Трэвис повел меня к мотоциклу, и оживленные возгласы стихли за дверью. Я завязала волосы в пучок и застегнула куртку, ожидая, когда Трэвис заговорит. Он молча запрыгнул на мотоцикл, и я устроилась у него за спиной. Трэвис, конечно же, переживал, что я не была откровенной с ним; возможно, его выбил из колеи тот факт, что о такой важной стороне моей жизни он узнал вместе со своей семьей. По возвращении в квартиру я ожидала огромной ссоры и пыталась придумать дюжину разных оправданий. Трэвис провел меня за руку по коридору и помог снять куртку. Я потянула за светло-рыжий пучок на макушке, и волосы рассыпались по плечам густыми волнами. — Знаю, ты очень зол, — сказала я, избегая взгляда Трэвиса. — Извини, что не сказала тебе раньше, но обычно я не распространяюсь на этот счет. — Зол на тебя? — переспросил он. — Да я так взбудоражен, что все плывет перед глазами. Ты только что с легкостью обчистила моих придурков-братьев, стала звездой в глазах отца, и теперь я точно знаю, что ты специально проиграла пари, заключенное перед боем. — Я бы так не сказала… — Ты думала тогда о победе? — Он поднял голову. — Ну, вообще-то, нет, — призналась я, снимая туфли. — Так, значит, ты хотела быть здесь, со мной. — Он улыбнулся. — Кажется, я снова в тебя влюбился. — Почему ты не злишься? — спросила я, бросая туфли в сторону шкафа. Трэвис со вздохом кивнул. — Гулька, это, конечно, довольно важно. Тебе следовало сказать. Но я понимаю, почему ты этого не сделала. Ты приехала сюда, чтобы жить подальше от всего подобного. Короче, я тебя не осуждаю. — Что ж, уже легче. — Счастливые Тринадцать, — сказал Трэвис, качая головой и стаскивая с меня майку. — Трэвис, не называй меня так. Это не к добру. — Голубка, черт побери, ты знаменитость! — Трэвис расстегнул мои джинсы и стащил их, помогая мне. — Отец меня тогда возненавидел. До сих пор считает, что я виновата во всех его бедах. Трэвис снял футболку и притянул меня к себе. — Не верится, что передо мной дочь Мика Эбернати. Я все это время был с тобой и даже не догадывался. Я оттолкнула Трэвиса. — Трэвис, я не дочь Мика Эбернати! Он остался в прошлом. Я Эбби. Просто Эбби! — Я подошла к шкафу, сняла с вешалки футболку и натянула на себя. — Извини. — Трэвис вздохнул. — Я слегка ошеломлен твоей известностью. — Это просто я! — Я приложила руку к груди, страстно желая, чтобы он наконец-то все понял. — Да, но… — Никаких «но». Вон как ты смотришь на меня сейчас… Именно поэтому я тебе не сказала. — Я закрыла глаза. — Трэв, я не хочу так больше жить. Даже с тобой. — Ого! Голубка, успокойся. Давай не будем ссориться. — Он подошел и обнял меня. — Не важно, кем ты была и кем больше не хочешь быть. Важно, что ты нужна мне. — Тогда у нас есть кое-что общее. Трэвис с улыбкой повел меня в постель. — Гулька, сейчас во всем мире только ты и я. Я свернулась калачиком, уютно устроившись у Трэвиса под боком. Я не планировала, чтобы кто-то, кроме Америки, узнал про Мика, и совсем не ожидала, что мой парень будет из семьи любителей покера. Я тяжело вздохнула и прижалась щекой к его груди. — Что-то не так? — спросил Трэвис. — Трэв, я не хочу, чтобы еще кто-нибудь узнал. Я даже не хотела, чтобы ты оказался в курсе. — Эбби, я люблю тебя. Больше не буду повторять, хорошо? Твоя тайна умрет со мной. — И он поцеловал меня в лоб. — Мистер Мэддокс, не могли бы вы потерпеть до перемены? — спросил профессор Чейни в ответ на мое хихиканье, когда Трэвис пощекотал мне шею. Я прокашлялась. От стыда щеки моментально