— Трэвис, приветик, — проворковала она, поглаживая волосы. Я на миг притормозила, шокированная приторным голоском девушки, а затем обошла ее стороной. Раньше я уже видела эту брюнетку, болтающую с кем-нибудь в комнатах отдыха женской общаги «Морган-холл». Тогда голос девушки показался мне более взрослым. Интересно, почему она выбрала для общения с Трэвисом этот детский лепет? Брюнетка пропищала что-то еще, но Трэвис вновь оказался рядом со мной. Достав зажигалку, он прикурил и выдохнул густое облачко дыма. — На чем мы остановились? Ах да… ты собиралась подумать. — О чем ты? — скорчила я рожицу. — Так заглянешь к нам? — А если я отвечу «да», ты прекратишь меня преследовать? Трэвис обдумал это условие и кивнул. — Да. — Тогда я приду. — Когда? — Сегодня вечером, — вздохнула я. — Я приду сегодня вечером. Трэвис улыбнулся и замер на месте. — Круто! Тогда до встречи, Гулька! — крикнул он мне вслед. Я завернула за угол и увидела на ступеньках общаги Америку и Финча. Мы подружились с ним на сборах первокурсников, с первой секунды поняв, что он станет незаменимой деталью нашего слаженного механизма. Финч был не слишком высоким, но явно превосходил мои метр шестьдесят пять. Большие круглые глаза выделялись на продолговатом худощавом лице, а обесцвеченные волосы, как всегда, стояли колом, особенно чуб. — Трэвис Мэддокс? Черт побери, Эбби, с каких пор ты бросаешься в омут с головой? — Финч неодобрительно глянул на меня. Америка растянула жвачку изо рта. — Отшивая его, ты все только усложняешь. Трэвис к такому не привык. — И что предлагаешь? Переспать с ним? — Сэкономишь время, — пожала плечами Америка. — Я сказала ему, что приду вечером. Финч и Америка переглянулись. — Что? — возмутилась я. — Он обещал больше не доставать меня, если соглашусь. Ты ведь тоже сегодня идешь туда? — Ага, — сказала Америка. — Ты правда пойдешь? Я улыбнулась и зашла в общагу. Интересно, будет ли Трэвис паинькой и сдержит ли свое обещание не флиртовать? Он вполне предсказуем. Этот парень либо видит во мне вызов, либо я настолько непривлекательна для него, что он готов оставаться просто другом. Не знаю, что беспокоило меня сильнее. Через четыре часа за мной зашла Америка, чтобы отвезти в квартиру Шепли и Трэвиса. Когда я переступила порог, подруга не удержалась от критики: — Фу, Эбби! У тебя видок прямо как у сиротки! — Вот и отлично, — улыбнулась я, глядя на свой наряд. Я забрала волосы в небрежный пучок на макушке, стерла с лица весь макияж, а линзы заменила очками в прямоугольной роговой оправе. Щеголяя в растянутой футболке, спортивных штанах и вьетнамках, я пошлепала за Америкой по коридору. Эта гениальная мысль пришла ко мне несколько часов назад. Лучший план — прикинуться дурнушкой. В идеале Трэвис сразу же остынет и прекратит свои нелепые преследования. Если ему нужен друг, то я буду как можно более невзрачной. Америка опустила стекло и выплюнула жвачку. — Ты просто шита белыми нитками! Почему бы тебе в довершение не обмазаться собачьим дерьмом? — Я не пытаюсь кому-то понравиться, вот и все, — сказала я. — Ага, конечно. Мы заехали на парковку рядом с домом Шепли, и я поднялась за Америкой по ступенькам. Шепли открыл дверь, увидел меня и зашелся смехом. — Что с тобой приключилось? — Она пытается не привлекать внимания, — сказала Америка, следуя за Шепли в его комнату. Дверь за ними затворилась. Я осталась одна, чувствуя себя лишней, села в кресло-кровать у двери и скинула шлепки. Квартира выглядела гораздо опрятнее типичной холостяцкой берлоги. На стенах — вполне ожидаемые плакаты с полуголыми женщинами и краденые уличные знаки. Тем не менее все было убрано, стояла новая мебель, а запахи выдохшегося пива и грязной одежды и вовсе отсутствовали. — Что-то ты задержалась, — сказал Трэвис, приземляясь на диван. Я улыбнулась и поправила очки на переносице, ожидая реакции на мою внешность. — Америка заканчивала писать доклад. — Кстати, ты уже начала готовить по истории? Трэвис и бровью не повел из-за моих растрепанных волос. — А ты? — нахмурилась я. — Уже закончил, сегодня днем. — Но ведь его сдавать только в следующую среду, — удивилась я. — Я решил разделаться с этим сразу. Разве сложно написать две страницы про Гранта?[1] — А я привыкла тянуть резину, — пожала плечами я. — Вряд ли займусь этим до выходных. — Что ж, дай знать, если понадобится помощь. Я ждала, что он засмеется или как-то еще покажет, что шутит, но выражение его лица оставалось искренним. — Вот как! Ты собираешься помочь мне с докладом! — Я удивленно подняла брови. — По этому предмету у меня «отлично», — сказал Трэвис, слегка оскорбленный моим недоверием. — У него «отлично» по всем предметам, — заметил Шепли, ведя Америку в гостиную. — Чертов гений. Ненавижу его. Я с подозрением посмотрела на Трэвиса. — Что? — Его брови взмыли. — Думала, парень с татуировками, зарабатывающий себе на жизнь кулаками, не может получать отличные отметки? Я учусь не потому, что мне больше нечем заняться. — Зачем тогда участвуешь в боях? — спросила я. — Почему не попробуешь получить стипендию? — Пробовал. Мне оплатили половину стоимости обучения. Но еще есть учебники, плата за жилье, и как-то надо выплачивать вторую часть. Так что, Гулька, я вполне серьезно. Если понадобится помощь, обращайся. — Не нужна мне твоя помощь. Я сама могу написать доклад. — На этом мне стоило бы замолчать, но совершенно новая сторона личности Трэвиса разжигала мое любопытство. — Почему бы не решить проблему как-нибудь иначе? Не знаю, не таким садистским способом, что ли?.. Трэвис пожал плечами. — Это легкий способ срубить бабла. В магазине я столько не заработаю. — Я бы не сказала, что такой уж легкий, если тебя бьют по физиономии. — Что я слышу! Ты переживаешь за меня? — Трэвис подмигнул, я состроила рожицу, и он хмыкнул. — Меня бьют не слишком часто. Если они мешкают, я нападаю. Не так уж сложно. — Будто никто больше до этого не додумался, — усмехнулась я. — Когда я наношу удар, они принимают его и пытаются дать сдачи. А это вряд ли поможет победить. Я закатила глаза. — Ты что… киношный малыш-каратист? Где ты научился так драться? Шепли и Америка переглянулись, а затем и вовсе уставились в пол. Я тут же поняла, что ляпнула невпопад. Трэвис и глазом не моргнул. — У моего отца были проблемы с алкоголем и приступы агрессии. А еще четыре старших брата с той же паршивой наследственностью.