Америка мечтала о том, чтобы наши парни были друзьями, а сосед по комнате и кузен в одном флаконе приравнивалось к джекпоту. Когда она решила поехать со мной в «Истерн», то хотела, чтобы мы жили вместе, но я отвергла ее идею в надежде хоть немного расправить крылья. Сначала Америка дулась, а потом принялась думать, с каким другом Шепли меня свести. Внезапный интерес Трэвиса превзошел все ее ожидания. Я быстро разделалась с тестом и стала ждать Америку на ступеньках здания. Когда она, потерпев поражение, рухнула рядом со мной, я промолчала, давая ей слово. — Это было ужасно! — закричала она. — Может, тебе позаниматься с нами? Трэвис действительно классно объясняет. Америка застонала и положила голову мне на плечо. — От тебя никакой помощи! Могла бы кивнуть мне из вежливости или что-нибудь еще придумать! Я повисла на ее шее, и так мы пошли в общагу. Всю следующую неделю Трэвис помогал мне с биологией и докладом по истории. Мы вместе приблизились к табло оценок у кабинета профессора Кэмпбелла, и мой студенческий номер оказался третьим сверху. — Третий по счету результат в классе! Так держать, Гулька! — сказал Трэвис, обнимая меня. Его глаза светились от радости и гордости. Непонятное чувство, какая-то неловкость заставила меня отступить на шаг. — Спасибо, Трэв. Без тебя я не справилась бы, — проговорила я, потянув за его футболку. Трэвис перебросил меня через плечо, прокладывая путь сквозь толпу студентов. — Посторонись! Живей, народ! Дорогу страшно изнуренному мегамозгу этой бедолажки. Она гений! Я хихикнула, видя любопытные взгляды одноклассников. Шли дни, а мы все еще опровергали упорные слухи о наших отношениях. Репутация Трэвиса помогала утихомирить сплетни. За ним не водилось, чтобы он уделял девчонке больше одной ночи, поэтому чем чаще нас видели вместе, тем сильнее остальные верили в наши платонические отношения. Даже при всех разговорах о романе интерес других студенток к Трэвису не угасал. На истории он все так же садился со мной, мы обедали вместе в столовой. Очень скоро я поняла, что ошибалась на его счет, и даже стала защищать парня перед теми, кто не знал Трэвиса так, как я. Он поставил передо мной на стол баночку апельсинового сока. — Не стоило, — сказала я, снимая куртку. — Я сама бы взяла. — Что ж, я облегчил тебе жизнь. — У Трэвиса на щеках появились ямочки. — Трэвис, она превратила тебя в лакея? — фыркнул Брэзил. — И что дальше? Нарядишь ее в купальник от «Спидо» и будешь обмахивать пальмовой ветвью? Трэвис послал парню убийственный взгляд, и я тут же встала на защиту друга: — А ты, Брэзил, даже не влезешь в «Спидо». Так что закрой рот. — Полегче, Эбби! Я пошутил! — Брэзил поднял руки. — Все равно, не говори о нем так, — нахмурилась я. На лице Трэвиса отразилось удивление вперемешку с благодарностью. — Вот теперь я все повидал, — вставая, сказал он. — За меня только что заступилась девчонка. Трэвис бросил на Брэзила предупреждающий взгляд, вышел наружу и присоединился к небольшой группе курильщиков. Я старалась не смотреть, как он смеется, болтая с кем-то. Все девчонки изощренно пытались занять место рядом с ним. Америка толкнула меня локтем в бок, когда поняла, что я не слушаю ее. — Эбби, куда смотришь? — Да так. Никуда я не смотрю. Америка подперла рукой подбородок и покачала головой. — Они как открытая книга. Посмотри на рыженькую. Она провела по волосам столько же раз, сколько и моргнула. Интересно, Трэвис от этого не устал? — Еще как, — кивнул Шепли. — Все считают его подлецом, не понимая, сколько нужно терпения с каждой девушкой, норовящей приручить его. Он и шагу ступить не может, чтобы они не вешались ему на шею. Поверьте, я бы вел себя не так вежливо. — Можно подумать, тебе бы это не понравилось, — сказала Америка, целуя своего парня в щеку. Трэвис докуривал сигарету, когда я прошла мимо. — Гулька, подожди. Я провожу тебя. — Трэвис, тебе не обязательно провожать меня на каждую пару. Я сама знаю дорогу. Тут же Трэвис отвлекся на длинноволосую брюнетку в короткой юбке. Девушка прошла мимо и улыбнулась ему. Он проследил за ней взглядом и бросил окурок. — Гулька, я догоню. — Ага, — сказала я, закатывая глаза и наблюдая, как он через мгновение оказывается рядом с брюнеткой. Все занятие место Трэвиса пустовало. Меня слегка взбесило, что он не пришел из-за девушки, которую даже не знал. Профессор Чейни отпустил нас раньше положенного, и я быстрым шагом направилась через газон. В три мы договорились встретиться с Финчем, я обещала передать ему конспекты Шерри Кэссиди по музыкальному анализу. Я глянула на часы и ускорила шаг. — Эбби? Ко мне подбежал Паркер. — Мы так и не познакомились, — сказал он, протягивая руку. — Я Паркер Хейс. Я пожала ему кисть и улыбнулась. — Эбби Эбернати. — Я стоял позади, когда ты смотрела оценки теста по биологии. Поздравляю! — Он улыбнулся, пряча руки в карманах. — Спасибо. Это Трэвис помог, иначе, поверь, я бы оказалась в самом конце списка. — Так вы с ним… — Друзья. Паркер кивнул и улыбнулся. — Он говорил тебе, что на этих выходных вечеринка в «Доме»? — В основном мы болтаем о биологии и еде. — Похоже на Трэвиса, — засмеялся он. У дверей «Морган-холла» Паркер пристально посмотрел на меня своими большими зелеными глазами. — Ты просто обязана прийти. Будет весело. — Поговорю с Америкой. У нас пока вроде нет никаких планов. — Вы с ней в «комплекте»? — Летом мы заключили договор: не ходить на вечеринки друг без друга. — Умно, — одобрительно кивнул Паркер. — Они с Шепом познакомились на сборах, так что я не слишком часто тусуюсь вместе с ней. Мне впервые придется спросить ее разрешения, но думаю, она обрадуется. — Я внутренне поморщилась: много болтаю, да еще призналась, что меня не приглашают на вечеринки. — Отлично. Там и увидимся. — Паркер сверкнул лучезарной улыбкой, как модель из каталога одежды «Банана репаблик», с квадратным подбородком и естественным загаром, повернулся и вышел из общаги. Я смотрела ему вслед: высокий, гладко выбритый, в идеально отутюженной классической рубашке в тонкую полоску и джинсах. Волнистые светло-русые волосы покачивались в такт его движениям. Я закусила губу, польщенная приглашением. — А парнишка-то, похоже, в твоем вкусе, — сказал мне на ухо Финч. — Симпатичный, правда? — спросила я, не переставая улыбаться. — Да, черт побери! Каким только может быть янки в миссионерской позе. — Финч! — прикрикнула я, хлопая его по плечу.