Я включила воду и подставила руку под струю, подбирая нужную температуру. Стерев с лица следы макияжа, я услышала стон, доносящийся с пола. Трэвис зашевелился, потер глаза, потянулся, потом посмотрел на место рядом с собой и в панике подскочил. — Я здесь, — сказала я. — Почему бы тебе не лечь в кровать? Поспи немного. — Ты в порядке? — спросил он, протирая глаза. — Да, со мной все нормально. Если такое сейчас возможно. Будет лучше, когда приму душ. — Ты вчера побила все рекорды, — сказал Трэвис, поднимаясь. — Не знаю, откуда такие способности, но не советую повторять. — Трэв, там, где я росла, это было в порядке вещей. Он приподнял мою голову за подбородок и вытер остатки туши под глазами. — Для меня как раз напротив. — Отлично. Я больше так не буду. Счастлив? — Да. Кстати, я тебе кое-что скажу, если обещаешь не психовать. — Боже, что я натворила? — Ничего, но стоит позвонить Америке. — Где она? — В «Моргане». Она вчера повздорила с Шепом. Я наспех помылась и натянула на себя одежду, оставленную Трэвисом на раковине. Когда я вышла из ванной, они с Шепли сидели в гостиной. — Что ты сделал? — потребовала я объяснений. Шепли уныло посмотрел на меня. — Она всерьез разозлилась. — Что случилось?! — Я взбесился, что она подначивала тебя столько пить. Думал, все закончится в больнице. Слово за словом, а потом я помню, что мы накричали друг на друга. Эбби, мы напились. Я сказал лишнего, — покачал он головой и уткнулся взглядом в пол. — Например? — сердито спросила я. — Обзывал ее по-разному, чем совсем не горжусь, а потом сказал, чтобы она уходила. — Ты выгнал ее пьяной? Совсем спятил? — Я схватила сумочку. — Полегче, Гулька. Ему и так непросто, — проговорил Трэвис. Я выудила из сумочки мобильник и набрала номер Америки. — Алло? — гробовым голосом ответила она. — Только что обо всем узнала. — Я вздохнула. — Ты в порядке? — Я уединилась в коридоре, бросив сердитый взгляд в сторону Шепли. — Нормально. Он козел. — Подруга была немногословной, в ее голосе слышалась обида. Америка достигла мастерства в сокрытии своих эмоций, но от меня их не утаить. — Извини, что не поехала с тобой. — Эбби, тебе было не до этого, — отмахнулась она. — Почему бы тебе за мной не заехать? Обо всем поговорим. В трубке раздалось ее дыхание. — Не знаю. Я не хочу сейчас с ним встречаться. — После долгой паузы я услышала бряцанье ключей. — Хорошо. Буду через минуту. Я прошла в гостиную, перебрасывая сумочку через плечо. Парни пронаблюдали, как я открыла дверь и стала ждать Америку. Шепли подался вперед. — Она приедет сюда? — Шеп, Мерик не хочет тебя видеть. Я сказала ей, что ты останешься внутри. Он вздохнул и повалился на подушки. — Она меня ненавидит. — Я поговорю с ней, а вам лучше придумать какое-нибудь потрясающее извинение. Через десять минут на улице дважды просигналила машина. Я захлопнула за собой дверь. Как только я добралась до нижней ступеньки, мимо меня промчался Шепли, склонился над красной «хондой» Америки и заглянул в окно. Я остановилась, видя, что Америка игнорирует его, глядя прямо перед собой. Потом подруга опустила окно, и Шепли начал что-то объяснять. Завязалась перебранка. Я решила уйти, оставить их наедине. — Голубка!.. — сказал Трэвис, спускаясь по ступенькам. — Совсем плохо дело. — Позволь им самим разобраться. Идем внутрь, — сказал он, за руку ведя меня по ступенькам. — Неужели все было так ужасно? — спросила я. Трэвис кивнул. — Ужаснее не придумаешь. Они только выходят из стадии медового месяца, так что справятся с этим. — Для парня, который ни с кем не встречался, ты чересчур много знаешь про отношения. — У меня четыре брата и куча друзей, — с улыбкой ответил он. Внутрь ввалился Шепли и с силой хлопнул за собой дверью. — Черт побери, она просто невыносима! Я поцеловала Трэвиса в щеку. — Теперь моя очередь. — Удачи, — сказал Трэвис. Я скользнула в машину и села рядом с Америкой. — Черт побери, он просто невыносим! — Она фыркнула. Я хихикнула, и подруга одарила меня гневным взглядом. — Извини, — сказала я, сдерживая улыбку. Мы решили прокатиться, и всю дорогу Америка ругалась, плакала и снова ругалась. Временами она принималась разглагольствовать, адресуя свои тирады Шепли. Я молча слушала подругу, позволяя во всем разобраться с помощью метода, известного только ей. — Он назвал меня безответственной! Меня! Как будто я тебя не знаю! Как будто я не видела, как ты чистила карманы своего отца и выпивала вдвое больше. Он, черт побери, не знает, о чем говорит! Он не знает, что за жизнь у тебя была! Он не знает того, что знаю я, и ведет себя со мной как с ребенком, а не со своей девушкой! — Я накрыла кисть Америки, но та отпрянула. — Он считал, что именно ты станешь причиной нашего разрыва, а в итоге сам этого добился. Кстати, о тебе. Ты какого черта вчера вытворяла с Паркером? Неожиданная смена темы застала меня врасплох. — Мерик, ты о чем? — Трэвис устроил вечеринку в твою честь, Эбби. Ты уходишь и зажимаешься с Паркером, а потом еще удивляешься, почему о тебе ходят всякие сплетни! — Подожди-ка минутку! Я говорила Паркеру, что нам не стоит этого делать. Да и какая разница, кто устраивал мне вечеринку! Мы с Трэвисом не встречаемся! Америка фыркнула и уставилась прямо перед собой. — Хорошо, Мерик. Что теперь? Злишься на меня? — Я не злюсь на тебя, просто не общаюсь с полнейшими идиотами. Я посмотрела в окно, не позволяя непоправимым словам сорваться с губ. У Америки всегда хорошо получалось задеть меня за живое. — Разве не видишь, что происходит? — спросила она. — Трэвис прекратил бои. Ни с кем, кроме тебя, не гуляет. После тех шлюх-близняшек не приводил домой никаких девушек, готов убить Паркера, а ты волнуешься, что, по слухам, водишь за нос двоих парней. И знаешь, Эбби, почему расползаются такие слухи? Потому что дыма без огня не бывает! Я повернулась, медленно склонила голову набок и посмотрела на подругу со всей злобой, на какую только была способна.