мальчишка-помощник. При появлении леди Фиби все трое почтительно вытянулись, и пожилой скрюченный мужчина, чтобы обозначить свое присутствие, произнес: — Миледи. — Гивенз, — отозвалась леди Фиби. — Только не говорите, что начали сажать розы без меня. — Нет, миледи, — вступил в разговор второй садовник, так похожий на Гивенза, что их вполне можно было принять за близнецов, только один лет на двадцать младше другого. Тревельон подозревал, что они действительно родственники, и поставил себе задачу выяснить, так ли это. — Мы просто рассматривали саженцы, — пояснил Гивенз. — Ну и как они? — Леди Фиби двинулась вперед, к разложенным на лужайке между клумбами саженцам. Еле слышно выругавшись, Тревельон ускорил шаг, постукивая тростью по выложенной камнями дорожке, и настиг леди Фиби как раз в тот момент, когда она подошла к пологим ступеням перед выходом в сад.