покрылись краской. — Вряд ли, доктор Чейни. — Трэвис показал на меня. — Вы хорошо разглядели мою девушку? В аудитории грянул хохот, а мое лицо запылало. Профессор Чейни взглянул на меня с иронией и смущением. — Вы уж не подведите, — попросил он Трэвиса. Класс снова захохотал, а я сползла вниз. Трэвис положил руку на спинку моего стула, и лекция продолжилась. После нее Трэвис повел меня на следующее занятие. — Извини, что поставил тебя в неловкое положение. Не смог сдержаться. — Впредь уж как-нибудь сдерживайся. Мимо прошел Паркер, а когда я вежливо улыбнулась в ответ на кивок, его глаза засияли. — Привет, Эбби. Увидимся внутри. Он зашел в класс, и несколько секунд Трэвис свирепо смотрел ему вслед. — Эй! — Я потянула его за руку, и он перевел взгляд на меня. — Забудь про него. — Он рассказывает парням в «Доме», что ты по-прежнему звонишь ему. — Это неправда, — равнодушно проговорила я. — Я знаю, а они нет. Паркер говорит, что ждет своего часа. Брэду он сказал, что ты бросишь меня, как только наступит подходящий момент. Мол, ты звонишь и рассказываешь, какая ты несчастная. Он начинает бесить меня. — А у него богатое воображение. — Я посмотрела на Паркера, и он улыбнулся, однако я в ответ насупила брови. — Ты разозлишься, если я опять вгоню тебя в краску? Я пожала плечами, Трэвис без промедления завел меня в класс, остановился около парты и опустил на пол мою сумку. Взглянув на Паркера, Трэвис притянул меня к себе, одну руку положил на затылок, а другую на ягодицы. Затем он страстно поцеловал меня. Такие энергичные движения губ и языка парень обычно приберегал для спальни, и я, не сдержавшись, вцепилась в его футболку. Перешептывания и смех стали громче, когда все поняли, что Трэвис не собирается отпускать меня. — После этого она точно залетит! — посмеялся кто-то сзади. Я отстранилась, пытаясь прийти в чувство. Когда я взглянула на Трэвиса, то увидела, что он еле сдерживается. — Я хотел все прояснить, — прошептал он. — Отлично вышло, — заметила я. Трэвис улыбнулся, поцеловал меня в щеку, а затем посмотрел на разъяренного Паркера. — Увидимся за обедом. — Трэвис подмигнул мне. Я рухнула на стул и вздохнула, пытаясь избавиться от зуда между ног. С трудом высидела математику, а когда занятие закончилось, заметила около двери Паркера, прислонившегося к стене. — Паркер!.. — Я кивнула, намереваясь вести себя не так, как он ожидал. — Я знаю, что ты с ним. Необязательно ему насиловать тебя перед всем классом только из-за меня. Я замедлила шаг и приготовилась к нападению. — Тогда, может, перестанешь рассказывать своим «братьям», что я названиваю тебе. Скоро ты действительно доведешь его, и мне не будет жаль, когда он даст тебе хорошего пинка под зад. — Только послушай себя. — Паркер поморщился. — Ты слишком много времени проводишь с Трэвисом. — Нет, я такая на самом деле. Просто об этой моей стороне ты совершенно ничего не знаешь. — Ты не дала мне такой возможности! — Паркер, я не хочу ссориться с тобой. — Я вздохнула. — У нас ничего не получилось, понятно? — Нет, не понятно. Думаешь, мне нравится быть предметом насмешек? Мы все очень ценим Трэвиса Мэддокса, потому что на его фоне выглядим просто идеальными. Он использует девчонок, потом кидает их, так что самый большой зануда в «Истерне» — прекрасный принц по сравнению с Трэвисом. — Когда ты разуешь глаза и поймешь, что он совсем не такой? — Эбби, он тебя не любит. Ты для него лишь новая яркая игрушка. Но полагаю, что после сцены в классе ты не такая уж блестящая.