Трэвис оживленно следил за мной. Это напомнило мне о том, как другие обычно наблюдали за его боем. — Голубка, что там у тебя? — Тэйлор!.. — поторопила я. Его лицо расплылось в улыбке. — Флеш![16] — улыбнулся он, выкладывая карты на столе. Пять пар глаз устремились на меня. Я внимательно посмотрела на стол, а потом бросила карты. — Смотрите и плачьте, ребята! Тузы и восьмерки! — Я хихикнула. — Фул-хаус?[17] Какого черта? — выкрикнул Трент. — Извините. Мне все время хотелось это сказать, — проговорила я, собирая фишки. — Это не везение новичка. — Томас прищурился. — Она умеет играть. Трэвис мельком глянул на Томаса, а потом на меня. — Гулька, ты играла раньше? Я пожала плечами, демонстрируя невинную улыбочку. Трэвис запрокинул голову и зашелся хохотом. Он попытался сказать что-то, но не смог и лишь ударил кулаком по столу. — Твоя девушка только что обставила нас, черт тебя дери! — сказал Тэйлор, тыкая в меня пальцем. — Да как это возможно! — завыл Трентон, вставая из-за стола. — Отличный план, Трэвис. Привести карточного шулера на наш покерный вечер. — Джим подмигнул мне. — Но я ничего не знал! — Трэвис покачал головой. — Чушь собачья, — сказал Томас, внимательно глядя на меня. — Правда! — сквозь смех произнес Трэвис. — Не хочу говорить, братишка, но мне кажется, я только что запал на твою девчонку, — сказал Тайлер. — Осторожней. — Улыбка Трэвиса быстро превратилась в гримасу. — Эбби, я слишком несерьезно отнесся к тебе, — проговорил Трентон. — Но теперь обязательно верну свои деньги. В последних раздачах Трэвис не участвовал, а наблюдал за тщетными попытками братьев отыграться. Раунд за раундом я собирала их фишки, а Томас все внимательнее присматривался ко мне. Когда я выкладывала карты на стол, Трэвис и Джим смеялись, Тэйлор ругался, Тайлер признавался мне в вечной любви, а Трент демонстрировал самый настоящий приступ гнева. Потом мы перешли в гостиную, я обменяла свои фишки на деньги и раздала всем по сто долларов. Джим отказался, а вот братья приняли свою долю с благодарностью. Трэвис взял меня за руку и повел к двери. Я видела, что он невесел, и сжала его кисть. — Что-то не так? — Гулька, ты только что отдала четыреста баксов! — Трэвис нахмурился. — Будь это вечер покера в «Сиг Тау», я оставила бы их себе. Не могу же я грабить твоих братьев при первой встрече. — Они бы тебе деньги не вернули! — сказал он. — Я бы потом еще спал как младенец! — усмехнулся Тэйлор. Томас пристально разглядывал меня и не произносил ни слова, стоя в углу комнаты. — Томми, чего ты постоянно пялишься на мою девушку? — Как, ты говоришь, твоя фамилия? — спросил Томас. Я нервно переступила с ноги на ногу. Мой мозг отчаянно работал, пытаясь выдать нечто остроумное или саркастичное, чтобы как-то избежать ответа. Вместо этого я уставилась на собственные ногти, внутренне ругая себя. Не следовало обыгрывать здесь всех и каждого. Томас все понял, я видела это по его глазам. Трэвис заметил мою неловкость, повернулся к брату и положил руку мне на талию. Я не знала, хотел ли он защитить меня или приготовился к тому, что скажет его брат. — Эбернати, и что с того? — Понимаю, почему ты до сегодняшнего вечера не сложил два и два, но теперь тебе нет оправдания, — с самодовольной улыбкой сказал Томас. — Что ты, черт побери, несешь? — спросил Трэвис. — Ты состоишь в каком-нибудь родстве с Миком Эбернати? — обратился ко мне Томас. Все головы повернулись ко мне, и я нервно провела пальцами по волосам. — Так ты знаешь Мика? — Трэвис смотрел мне в глаза. — Он же один из лучших игроков за всю историю покера. Знаешь его? Я содрогнулась, понимая, что меня все-таки загнали в угол. — Он мой отец. Комната взорвалась. — Не может быть! Твою мать! — Я знал! — Мы играли с дочерью Мика Эбернати! — Мик Эбернати? Вот черт! Только Томас, Джим и Трэвис молчали. — Я же говорила, парни, что мне не стоит играть, — сказала я. — Если бы ты упомянула, что твой отец — Мик Эбернати, мы отнеслись бы к тебе куда серьезнее, — ответил на это Томас. Я осмелилась взглянуть на Трэвиса, который в ужасе смотрел на меня. — Это ты Счастливые Тринадцать? — спросил он с затуманенным взглядом. Трентон поднялся, открыл от изумления рот и указал на меня. — Счастливые Тринадцать в нашем доме! Не может быть! Черт побери, я не верю! — Так меня прозвали в газетах, — нервничая, произнесла я. — Но не следует верить всему, что там написано. — Все, парни, мне пора везти Эбби домой, — сказал Трэвис, по-прежнему пялясь на меня. Джим посмотрел в мою сторону поверх очков. — Не всему? А чему можно? — Я не забирала везенье у отца, — усмехнулась я, накручивая прядь волос на палец. — Это же нелепо! Томас покачал головой. — Нет, Мик сам давал интервью. Он сказал, что в ночь на твой тринадцатый день рождения везение его покинуло. — И перешло к тебе, — добавил Трэвис. — Тебя воспитывали мафиози! — радостно улыбаясь, воскликнул Трент. — Нет. — Я коротко усмехнулась. — Они не воспитывали меня, просто слишком часто находились поблизости. — Стыд и позор Мику, что в прессе он смешал твое имя с грязью. — Джим покачал головой. — Ты была ребенком. — Да это всего лишь везение новичка, — сказала я, отчаянно пытаясь скрыть унижение. — Тебя учил сам Мик Эбернати, — сказал Джим, с благоговением глядя на меня. — Подумать только, ты играла с профи и выигрывала, это в тринадцать-то лет! — Джим посмотрел на Трэвиса и улыбнулся. — Не ставь против нее, сынок. Она не проигрывает. Трэвис взглянул на меня, он все еще не оправился от потрясения. — Э… нам пора, папа. Пока, парни!