Я прижалась к нему бедрами и провела рукой по рубашке, расстегивая две верхние пуговицы. Трэвис усмехнулся и покачал головой. Я повернулась, прижимаясь к нему и двигаясь в такт музыке. Трэвис схватил меня за бедра, а я завела руки за спину, положила их ему на ягодицы, затем прогнулась вперед, и пальцы парня впились в мою кожу. Когда я выпрямилась, он прикоснулся губами к моему уху и прошептал: — Продолжай в том же духе, и тогда мы уедем очень рано. Я с улыбкой повернулась к нему и обхватила руками шею. Трэвис прижался ко мне, я скользнула ладонями под его рубашку и стала ласкать крепкую спину. Когда я поцеловала его в шею, он чуть ли не замурлыкал, и я улыбнулась. — Боже, Голубка, ты просто убиваешь меня. — Трэвис слегка приподнял подол моей юбки и провел пальцами по бедрам. — Полагаю, всем понятно, в чем ее привлекательность. — Лекси ухмыльнулась у нас за спиной. Америка круто развернулась и воинственно направилась к блондинке. Шепли перехватил свою девушку как раз вовремя. — Еще раз скажешь это — и будешь иметь дело со мной, сучка! — проговорила Америка. Потрясенная такой угрозой, Лекси спряталась за своим парнем. — Брэд, лучше надень на свою девушку намордник, — предупредил Трэвис. Еще через две песни мои волосы намокли и отяжелели. Трэвис поцеловал меня за ухом. — Идем, Гулька. Хочу покурить. Он повел меня к лестнице и взял мою куртку, перед тем как подняться на второй этаж. Мы вышли на балкон и увидели Паркера с его девушкой. Она была выше меня, темные короткие волосы заколоты назад невидимкой. Я сразу же заметила ее острые шпильки, поскольку ногой девушка обхватила Паркера за бедра. Она прислонилась спиной к стене, а когда Паркер заметил нас, то вынул руку из-под ее юбки. — Эбби!.. — удивленно проговорил он, переводя дыхание. — Привет, Паркер, — сказала я, сдерживая смех. — Как… поживаешь? — Отлично, а ты? — Я вежливо улыбнулась. — Э… — Он взглянул на свою девушку. — Эбби, это Эмбер. Эмбер, Эбби. — Та самая Эбби? — переспросила она. Паркер неловко кивнул. Эмбер пожала мою руку с презрением на лице, а потом взглянула на Трэвиса так, будто только что встретилась с врагом. — Рада познакомиться… наверное. — Эмбер!.. — одернул ее Паркер. Трэвис усмехнулся и открыл им двери. Паркер схватил Эмбер за руку и вернулся в дом. — Вышло как-то неловко. — Качая головой, я скрестила руки на груди и прислонилась спиной к поручню. Снаружи было холодно, по улице бродили лишь редкие парочки. Трэвис не мог не улыбаться. Его настроение не омрачил даже Паркер. — По крайней мере, он решил жить дальше и прекратил лезть из кожи вон, чтобы вернуть тебя. — Похоже, он не столько пытался вернуть меня, сколько спасти от тебя. — Он лишь раз забрал у меня девушку, — поморщился Трэвис. — А теперь ведет себя так, будто спасает каждую первокурсницу, которую я трахнул. — Я тебе говорила, как ненавижу это слово? — Я покосилась на Трэвиса. — Извини. — Он закурил, глубоко затянулся и выдохнул дым, ставший на морозном воздухе гуще обычного. Трэвис повернул руку, задержал взгляд на запястье. — Странно, эта татуировка не моя любимая, но с ней мне спокойнее. — Очень странно. Трэвис изогнул бровь, и я засмеялась. — Да шучу я. Не могу сказать, что понимаю тебя, но это очень мило… в духе Трэвиса Мэддокса, конечно. — Если от нее у меня такие приятные ощущения, то даже не могу себе представить, каково будет надеть тебе кольцо на палец. — Трэвис!.. — Года через четыре или пять, — добавил он. Я набрала воздуха в легкие. — Нам нужно сбавить обороты. Хорошенько сбавить. — Гулька, не начинай. — Если мы продолжим в том же темпе, то к выпускному я стану домохозяйкой с ребенком на шее. Я не готова переехать к тебе и совершенно не настроена обзаводиться семьей. Трэвис схватил меня за плечи и развернул лицом к себе. — Но это ведь не из серии «Я хочу узнать других парней»? Не собираюсь ни с кем делить тебя. Не дождешься. — Мне больше никто не нужен, — раздраженно проговорила я. Трэвис расслабился, убрал руки с моих плеч и схватился за поручень. — А в чем тогда дело? — спросил он, глядя на горизонт. — Я говорю, что нам нужно сбавить обороты. Это все. Он разочарованно кивнул. — Не злись. — Я прикоснулась к его руке. — Гулька, такое ощущение, что мы делаем один шаг вперед и два назад. Каждый раз, когда мне кажется, будто мы заодно, ты ставишь между нами стену. Я этого не понимаю. Почти все девчонки изводят парней разговорами о серьезных отношениях, хотят узнать их чувства, сделать следующий шаг… — Кажется, мы уяснили, что я не из них? Трэвис раздраженно уронил голову. — Я устал от догадок. Эбби, куда, по-твоему, мы идем? Я уткнулась лицом в его рубашку. — Когда я думаю о будущем, то вижу тебя. Трэвис расслабился и прижал меня к себе. Мы смотрели в ночное небо, следили за движением облаков. В свете фонарей проступил силуэт школьного здания. Кутаясь в толстые куртки, участники вечеринки заторопились в теплый дом братства. В глазах Трэвиса я увидела умиротворенность, которая появлялась до этого всего пару раз. Меня осенило, что все благодаря моим ободряющим словам, как это бывало и в другие вечера. Я повидала неуверенность, живя рядом с теми, кто в полосе невезения боялся собственной тени. Сложно не испугаться темной стороны Вегаса, словно и не тронутой неоновым светом. Но Трэвис Мэддокс не боялся драться, защищать того, кто дорог ему, или же смотреть в глаза униженной и обозленной, презираемой всеми девушки. Он ничего не боялся. Пока не встретил меня. Я стала непредсказуемой стороной его жизни, джокером, переменной величиной, неподвластной его контролю. И хотя я дарила ему мгновения спокойствия, смятение, в котором он пребывал без меня, при мне становилось в десять раз хуже. Он с трудом справлялся со своим гневом. Я перестала быть его загадкой и исключением, превратилась в слабость. То же самое произошло и с отцом. — Эбби! Вот ты где! Я везде тебя ищу! — На балкон выскочила Америка, держа в руке мобильник. — Я только что говорила по телефону с папой. Мик звонил туда вчера вечером. — Мик? — Мое лицо исказилось от презрения. — Что ему понадобилось? Америка подняла брови, словно я должна была догадаться. — Твоя мать все время отключала связь. — Чего он хотел? — спросила я, испытывая тошноту. — Узнать, где ты. — Америка поджала губы. — Они ведь ему не сказали? Америка приуныла. — Эбби, он твой отец. Папа посчитал, что Мик имеет право знать.