— Ох… — У меня загорелись уши. — Не стоит смущаться, Гулька. Пить отец бросил, братья повзрослели. — Я вовсе не смутилась. — Сначала я теребила выбившиеся пряди, а затем решила распустить волосы и забрать их в новый пучок, чтобы как-то скрасить неловкую паузу. — Мне нравится твоя естественность. Девчонки обычно не приходят сюда в таком виде. — Меня вынудили прийти. Я не собиралась производить на тебя впечатление, — мрачно сказала я, поняв, что мой план рухнул. Трэвис по-мальчишески улыбнулся. Я позволила злости еще больше овладеть мною, надеясь скрыть этим неуверенность. Я не знала, что испытывают рядом с ним другие девушки, но их поведение было очень красноречивым. Вместо беззаботной влюбленности я испытывала головокружение и тошноту. Чем больше Трэвис пытался развеселить меня, тем сильнее я нервничала. — Я уже впечатлен, — сказал он. — Обычно я не умоляю девушек зайти ко мне в гости. — Не сомневаюсь. Я поморщилась. Его самоуверенность выходила за всякие рамки. Он не стыдясь признавал собственную привлекательность, к тому же настолько привык к женскому вниманию, что расценил мое прохладное с ним обращение как глоток свежего воздуха, а не как оскорбление. Придется сменить стратегию. Америка включила телик. — Сегодня идет хороший фильм. Кому-нибудь интересно, где Бэби Джейн?[2] Трэвис поднялся с дивана. — Я собирался где-нибудь поужинать. Ты голодна, Гулька? — Я уже поела, — пожала я плечами. — Неправда, — сказала Америка прежде, чем поняла свою ошибку. — Э… да, точно, я забыла. Ты ведь съела… пиццу, до того как мы ушли. Я поморщилась от ее жалкой попытки сгладить свою вину и посмотрела на Трэвиса, ожидая его реакции. Он пересек комнату и открыл дверь. — Идем. Ты, наверное, проголодалась. — Куда собираешься пойти? — Куда захочешь. Можем заехать в пиццерию. Я взглянула на свой наряд. — Но я не совсем подходяще одета. Трэвис бросил на меня оценивающий взгляд и заулыбался. — Отлично выглядишь. Пойдем, я умираю с голоду. Я поднялась, помахала рукой Америке и последовала по ступенькам за Трэвисом. На парковке я остановилась, с ужасом наблюдая, как он оседлал матово-черный мотоцикл. — А… — Я замолчала, пошевелив пальцами в шлепках. Трэвис нетерпеливо взглянул на меня. — Забирайся скорей. Я поеду медленно. — Это что? — спросила я, слишком поздно заметив надпись на бензобаке. — «Харлей Найт Род». Любовь всей моей жизни, так что не поцарапай краску, когда будешь забираться. — Но я же в шлепках! Трэвис глянул на меня так, будто я говорила на незнакомом ему языке. — А я в ботинках. Залезай. Трэвис надел очки. Зарычал мотор. Я вскарабкалась на мотоцикл и завела руки за спину, ища, за что уцепиться. Пальцы соскользнули с кожаного сиденья на пластиковый корпус задней фары. Трэвис взял меня за запястья и положил мои руки себе на талию. — Гулька, кроме меня, здесь не за что держаться. Не отпускай. — Он оттолкнулся ногой от земли, и мотоцикл покатился вперед. Резко дернув кистью, Трэвис выехал на улицу и помчался как ракета. Выбившиеся пряди волос хлестали мне по лицу. Я вжалась в спину Трэвиса, зная, что если гляну через плечо, то содержимое желудка полезет наружу. Около ресторана Трэвис резко затормозил, и как только мотоцикл остановился, я тут же спрыгнула на асфальт и ощутила себя в безопасности. — Да ты псих! Трэвис усмехнулся, ставя мотоцикл на подножку и слезая с него. — Я соблюдал скоростные режимы. — Ага, как если бы мы неслись по автомагистрали! — сказала я, распуская волосы и пальцами приводя в порядок взлохмаченные пряди. Трэвис смотрел, как я расчесываюсь, отводя волосы от лица, а потом направился к двери, открыл ее и придержал для меня. — Голубка, я бы не допустил, чтобы с тобой случилось плохое. Я пронеслась мимо и влетела внутрь ресторана. Мои голова и ноги будто жили разными жизнями. Нос тут же заполнился запахами масла и пряностей. Я проследовала за Трэвисом по красному, покрытому крошками ковру до столика в углу, стоявшего вдалеке от студенческих компаний и семеек. Трэвис заказал два пива. Я покрутила головой, наблюдая, как родители уговаривают своих шумных деток съесть что-нибудь, и отворачиваясь от любопытных взглядов студентов «Истерна». — Конечно, Трэвис, — сказала официантка, записывая напитки. Возвращаясь на кухню, она выглядела слегка взбудораженной из-за его присутствия. Я спрятала за уши спутанные волосы, внезапно испытав неловкость за свою внешность. — Часто здесь бываешь? — кисло спросила я. Трэвис облокотился на стол и устремил на меня взор карих глаз. — Давай, Гулька, расскажи про себя. Ты в принципе мужененавистница или только ко мне так относишься? — Думаю, только к тебе, — проворчала я. Он издал смешок, явно позабавленный моим настроением. — Никак не могу раскусить тебя. Ты первая девушка, которая испытывает ко мне отвращение, заметь, до секса. Разговаривая со мной, ты не впадаешь в экстаз и не пытаешься привлечь мое внимание. — Я не нарочно. Ты мне просто не нравишься. — Будь это так, ты бы здесь не сидела. Я непроизвольно перестала хмуриться и вздохнула. — Я же не говорю, что ты плохой человек. Мне лишь не нравится быть объектом внимания только потому, что у меня есть вагина, — сказала я, уставившись на крупицы соли, разбросанные по столу. Трэвис ухмыльнулся и округлил глаза. — Боже! — расхохотался он. — Ты просто убиваешь меня! Решено. Мы обязаны стать друзьями. «Нет» в качестве ответа не принимаю. — Стать друзьями я не против, но не пытайся каждые пять секунд залезть ко мне в трусы. — Ты не собираешься спать со мной. Усек. Я хотела сдержать улыбку, но ничего не получилось. Глаза Трэвиса засияли. — Обещаю, я даже думать не буду о твоих трусиках… пока ты сама этого не захочешь. Я уперлась локтями в стол и подалась вперед. — А этого не случится, так что можем дружить. Трэвис придвинулся ко мне с озорной улыбкой на губах. — Никогда не говори «никогда». — Что расскажешь про себя? — спросила я. — Тебя всегда звали Трэвис Мэддокс Бешеный Пес или это только здесь? — Озвучивая его прозвище, я изобразила в воздухе кавычки.